Наши ножи (СИ)

Уж Мэри помнила, что сталось с Сансой, когда новый мейстер Дредфорта сообщил ей, что она ждет третьего ребенка. Миледи долго сидела в тишине, а когда какая-то дуреха поздравила ее… Обычно его женушка негодовала тихо. Она все делала тихо. Плакала, смеялась. В постели она становилась громче, но те истеричные проклятья превзошли все ожидания дредфортцев. Рамси и сам помнил их, умызнув от бури на разборки с непокорными крестьянами, а досталось тогда даже старику Кроу.

— А ты умней, чем кажешься, — потрясли перед ней указательным пальцем, и Мэри кивнула головой в знак благодарности. Видя, что ее словами остались довольны, она попыталась уйти. — Стой, — цыкнул ей Рамси Болтон, осмотрев так и не выпущенный из рук гребень со всех сторон. — Избавься от этого.

Мэри медлила. Мужчина упрямо протягивал ей костяной гребешок, и служанка, слышавшая от солдат о том, что сотворилось с прачкой, не угодившей Черному лорду Дредфорта, решила, что один раз может послужить ему, а не миледи.

Целей будет, а всяких побрякушек у леди Дредфорта, Хорнвуда и Последнего очага будет еще пруд пруди.

— Смотри!

По улице шла тень. Тень шаталась из стороны в сторону, спотыкалась, но, бормоча что-то под нос, продолжала свой путь.

Обнаженный призрак человека не чувствовал многочисленных взглядов на себе, а над ним подтрунивали и смеялись. На многолюдных улицах его окружали. Кто-то толкал его, но тут же одергивал руку, не желая быть запачканным. Глазами, полными слез, выражавшими напрасную мольбу, он смотрел на них и не видел. Лохматый от лебяжьего пуха, в руках человек держал небольшой черный лоскуток. Порой ткань разворачивалась, и свидетелям его позора показывался золотой кракен, выдававший его личность.

— Это точно он. Видишь, он без стерженька, — тыкали в него пальцем, хихикая, а он не слышал, сгибаясь от пережитого в три погибели.

От каждого шага на плечах и голове несчастного покачивались налипшие перья — лебяжьи и белоснежные. Из-под белого покрова виднелись разводы черной смолы, вылитой на тело. Грязный, поруганный мужчина дергал головой, заикаясь, но замолчать уже не мог, повторяя одно слово, заученное однажды.

Его стертые ступни кровоточили от острых мощеных камней. Иногда он спотыкался, ударяясь о незамеченные камни и ступени, и по его щекам сбегали слезы. По внутренней части бедер струилась кровь, смешанная с чем-то жидким и склизким. С ним долго веселились и не закончили, пока хозяин не остался доволен его видом.

Сказав, что Вонючка закровоточил от мужских членов не хуже молоденьких девственниц, милорд дал ему в руки клиновидный флажок со знаменем Грейджоев и приказал ни в коем случае не отпускать. Что бы ни делал Теон, как больно бы ему ни было, рука его крепко сжимала тяжкую ношу.

Ему нужно было вернуться домой. Домой… Он всегда хотел вернуться домой. Ведь у каждого есть дом? И у него? У Вонючки?

— Что там?

— Да какой-то оборванец в перьях, — прокричали завидевшие его издалека солдаты, а тень приближалась к ним, и когда очертания у тени приобрели более знакомые черты, солдаты, приготовившие мечи, содрогнулись.

— Это… Это же… — расступились они перед качавшимся лордом, и он вошел в ворота временного пристанища Железнорожденных.

Стоявшие во дворе мастер над кораблями и Невил Пайк переговаривались о делах насущных. Оглянувшись на белое пятно, они сначала не поверили, а потом, узнав законного лорда Пайка, остолбенели от ужаса. Раскрыв рот заостренных зубов, высокий Невил, хватая губами воздух, так и не договорил. Сгорбившийся Теон подошел к нему и остановился, трясясь от пережитого.

Пайк поднял руки. Он хотел к нему прикоснуться, но… желание сохранить чистоту рукавов да отвращение перебороли жалость мужчины. Во двор высыпали слуги. Лорд Гудбразер, устало сомкнув веки, снял плащ с плеча и накрыл истерзанного Грейджоя, пытаясь отеческими похлопываниями по спине успокоить его.

