Леди и лорд

Талбот Мэнди.

Леди и лорд.

Новелла

Актриса не самой первой молодости, скорее всего, вынуждена вести кочевой образ жизни, и не было ничего особенно удивительного в том, что знакомые ничего не слышали о миссис Кротерс несколько месяцев. Конечно, она могла бы писать, но если ей и суждено еще прославиться, ее автограф будет цениться, прежде всего, за редкость, ибо она нечасто писала кому-либо. Покидая Нью-Йорк в составе той или иной гастролирующей труппы, она просто выпадала из жизни своих друзей на некоторое время, а по возвращении возобновляла общение так же легко, как и прерывала, без объяснений и оправданий. Так что не было ничего удивительного в том, что она вдруг объявляется у меня в квартире, едва дыша после того, как ей пришлось одолеть высокую и крутую лестницу, и требует чаю. Можно ли было ожидать от нее чего-либо другого! Но что на этот раз и впрямь было примечательно, так это великолепный наряд. Столь роскошный и модный, что даже Урод, мой беспородный пес, едва узнал ее.

Она так рьяно трезвонила у дверей моей квартиры, что, казалось, завыла пожарная сирена, а едва я отворил, пронеслась мимо меня в гостиную с видом посланца, прибывшего с чрезвычайно важной вестью. Она бросила свое новое меховое пальто на пишущую машинку в знак того, что моя работа на сегодня кончена, и устроилась в моем кресле.

Я налил ей чай, предложил сигареты и послал мальчика за булочками. Пока он ходил, я стоял и молча смотрел на гостью, не скрывая своего изумления и восхищения, твердо зная, что именно этого она от меня и ждет. Когда появились булочки, Урод положил огромную морду гостье на колени, и только после того, как она скормила ему лакомств на полдоллара, обратила внимание на меня.

— Это вредно для его здоровья, — немедленно заметил я.

— Чушь. Разнообразие в питании ему полезно. Кроме того, мне нравится его кормить.

Это, конечно, решило вопрос, и я снова погрузился в прежнее состояние изумления и благоговения.

— Итак, ты заметил, — произнесла она с едва уловимым намеком на улыбку, когда пес проглотил последний кусочек.

— Я не слепой. Спустись на землю, Китти, и расскажи мне все от начала до конца.

— Как раз для этого я и пришла.

— Так и знал. Я жду.

— Ишь, какой прыткий. Не думаю, что ты уже достаточно мной налюбовался.

— Прямо как с Уродом и булочками… Ты предпочла бы что-нибудь поужасней, но это бы ничего хорошего тебе не принесло. Сначала расскажи мне, если хочешь, чтобы я еще больше тобой восхитился. Вдобавок, я слишком ошеломлен, чтобы мне пришли на ум слова, достойные такой женщины, как ты.

— Это вовсе не смешно. Кое-что случилось на самом деле. Я только что вернулась из Англии.

Вот это дела! Чтобы Китти Кротерс пересекла Атлантику… Кто бы поверил? Она терпеть не могла покидать Бродвей, и даже в родные края ее могла погнать лишь крайняя необходимость.

— И все это ты приобрела в Лондоне?

— Нет, в Париже. Но до этого еще дойдет. А сперва я должна рассказать тебе, зачем я туда поехала.

— Могу догадаться. У твоего супруга там была какая-то недвижимость, или он получил наследство, или что-то еще в этом роде. И ты отправилась собирать урожай. Я угадал?

— Более-менее. Но откуда ты знаешь?

Вскоре после смерти ее мужа я рекомендовал ей адвоката как раз по этому делу. Тому не удалось установить никакой связи между покойным Амосом Кротерсом и эссекскими имениями Каррутерсов, но адвокат прислал счет, платить по которому пришлось мне. Так что вопрос, пожалуй, был лишним. Но, поскольку, она, похоже, об этом забыла, имело смысл ей подыграть.

— Ты мне сама говорила, — ответил я. — Продолжай.

— Продолжу, если только ты не будешь меня перебивать. Первой трудностью было добыть достаточно денег для путешествия. Конечно, сам по себе билет не так уж много стоил, но нужно иметь еще кое-что и на расходы, не так ли?

Казалось, она ожидает ответа. И я сказал, что, по моему опыту, деньги в Англии всегда нужны.

