Никогда не лги леди

Глаза Дженни словно остекленели.

– Да, конечно, – кивнула она. – Да, он замечательный.

Дженни присела на край стула, стоявшего рядом с Фебой.

– Вот, возьми, я налила тебе чаю, дорогая, – сказала леди Нэш, передавая Дженни чашку. – Я положила туда побольше сахара, как ты любишь.

– Да-да, спасибо… – пробормотала Дженни.

– Леди Нэш только что рассказала нам о вашем свадебном наряде, – проговорила Ксантия. – Вы, наверное, недавно вышли замуж?

– Недавно? – переспросила миссис Хейден-Уэрт. – Нет, что вы… Мы женаты уже целую вечность.

– В июле будет пять лет, – подсказала леди Нэш и вдруг погрустнела. – Дженни уезжает сегодня во Францию. Ее там ждут.

Миссис Хейден-Уэрт смущенно улыбнулась.

– Да, я давно договорилась о встрече, но потом забыла о своем обещании, – сообщила она, взяв пирожное с блюда. – Это непростительно, не правда ли? Боюсь, моя милая свекровь никогда не простит мне столь внезапный отъезд.

Ксантия попыталась скрыть удивление.

– Вы вернетесь, чтобы поздравить ее? – спросила она.

– Я постараюсь вернуться к началу празднества, – ответила Дженни, глядя на леди Нэш поверх чашки, которую поднесла к губам.

Но даже Ксантия поняла, что Дженни не собиралась в ближайшее время возвращаться в Брайервуд. Впрочем, это было физически невозможно, – если, конечно, у Дженни не было крыльев, чтобы успеть прилететь из Франции на день рождения свекрови.

Леди Нэш нервно кашлянула.

– У Дженни за границей множество друзей, – пояснила она. – Отсюда до Франции рукой подать. Не беспокойся, Дженни, я не буду сердиться на тебя – тем более что ты много времени проводишь со мной.

– Спасибо тебе, дорогая. – Дженни изобразила улыбку. – Ты всегда понимаешь меня и всегда идешь мне навстречу.

Затем дамы в течение четверти часа болтали о пирожных и марках чая. Каждый раз, когда леди Нэш снова начинала тараторить, не давай никому вставить слово, Федра решительно прерывала ее, бросая какую-нибудь расхожую фразу, касающуюся погоды. Леди Нэш тут же умолкала. Вскоре Ксантия поняла, кто держит в узде обитателей Брайервуда. И это, конечно, была не леди Нэш.

Через некоторое время в салон заглянул Киран, чтобы поздороваться с миссис Хейден-Уэрт.

– Ксантия, – обратился он к сестре, и та не узналаего голос, – я только что видел потрясающую галльскую розу, она растет у подножия террасы. Ты непременно должна как-нибудь взглянуть на нее. Правда, я забыл, как называется этот сорт, но роза просто великолепна.

– «Бэль султана», – подсказала леди Федра, подняв на Ротуэлла глаза. – Это гордость старшего садовника. Но я предпочитаю дамасские розы. Какой сорт дамасских роз вам нравится, милорд?

Барон пришел в замешательство.

– Дамасские? – переспросил он. – Знаете, я не очень хорошо разбираюсь в дамасских розах. Но если уж речь зашла о них, то мне нравятся… э… красные. – Он сделал паузу и взглянул в окно. – Я запамятовал, как они называются.

Леди Федра приподняла свои темные красиво изогнутые брови.

– Может быть, «Сельсиана»? – подсказала она.

– Ах да, конечно! Господи, как я мог забыть! – воскликнул Киран. – Конечно, «Сельсиана»!

– Мне было очень приятно посидеть в вашей компании, – промолвила миссис Хейден-Уэрт. – Но к сожалению, пора ехать.

– О, Дженни! Так скоро?! – воскликнула леди Нэш, и, судя по всему, она была очень огорчена. Воспользовавшись удобным моментом, Киран снова исчез. Дженни взяла со столика у стены свои перчатки и начала их надевать.

– Феддерс, карета подана? – спросила она.

– Да, мэм, – ответил дворецкий. – Ваш багаж уже погрузили.

Наклонившись, Дженни поцеловала леди Нэш.

– Желаю вам повеселиться от души, моя дорогая. Если мне не удастся вернуться к началу праздника, я никогда себе этого не прощу.

– Я тоже тебе этого никогда не прощу, – с улыбкой ответила леди Нэш.

– Почему ты так спешишь, Дженни? – спросила леди Федра. – Ты же знаешь, что паром отправится только утром.

