Никогда не лги леди

– Поцелуйте меня, – попросил он. Ксантия на мгновение растерялась, затем прижалась губами к губам маркиза. Запах, исходивший от него, кружил ей голову. От него замечательно пахло цитрусовым одеколоном и дорогим табаком. И конечно же, она сразу почувствовала жар его тела. Конечно, у нее подкосились ноги, и она, чтобы удержаться на ногах, прислонилась спиной к каменному столбу арки. Теперь Ксантия уже не боялась, что их могут увидеть, – страх отступил под напором чувств. В конце концов, она приехала сюда именно для того, чтобы получить удовольствие от ласк Нэша. Она могла солгать окружающим, назвав другую причину, заставившую ее появиться в Брайервуде, но себя Ксантия не хотела обманывать. Она таяла в объятиях Нэша, и это невозможно было отрицать.

Маркиз еще крепче прижал ее к себе, и Ксантия тотчас же почувствовала, как он возбужден. Из горла его вырвался громкий стон, и казалось, что стон этот исходил из самых глубин его души.

«Сегодня ночью мы снова будем вместе!» – мысленно воскликнула Ксантия. Ей казалось, что если что-нибудь помешает их встрече, то она умрет от неутоленного желания. Теперь она испытывала не только сладострастие, но и нежность к Нэшу, и это немного удивляло ее.

Наконец поцелуй их прервался, и Ксантия, взглянув в глаза маркиза, прошептала:

– Я сама приду к вам сегодня вечером.

– А что, если нас застанут вместе? – спросил он. – Думаю, что в таком случае нам придется принять твердое решение.

Ксантия потупилась. Нэш, без сомнения, намекал на то, что она может вынудить его жениться на ней. По-видимому, он боялся этого.

– Никто нас не застанет, – ответила она. – А если даже это произойдет, то никто не сможет навязать нам свою волю. Мы сами решим, что нам делать.

Нэш снова поцеловал ее.

– Пойдемте, – сказал он. – Здесь неподалеку, сразу за фруктовым садом, есть замечательный пруд, а рядом с ним стоит беседка. Думаю, что мы можем позволить себе нарушить правила приличий и посидеть там вдвоем.

Ксантия засмеялась.

– Я часто нарушаю правила приличий и бываю в таких местах, в которые не отважится зайти ни одна леди.

Нэш нахмурился.

– Да, я знаю, и это очень меня беспокоит. Однако речь сейчас не об Уэппинге. Любовная связь незамужней женщины – это серьезный удар по ее репутации.

Они поднялись по ступеням в беседку, и Ксантия села на полукруглую скамью.

– Вы хотите, чтобы я прекратила с вами всякие отношения? Именно это вы предлагаете? – спросила она.

– Нет. – Он покачал головой. – Вовсе не это.

– Тогда что же?

Маркиз молчал, казалось, он задумался о чем-то.

– Трудно сказать, – сказал он наконец. – Я много думал о вас, Ксантия, много размышлял о том, как мы оказались в таком неопределенном положении.

– О, Стефан! – с упреком воскликнула она и прижалась щекой к его плечу. – Мы ведь были одержимы страстью. Такое порой случается. Я тоже много думаю о вас, даже тогда, когда этого не следует делать.

Нэш посмотрел в сад и, убедившись, что за ними никто не наблюдает, крепко обнял Ксантию за плечи. Ей было хорошо с ним. Их окружала живописная природа, а из беседки открывался прекрасный вид на пруд и фруктовый сад. Они долго сидели на каменной скамье, слушая шебет птиц и глядя на спокойную гладь водоема. Ксантия ощущала свое единение с Нэшем, и это чувство было совершенно новым для нее. Радость переполняла ее сердце, но она боялась, что эта радость окажется мимолетной.

– Меня удивляет, что вы до сих пор не задали мне один вопрос, Стефан, – со вздохом проговорила Ксантия, нарушив молчание. – Я все время жду, когда вы зададите его.

– Что же это за вопрос?

– Он касается моей девственности, – ответила она, немного помолчав. – Вас, наверное, интересует, почему я не девственница.

Ей показалось, что Нэш немного напрягся.

– О, по этому поводу я тоже должен сделать вам одно признание.

Ксантия взглянула на него с удивлением:

– Какое же?

