Безбрежное чувство

— И судно, и команда взяты под стражу. Я видел это своими глазами, с вершины холма.

Джерри подумал: на сыром ветру, с таким-то артритом, — но воздержался от замечания на этот счет.

— Они не друзья мне, мистер Гудфеллоу. Они получили по заслугам.

— Я так и думал.

— И что же, вся команда была на борту?

— Похоже.

— А женщина? Она была среди них?

— Женщина? — переспросил старик, поднимая седые брови — Не заметил. Глаза у меня, конечно, уже не те, но женщину от мужчины я еще отличаю. Нет, ее там не было. Вот, значит, кого ты все время окликаешь во сне. У меня, видишь ли, бессонница. Как там ее… Рахаб?

— Я называл ее так? Странно. Для меня она всегда была Рыжей.

— Такое ты тоже говорил, — усмехнулся старик. — Вот только мне не пришло в голову, что речь идет об одной и той же особе.

— Я должен найти ее, мистер Гудфеллоу. Она в большой опасности. Я оставил ее на судне только потому, что не мог, никак не мог забрать с собой. Хотелось бы мне знать, что с ней…

— Что ж, ты можешь быть уверен, мой мальчик, что на борту этой Богом проклятой лоханки ее не было. Уж если власти берутся за дело, то обшаривают каждый дюйм, прежде чем взять корабль на буксир. Я бы не возражал узнать, кто тог наушник, что навел их на эту бухту. Каждый уважающий себя контрабандист сейчас ломает над этим голову. В наше время осталось не так уж много местечек, еще не раскрытых властями.

Джерри подозревал, что старик Гудфеллоу промышлял контрабандой — в молодые годы, а может, и по сей день. Возможно, он был как бы сторожем при тайной стоянке и получал малую долю с груза судов, бросавших в ней якорь. Джерри прямо спросил об этом.

— Ну да, а что тут такого? Контрабандисты — все честные, работящие ребята. И добрые, вот что дорого. Заботятся о старом Дрю, подкармливают его. Я ведь был отличный моряк и когда-то сам ходил на дело. И ничуть этого не стыжусь!

— А глаза у вас в полном порядке, — заметил Джерри в ответ на эту тираду. — Иначе вы прошли бы мимо, и мне бы не поздоровилось.

— Мимо тебя, мой мальчик, не прошел бы и слепой, — добродушно возразил старик. — Валялся, обнимая штаны, как будто они были набиты сокровищами!

— В каком-то смысле. Мне бы не проплыть так долго в ледяной воде, не научи меня Рыжая, как делать из штанов спасательный круг.

— Если она у тебя такая умница, отчего ж не научила снимать сапоги перед тем, как лезешь в воду? Они едва не утянули тебя на дно.

— Ей в голову не пришло, что я способен оставить их на ногах. — Джерри рассеянно расчесал пальцами отросшую гриву светлых волос, стараясь не думать о худшем. — Хотелось бы мне знать…

— Что с ней, — закончил за него старик. — Я уже понял это, мой мальчик.

— Значит, вы поймете и то, что мне пора отправляться в Линфилд.

— А почему именно туда? — удивился Гудфеллоу.

— Сложно объяснить.

— А ты попробуй. Или боишься, что я уже впал в старческое слабоумие и не соображу, что к чему?

Джерри принял решение довериться своему спасителю. Терять ему было нечего, а вот поделившись проблемами, можно было услышать добрый совет. Он изложил события своей жизни, жизни Рэй и их короткого общего прошлого. Старик слушал, не перебивая, лишь хмыкай в местах особенно интересных с его точки зрения. Дважды за время повествования он налил себе и Джерри чаю, щедро сдобрив его отличным ямайским ромом, без сомнения, полученным от друзей контрабандистов. Когда рассказ был закончен, он допил чашку и со стуком поставил ее на стол.

— Не с того начинаешь, мой мальчик. Начни не с Линфилда, а со Стэнхоупа.

— Но ведь Рахаб там нет!

— Верно. Зато там находится то, что принадлежит тебе по праву, то, с чем ты можешь войти в круг друзей герцога Линфилда. Иначе тебе не добраться до твоей Рахаб.

— Как-нибудь доберусь.

— Это ты говоришь сейчас, пока в глаза не видел Линфилда. Если герцог держит ее там против воли, ты только даром потратишь время. Даже получив его личное приглашение, ты не будешь свободно бродить по замку. К тому же это настоящий лабиринт.

