Безбрежное чувство

— Воспитанница? — Ньюборо хмыкнул. Потом как бы в рассеянности собрал карты и перетасовал их. — Вы говорите о малышке, которую собирались выдать за старого Босуорта? Назначили день, разослали приглашения… да, неприятно. Помнится мне, она была прехорошенькая, но не слишком одобряла ваш образ жизни.

— Верно, — подтвердил герцог. Его впалая щека нервно дернулась, но только один раз. — Девчонка вбила себе в голову, что Босуорт для нее слишком стар.

— А вам не кажется, Линфилд, что в этом она права? — вставил Лесли. — Босуорт уже несколько лет как в могиле.

— Да, и все его громадное состояние перешло к какому-то кузену в третьем поколении. А могло бы перейти к Эшли.

Герцог не сказал «могло бы перейти ко мне», но все его прекрасно поняли.

— Выходит, она сбежала в колонии? — полюбопытствовал Эванс.

— Именно так. И сейчас, после капитуляции Корнуоллиса под… где бишь он капитулировал?

— Под каким-то Йорктауном, — сказал Лесли.

— Йорктаун! Лорд Норт выбивается из сил, пытаясь убедить короля возобновить военные действия. Будет чудо, если Георг прислушается к его словам. В любом случае я счел момент подходящим для возвращения Эшли домой. Однако странно, что наши гости так задерживаются!

— Стивенс, должно быть, не решился ввести их сюда без предварительной ванны, — съязвил Ньюборо.

Отчасти это было верно. Стивенс и в самом деле отказался отвести их к хозяину в столь непрезентабельном виде, и вот теперь Миллер и Дэвис заправляли рубашки, зачесывали пальцами растрепанные шевелюры, отряхивали одежду от пыли. При этом они сквозь зубы посылали к дьяволу всех дворецких на свете и проклинали тот миг, когда согласились отправиться с поручением. Им еще не приходилось переступать порога замка, тем более такого внушительного и неприступного, как Линфилд.

— Мы будем говорить только с глазу на глаз, — набравшись храбрости, наконец заявил Дэвис, когда их ввели в библиотеку.

Он стоял со шляпой в руке, переминаясь с ноги на ногу, и больше всего желал провалиться сквозь землю. Он физически ощущал могучую волю герцога и был совершенно уверен, что тот оставит его требование без внимания. Однако когда Линфилд поднялся и сделал матросам знак следовать за собой, Дэвис приободрился.

В кабинете герцог смерил обоих долгим взглядом, от которого у Дэвиса сжалась грудь. Хозяин замка напоминал ему в эти секунды хищника, готового броситься в атаку.

— Итак? Вы принесли мне новости от Харти?

— Харти мертв, — лаконично сообщил Дэвис.

— Тогда зачем вы здесь?

— Перед смертью он много рассказывал о порученном ему дельце, — вступил в разговор Миллер.

— И?

— Мы решили продолжить начатое и привезли в Англию Эшли Линн.

Внешне герцог остался все таким же бесстрастным, но в душе у него поднялась настоящая буря.

— Вот как?

— Не задаром, конечно, — сказал Дэвис.

Он сообщил сумму, названную Сэмом Джаджем. Герцог и глазом не моргнул. Дэвис почувствовал себя еще увереннее. Поручение оказалось не таким уж неприятным.

— Надеюсь, вы не возражаете против определенного недоверия, которое я сейчас испытываю? — Тон герцога был безукоризненно вежливым. — И надеюсь, не ждете, что я немедленно выложу вам требуемую сумму? Сначала я должен убедиться, что моя племянница в самом деле у вас.

— У нас, но не при нас. — Дэвис снова начал переминаться с ноги на ногу. — Она в безопасном месте. Если вы согласны заплатить, ей не причинят вреда.

— Справедливо. — Линфилд прошел к камину и пару минут небрежно перебирал безделушки на полке. Он был, однако, весь внимание. — Не откажите в любезности, объясните, как она к вам попала.

Дэвис рассказал о взятии «Марион» на абордаж и о похищении Эшли и Салема Маклеллан.

— Хм! Так у вас в руках и этот Салем… — Герцог помолчал, размышляя. — У Харти не было указания прихватить и его, и я расцениваю это как добавочный… подарок судьбы. Разумеется, я не намерен платить еще и за его жизнь.

— Наш капитан думает, что вы, быть может, захотите заплатить за его смерть. Это ведь не сбоку припека, а законный муж. Лишившись жены, он так просто не успокоится. Это дельце еще может начать смердеть до неба.

Линфилд сбросил с рукава пушинку, с отвращением думая о том, какие же тупые дикари эти американцы. Никакого изящества ни в манерах, ни в речи.