— Никогда в жизни я не сталкивалась с подобной проблемой. Сначала я сунулась в профсоюз, но не поверишь, какие там осторожные люди — по меньшей мере, все те, у кого есть деньги.

— Потому-то они и при деньгах, Китти.

— В самом деле? Про меня такого не скажешь.

На ее лице появились ямочки, когда она улыбнулась своим воспоминаниям. Очевидно, мне предстояло услышать нечто и впрямь интересное, но прошло несколько минут, пока она витала мыслями в прошлом. Мне пришлось прервать это, так увлекшее ее занятие.

— Ну и как ты добыла денег на поездку? — Спросил я.

— Самое смешное, что никак. Я предложила нескольким типам по десять процентов с выигрыша, если они профинансируют поездку. Это ведь называется «деловой подход», верно? И я убеждала их, что имения стоят миллионов. Но, хоть верь мне, хоть не верь, они меня и слушать не стали.

Я обратилась ко всем, кого знала, а затем ко многим, кого и не знала. Никакого толку, словно о стенку горох. Ты и представить себе не можешь, насколько упрямы деловые люди. Я даже подумывала, а не обратиться ли к тебе, но сообразила, что ты нередко даже не можешь заплатить взносы в свой клуб, так что вопрос отпал. Я просто не знала, что делать.

— И как же ты вывернулась?

— О, на билет во второй класс у меня мелочи хватило. Но после того как я дала на чай стюарду и оплатила такси до Саутгемптона, остались жалкие сорок долларов. Нет, даже меньше, ибо меня бесстыдно надули при обмене. Я с детства слаба в арифметике и, в конце концов, обратилась к одному из этих восхитительных английских полицейских. Он был учтив и разговаривал со мной как отец родной, и даже не хотел глядеть на доллары, которые я ему предложила, но он трижды подсчитал в своей книжечке, и каждый раз получалась новая цифра, и в результате мне пришлось взять то, что предложил меняла. Но я знаю, что он меня надул.

— Ты пошла менять деньги в банк?

— Конечно. А куда же еще?

— В какой банк?

— Лондонский, Юго-Восточный. Кажется, так он назывался.

— И туда, внутрь, позвала полицейского?

— Ну да.

— С кем ты встречалась?

— С менеждером, конечно.

Менеждер главного отделения Английского акционерного банка — это существо представительное, как адмирал флота, но куда более надменное.

— Я продолжу рассказ, когда ты кончишь смеяться, — сказала она.

— Я бы отдал годовой доход, чтобы полюбоваться на подобную сцену! А он не предложил тебе покинуть банк?

— Конечно, нет. Он был сама учтивость, предложил мне присесть и попросил служащего принести еще один стул для полицейского. И предоставил нам возможность пересчитать. Правда, он спросил меня, не угодно ли мне перейти в другое помещение, пока мы этим занимаемся, потому что он очень занят. Но ни малейшей грубости.

— Продолжай, — попросил я. — После такого я готов выслушать все до конца.

— Ну, конечно, я сняла номер в лучшем отеле. У меня было множество чемоданов, и единственное, что мне оставалось, это держаться соответственно, так что я отправилась в лучший отель и попросила самый дорогой номер, который там был. Они меня не иначе как за миллионершу приняли.

— Не понимаю, как тебе это удалось. Миллионеры не путешествуют вторым классом. Да и в отеле должны были разглядеть наклейки на твоих чемоданах.

— Как ты думаешь, для чего я дала на чай стюарду? Все мои вещи были помечены, как у нуждающейся путешественницы, а я добилась, чтобы он сорвал все эти наклейки, пока мы не попали в Саутгемптон, и наклеил те, что полагаются для первого класса.

— Это уже попахивает преступлением. Не исключено, что не только попахивает… Но мне лучше подождать, пока ты не расскажешь, как добыла деньги.

— В первый вечер я рано отправилась спать, потому что хотела обдумать дальнейшие действия, а мне лучше всего думается в постели.

— Ты хочешь сказать, что ничего не продумала до отъезда?

— О, какие же мужчины тупые! Да как же я могла все продумать, если у меня не было денег, и я не знала, где остановлюсь, и на что похож Саутгемптон. Совсем другое дело, когда я уже высадилась и сняла номер в отеле. Теперь я была на сцене, но пока я туда не попала, я ничего не могла решить.