— А вы что же, там бывали?

— Не то чтобы бывал. Я возил туда кое-какие запрещенные вещички. Давно это было. Большинство контрабандистов рано или поздно выходят на герцога, но добром это редко кончается. Он увертлив, как уж, у него всегда есть запасной выход. Если ему что-то не по душе, мигом донесет властям. Так он поступил и со мной. Доказательств нет, но я-то знаю, откуда тогда подул ветер. Когда он сдал наш баркас, то ходил героем, а мы гнили в тюрьме. Да и другие голодали, боялись нос высунуть со страху, что их постигнет та же участь. Ну ладно, что было, то быльем поросло. Я давно завязал со своим ремеслом, и слава Богу. А вот ты, мой мальчик, если хочешь снова обнять свою леди, будь осторожен. Давай-ка я сперва разнюхаю среди своих ребят.

— Нет, это слишком долго. Лучше я поступлю, как собирался.

— Ты не столько умен, сколько горяч, но раз решил, делай по-своему. — Старик с минуту катал трость по коленям, потом добавил: — На твоем месте я бы навестил Стэнхоуп.

— Всему свое время. — Джерри адресовал ему беспечную улыбку. — Не подумайте, что я списал Стэнхоуп со счетов. С вашей легкой руки мне и самому захотелось там побывать.

Рэй заправила выбившуюся прядь под наколку горничной, взяла кочергу и пошевелила в камине поленья, чтобы как следует разгорелись. Когда пламя весело заплясало, добавила еще несколько деревянных обрубков. Лакеи, что прислуживали герцогу за столом, уже ставили на буфет судки с блюдами для завтрака. Из-под крышек поднимался пар и тянуло такими аппетитными запахами, что у Рэй потекли слюнки, а желудок жалобно заурчал. Она была на ногах уже четыре часа, но все еще не положила в рот ни крошки. Интересно, подумала она, какое наказание полагается за кражу ломтика ветчины? Найджел вполне мог отдать приказ как отхлестать горничную по рукам, так и отрубить ей руки. От таких мыслей аппетита поубавилось.

Рэй направилась к двери, но на пороге столкнулась с герцогом и его приятелями и поспешно отступила в сторону, давая им дорогу. Она присела в книксене, но от слабости, голода и страха быть узнанной склонила голову ниже, чем требовалось. Это привлекло внимание последнего из входивших. Он замедлил шаг, оглядел ее и вдруг схватил за подбородок, принудив показать лицо. Пока его взгляд скользил по чертам Рэй, та прилагала все силы, чтобы сохранить на лице учтивое выражение. Больше всего на свете ей хотелось отшатнуться, но это могло быть воспринято как дерзость. Грудь ее вздымалась от частого взволнованного дыхания, и когда взгляд этого человека остановился на двух оживших бугорках, ноздри его раздулись. Казалось, осмотр будет бесконечным, но вдруг он отвел руку и последовал за остальными к буфету.

Рэй бросилась за порог и там привалилась спиной к захлопнутой двери. Она была совершенно опустошена происшедшей сценой и не могла двинуться с места. Между тем в комнате кто-то заметил небрежно:

— Однако, Линфилд, среди вашей прислуги можно встретить отличный экземпляр. Уж не знаю, почему вы не позволяете этим красоткам греть вам постельку?

Очевидно, это был тот, кто только что подверг Рэй пристальному осмотру.

— Ваши вкусы, Ньюборо, всегда казались мне на редкость плебейскими.

Ответ герцога потряс Рэй. Она не без усилия отстранилась от двери, но все еще не могла сделать и шага. Ньюборо! Как это возможно? Там, внутри, находится человек, ограбивший Джерри? Если судить по хищному крючковатому носу и широко расставленным глазкам, это был несомненно он. При мысли о вспышке его интереса к ней Рэй невольно содрогнулась и решила, что впредь будет держаться подальше от этого малоприятного человека. Если герцог видел в своих горничных только прислугу, то его гости, по крайней мере один из них, относились к ним как к грелке во все тело.

— В Линфилде не принято подслушивать, — раздался рядом неодобрительный голос.

Рэй прижала ладонь к губам, но не раньше чем с них сорвался испуганный возглас. Судя по внушительному виду, перед ней стоял сам Стивенс, дворецкий. Ничего не оставалось, как рассыпаться в извинениях.