— Скажем так, я буду весьма признателен за безопасное возвращение моей племянницы и выкажу это, добавив еще пять сотен фунтов к поименованной вами сумме. Остальное оставляю на ваше усмотрение.

Матросы синхронно кивнули.

— А теперь опишите мне племянницу.

— Темные волосы, белая кожа, зеленые глаза… такие, знаете ли, сверкающие, когда она не в духе. Надо сказать, она не в духе все время с тех пор, как оказалась у нас на борту. Да, и еще она… как бы это сказать… ну, маленькая и хрупкая.

Дэвису не пришло в голову, что при его росте и широких плечах почти любая женщина в мире показалась бы ему маленькой и хрупкой. Герцог кивнул: описание совпадало.

— А родинка? Харти должен был убедиться, что родинка есть, в противном случае это не Эшли.

Лишь чудом Дэвис удержался, чтобы не разинуть рот. Родинка? Он понятия не имеет ни о какой родинке! И Сэм Джадж, который каждый день видел девчонку голой, тоже ничего такого не говорил. Где, черт возьми, может быть у женщины родинка, которая видна? Не мог же герцог потребовать, чтобы Харти ее раздел и оглядел? И вдруг туповатое сознание матроса пронизала молния.

— Есть, есть родинка! На груди!

Герцог снова кивнул. От облегчения Дэвиса бросило в пот. Миллер глядел во все глаза.

— Наш капитан лично убедился, что родинка имеется, — продолжал Дэвис, торжествуя, но вдруг заметил, как сузились глаза герцога, и быстро поправился: — Сделал это самым достойным образом, покорнейше попросив оттянуть ворот!

Линфилд смягчился.

— Что ж, будем считать, что мы договорились. — Он прошел к столу, выдвинул верхний ящик, щелкнул скрытой пружиной. — Ваш капитан как будто не лишен здравого смысла, а значит, не ждет, что вы явитесь на борт с полной суммой выкупа. Вот! — Он протянул матросам тугой мешочек. — Это всего лишь знак моей доброй воли.

Открыв мешочек, Миллер обнаружил там золотые соверены и не удержался от восхищенного восклицания. Дэвис лучше владел собой, но и он был приятно поражен. Герцог ни минуты не сомневался, что они непременно сунут нос в мешочек, и теперь смотрел на обоих брезгливо, как на слизней. Впрочем, рассудил он, эти люди настолько низкие, что их простецкие манеры не могут оскорбить его достоинства.

— Когда я смогу получить Эшли?

— А когда заплатите выкуп?

— Завтра.

— Вот завтра ее и получите. Ближе к вечеру.

Матросы вышли. Миллер, наслаждаясь звоном золотых момент, подбрасывал мешочек на ладони. Герцог оставался в кабинете до тех пор, пока дворецкий не выпроводил гостей за дверь. Потом он вернулся к приятелям.

Вскоре и Стивенс узнал, что племянница герцога вот-вот будет дома. На один короткий миг его бесстрастное лицо приняло сочувственное выражение. Он задался вопросом, какие мелкие колкости и жестокости приготовил для Эшли ее дядя. Но тут же опомнился и, убедившись, что никто ничего не заметил, удалился по длинному мрачному коридору.

Глава 19

Рэй лежала на жесткой и холодной поверхности. Лежанка то и дело подпрыгивала. Голова девушки подскакивала и, опускаясь, больно ударялась о деревянный настил. Веки были так тяжелы, что их никак не удавалось разлепить, а глаза, казалось, были засыпаны песком. Плечи укрывал плащ, и если бы достало сил, Рэй незамедлительно натянула бы на голову колпак, чтобы ослабить эти монотонные толчки.

Вопреки ужасной слабости сознание ее ненадолго прояснилось. Прислушиваясь к голосам, она поняла, что находится в компании Дэвиса, Уэнделла и Сэма Джаджа. Судя по всему, они были теперь не на корабле, а в экипаже, и он отнюдь не был каретой на мягких рессорах. Многочисленные выбоины дороги швыряли его из стороны в сторону. Невольные стоны, то и дело срывавшиеся с губ Рэй, или не долетали до остальных, или намеренно пропускались мимо ушей. Пребывая в долгом забытье, она совершенно утратила чувство времени. С того момента, когда они в последний раз виделись с Джерри, могли пройти как часы, так и дни. Что бы ни было подсыпано в вино, Рэй не сразу впала в крепкий сон, хотя со стороны, должно быть, все выглядело именно так. Из-под полуприкрытых век она видела, как Джерри целеустремленно передвигался по каюте, как склонялся над рундуком и как выбросил в пустой проем на месте иллюминатора что-то длинное. Скорее всего это была веревка… Потом ее трясли и дергали, грубые голоса призывали к ответу, но она не понимала, чего они хотят, и была не в состоянии говорить.