— Проводите милорда в покои и помогите ему отмыться, — сохраняя спокойствие, проговорил он, но внутри него все клокотало.

Широко раскрывший глаза Невилл долго стоял на месте. В его ушах стояла дурацкая песенка о лебеде, которую они сочинили для Черного лорда, и, понимая, что сокрытого в куплетах лорда ощипали из-за этого ребячества, винил себя. Недолго. Замешательство его медленно дозревало в ярую злость.

— Они заплатят… — сказал он. — Смотрите… что они сделали! Они обязаны заплатить!

— Успокойся, — попытался удержать его за рукав более взрослый мужчина, но Невил вырвался. Зло пала на лоб прядь засаленных от жары волос. Гнев застилал его рассудок. Пайк, радевший за честь Железных островов, вышел, и за ним вышли солдаты по приказу оставшегося старика.

Мастер над кораблями пригладил седую бороду, пытаясь избавиться от того, что только что увидел. Грейджоя ему было жаль. Мальчик Бейлона Грейджоя и так настрадался, но мужчина в глубине души понимал, что иного и быть не могло. Таких, как Рамси Болтон, ни одна порка ничему не научит. Такие ничего не прощают и не забывают, и весть об этом лорд Гудбразер увидел воочию.

Они свое взяли. Попытались разыграть имевшуюся карту, но ничего не вышло, и мудрость ему подсказывала, что стоит успокоиться. Теона стоит оберегать лучше, хотя… что толку теперь-то.

Пройдет. Забудется.

Главное, получить золото за корабли, но он опасливо поглядел вослед Невилу.

Молодость порой слишком горяча и нетерпелива, и ее ошибки заставляют платить по своим счетам сполна, и, смотря на кровавые следы Теона Грейджоя на желтом песке двора, он видел яркое тому подтверждение.

— Вот ты где! А я уж думал искать тебя с собаками, — привлек к себе внимание Рамси Болтон.

Сидевшие на небольшой террасе под увитой плющом перголой лорды и леди обернулись. Эндрю Кирш, расправивший крылья по возвращению господина, остался подле Пса и какого-то стражника десницы.

Санса смутилась, расслышав его слова как следует. Улыбавшийся своей шутке бастард ведь даже не старался быть лордом. Да даже если и старался, выходило очень неловко, и сейчас она корила себя за то. Наверное, Мэри была права. Ей пора было воспитать еще одного высокородного, помимо своих троих детей, раз уж ей самой так того хотелось.

Не слыша мыслей своей гостьи, леди Тирелл качнулась в своем кресле, обложенным подушками. Пожилая женщина оглядела прибывшего с головы до ног и скептически хмыкнула.

— Хм… Видимо, это… — небрежно махнула она в его сторону рукой, — ваш муж. — Сощурившись, Оленна принялась разглядывать бастарда, не блещущего ни ростом, ни красотой. Лорас был куда интересней, и, придя к подобному выводу, Королева Шипов едва не цокнула с досады. — Признаться, слухи порой куда интересней действительности. Наши титулы выше нас. Вас это тоже касается… лорд Ланнистер, — повернулась она к деснице, щелкнув и того по носу за компанию. — Хм-хм-хм. За столом у меня нынче Бес и Дьявол. Еще и Пес на задворках. Подходящая компания для старой карги, не дающей спокойной жизни Ее Величеству. Не стесняйтесь. Присаживайтесь. — Леди Оленна задумалась. — Слышала, что бастард лорда Болтона является большим Болтоном, чем его предшественники.

Санса виновато опустила глаза. Розовые шипы укололи и Рамси, и Маленького льва, и даже Сандора, но сделав вид, что ничего не произошло, она сдвинулась на своей лавке в сторону, мысленно умоляя мужа смолчать и пройти к ней.

— И бастард может подняться достаточно высоко, — заметила девушка, пытаясь смягчить удар по самолюбию супруга.

Бастард уселся около нее. Он был зол, и леди Болтон положила свою руку на его, опасаясь его реакции. На пуговице парчового манжета Санса увидела белое перышко и незаметно вытянула его.

— Да-да. Один из них возможно сядет на Железный трон, — фонтанировала достопочтенная роза. — Традиция, заведенная вашими братом и сестрой, если мне не изменяет память.

— Увы, — процедил сквозь зубы Тирион. Сейчас с Рамси он был солидарен, но в отличие от него лорд Дредфорта от Хайгардена не зависел.