Дженни засмеялась.

– Я беспокоюсь за кучера, – ответила она. – Он уже не молод, а от дождя, который скоро начнется, развезет все дороги. Нам надо поторопиться, чтобы успеть добраться до побережья по сухой дороге.

– И все же было бы лучше, если бы ты дождалась Нэша, – заметила Феба, выпятив по привычке нижнюю губу. – Ведь это – его дом. И мы все должны проявлять к нему должное уважение. По-моему, ты ведешь себя вызывающе.

Леди Нэш в смущении откашлялась.

– Помолчи, Феба, – сказала она дочери. – Нэш, конечно, огорчится из-за того, что не застанет Дженни, но он не воспримет ее отъезд как проявление неуважения.

– Он даже не заметит, что я уехала, – заявила Дженни. Простившись со всеми, она покинула комнату.

– Какая милая дама, – промолвила Ксантия, когда дверь за миссис Хейден-Уэрт закрылась. – Судя по акценту, она американка.

– Да, это так, – подтвердила леди Нэш. – А разве Нэш не говорил вам об этом?

– Мы с ним никогда не говорили на эту тему.

Леди Нэш засмеялась.

– Нэшу, конечно же, нет никакого дела до национальности Дженни. Отец моей невестки – богатый промышленник. Он привез ее в Лондон, чтобы выдать замуж за человека с титулом.

– Да, у нее было баснословное приданое, – заметила Феба. – Но потом она встретила Тони и влюбилась в него, правда, мама?

– Ну что я могу об этом сказать? – Леди Нэш пожала плечами. – Мой сын – политик, мисс Невилл. Если он захочет, то может очаровать кого угодно.

– Я в этом не сомневаюсь, – сказала Ксантия. – А каким производством занимается отец миссис Хейден-Уэрт?

– О, никак не могу вспомнить… – пробормотала леди Нэш. – Может быть, производством металла? – Она вопросительно взглянула на Федру.

Та, пожав плечами, ответила:

– Я точно этого не знаю. Известно только одно: он является владельцем нескольких фабрик.

– И они, кажется, находятся в Коннектикуте, – добавила леди Нэш. – Или, может быть, в Массачусетсе?

Ее дочери переглянулись и пожали плечами. Ксантии же стало ясно, что таинственный промышленник не вызывал особого интереса у обитателей Брайервуда.

– И куда же теперь отправится Дженни? – спросила она. – В Кале?

– Не знаю, – ответила леди Нэш. – У нее повсюду друзья.

– Понятно, – кивнула Ксантия. Она потянулась за вторым пирожным, но тут перед ее мысленным взором возникла фигура пухлого розовощекого херувима с росписи на потолке комнаты, и она отдернула руку. Странно, но раньше она никогда не обращала внимания на свою фигуру.

Леди Нэш тем временем продолжала говорить о миссис Хейден-Уэрт и ее друзьях:

– Конечно, хорошо иметь друзей, но некоторые приятели Дженни ведут себя порой несколько вызывающе. Они тратят огромные суммы на одежду и дорогостоящие развлечения.

– Отец избаловал Дженни, она никогда не исправится, – заметила Феба.

Мать бросила на нее строгий взгляд. Ей не нравилось, когда ее дочери сплетничали. Леди Федра, стараясь предупредить конфликт, тут же снова заговорила о погоде.

Вскоре чаепитие подошло к концу.

– О Боже! – воскликнула леди Нэш, вставая из-за стола. – Я совсем забыла сказать повару, чтобы он подал сегодня к обеду спаржу, а не брюссельскую капусту. – Она театрально прижала ладонь ко лбу. – Нэш ненавидит брюссельскую капусту. Он никогда не простит мне, если ее подадут на стол.

– О Господи, он же вышвырнет нас всех за подобный промах на улицу, – с наигранным ужасом проговорила Феба. – Федра, надень свое цыганское платье и возьми тамбурин. Нам придется бродить по деревням и зарабатывать себе на хлеб пением и плясками.

Федра положила руку на плечо матери:

– Не расстраивайся, мама. Сходи на кухню и скажи повару, чтобы он отложил брюссельскую капусту до субботы. Она прекрасно хранится. А во время праздничного ужина на столе будет столько блюд, что Нэш сможет выбрать себе что-нибудь по вкусу.

Леди Нэш энергично закивала:

– Да, ты права. Именно так я и поступлю. Прошу меня извинить, моя дорогая мисс Невилл. Федра проводит вас в вашу комнату, а мне нужно сходить на кухню.