– Крепитесь, моя дорогая. – Наклонившись к ее уху, он прошептал: – Я тоже давно уже не девственник.

Ксантия залилась звонким смехом.

– Да, до меня доходили слухи, – сказала она. – А теперь, Нэш, настройтесь, пожалуйста, на серьезный лад.

– Я говорю вполне серьезно. Какое мне дело до того, что у вас были любовники? У меня было столько романов, что их трудно сосчитать. Впрочем, не буду вас обманывать. Я действительно удивился, когда оказалось, что вы не девственница. Мы, мужчины, слабые существа. Меня мучило любопытство, и я навел о вас справки.

– Что ж, действительно? – спросила Ксантия с некоторым удивлением.

Нэш, улыбнувшись, чмокнул ее в нос.

– Я пришел к выводу, что вы когда-то были влюблены в мистера Ллойда. Я не ошибся? Он довольно симпатичный молодой человек. И он всегда как-то очень странно смотрит на вас.

Ксантия снова засмеялась.

– Странно смотрит? Что это значит?

Нэш пожал плечами:

– Он смотрит на вас так, словно вы – его собственность. Только не говорите мне, Ксантия, что вы никогда не замечали подобных взглядов.

Она вздохнула:

– Замечала, конечно. Вам будет трудно понять меня, но я попытаюсь рассказать вам о наших отношениях.

– Если не хотите, можете не рассказывать.

– Нет, я все же попробую объяснить, что связывало меня когда-то с Ллойдом. Общество на Барбадосе было очень немногочисленное. Его составляла кучка привилегированных белых. Гарет приехал на остров в юном возрасте и стал работать у Люка. Между нами сразу же возникла взаимная симпатия. Сначала мы дружили, а потом дружба перешла в нечто большее. Можно сказать, что мы выросли вместе на острове. Никто из старших нас не контролировал.

– Сколько же лет вам было, когда вы впервые увидели Ллойда?

– Лет четырнадцать, наверное. В то время я регистрировала и подшивала документы в конторе Люка, заваривала ему чай и подметала полы. Я всегда старалась быть рядом со старшим братом, потому что боготворила его.

– Подобные чувства я испытывал к Петару, – сказал Нэш.

Ксантия печально улыбнулась.

– Люк встретил Гарета в доках. Он выглядел жалким и потерянным. Гарет всего лишь на несколько месяцев старше меня. Сначала он был мальчиком на побегушках в нашей компании, а затем стал клерком. Гарет снимал копии с контрактов и других документов.

– А где же в это время была его семья?

– Не знаю. Гарет никогда не говорит о своей семье. Я слышала только, что его родители умерли. То, что Гарет был сиротой, роднило его с нами. Шли годы, наша дружба постепенно окрепла. Однажды, когда мы засиделись в конторе, начался жуткий шторм. Это был настоящий ураган. Я отослала клерков домой, и мы с Гаретом остались одни.

– Вы, наверное, страшно испугались. Сколько лет вам тогда было?

– О, я тогда была уже взрослой женщиной, мне должно было скоро исполниться двадцать. Но конечно же, мы оба испугались. На Барбадосе редко бывают штормы. Но в этот раз буря разыгралась не на шутку. Поднялся ураганный ветер, он сносил все на своем пути. В окна летели галька, сломанные снасти и ветки. Какой-то металлический предмет разбил стекло и ранил меня в голову.

Нэш содрогнулся, услышав это.

– Бедная моя девочка, вы могли погибнуть!

Ксантия кивнула:

– Да, мы оба могли погибнуть, и знали это. Мы перетащили мебель к стене с подветренной стороны и укрылись за ней. А потом нам стало так страшно, что мы начали цепляться друг за друга. Нам казалось, что пришел наш смертный час.

– Но вам удалось выжить.

– Да, однако некоторые жители острова погибли в тот роковой день. Что же касается нас с Гаретом, то отчаяние заставило нас вступить в интимную близость. Я сама не знаю, как это произошло. А потом это неоднократно повторялось. Мы были любовниками на протяжении нескольких месяцев.

– Возможно, вы поступили неразумно, моя дорогая, – промолвил Нэш, убирая с ее виска выбившийся из прически локон. – Но ведь вы любили Ллойда. А вот он поступил непорядочно, воспользовавшись слабостью юной леди.