Наши ножи (СИ)

Грубо сжав бедра, бастард притянул ее к себе, и Санса шумно втянула воздух, чувствуя, как он коснулся ее между ног.

Она его хотела, и уверенный в этом Рамси Болтон, видя, как течет его сучка, что-то ей прошептал…

Вот уж чего ему действительно не хватало, и он вновь впился ей в шею.

— Милорд… — ввалился кто-то в комнату, поздно заметив, что пришел не в самый лучший момент. Пришедший отшатнулся назад, но вспомнив о приказе, остался стоять на месте. — П-прошу прощения.

В раздавшемся голосе Черный лорд узнал Эндрю Кирша. Не знавший куда деть глаза, пришелец все же увидел тонкие ноги, скрещенные на иссеченной пояснице хозяина, и пожалел о том, что неправильно растолковал шум, услышанный из коридора.

— В чем дело? — пробурчал Рамси, будучи готовым продолжить то, что начал даже на глазах у постороннего. Ни ему, ни ей не привыкать в конце концов, но девушка ужe пыталась прикрыться, отстранившись от супруга, когда он вновь нагнулся к ней.

— Вы просили сообщить, — начал Эндрю Кирш, вынудив взбешенного милорда обернуться, и, воспользовавшись замешательством мужа, Санса вынырнула из-под него, прикрывая голое тело. — Простите, миледи, — вновь опустил голову Кирш.

— Это так срочно?

— Вы просили сообщить так срочно, как только станет известно…

Бастард недовольно вытянул губы. Да он просил, но… Что за незадача…

Посмотревший ниже пояса, Рамси Болтон взглянул на сбежавшую от своих обязанностей женушку, оправлявшую волосы. Зашедшая за спину Дрю Санса оглянулась. Видели сейчас супруги только друг друга. Посмотрев на мужа, девушка злорадно ухмыльнулась его неудаче, и, раззадоренный ее издевкой еще больше, бастард дал себе зарок знатно отыметь ее, когда представиться возможность.

Никуда она от этого не денется. А самое главное, и не захочет никуда деваться, хмыкнул он, посмотрев на влажные от нее пальцы, и взгляд его упал на новый костюм, сшитый с любовью дорогой женушкой.

Пора было Черному лорду вылезать из своей черноты, и слова Кирша, чудом избежавшего гнева милорда, ему об этом напомнили.

Рогар открыл небольшой сундучок, в котором хранились фигурки вырезанных из дерева животных и людей и, наигравшись с рыцарем, замахивавшимся мечом, теперь во всю разглядывал вырезанную лошадку, принесенную совсем недавно. От скуки он проводил по крупу игрушечного коня пальцем, а, подхватив лошадь в воздух, принялся скакать игрушкой по гобелену, изображавшим леса и поля неведомого края.

Бальтазар хмурился по соседству. Подложив руку под лоб, он думал и не понимал. Маленький мальчик столкнулся с проблемами взрослой жизни, и теперь не знал, кого спросить. Он убил человека — об этом перешептывались слуги — и он чувствовал себя потерянным, понимая, что, наверное, совершил что-то плохое. Мама его не ругала, но и отец не шел, хотя леди-мать сказала, что его освободили.

Он не хотел… Нет, хотел. Это были плохие люди. Он защищал брата и себя. Он не сделал ничего плохого, но… Отца еще не было.

Скрипнула дверь. Рогар оглянулся. Стукнула об пол выроненная лошадка, и старший из двух братьев также поднял глаза.

— Папа!

Дети не могли поверить. Соскочив со стула, Бальтазар выбежал на центр комнаты, и, широко раскрыв глаза, не верил виденному, но отец улыбался и ему, и Рогару, и мальчики кинулись со всех ног к нему. Поймавший их бастард, прижимая такие же темные головы к своей, лишь сейчас осознал, насколько щенята были дороги своему прародителю.

Это были его дети. Его и ее. Никто не смел им угрожать. Тем более какие-то выродки с засранных скал.

Семейство Болтонов впервые собралось за завтраком вместе. Не хватало Райнара, но миледи рассказала о письме из Риверрана, в котором сообщали, что с Лягушонком все хорошо, и все будто бы вернулось на круги своя.

Бальтазар смотрел на отца и неосознанно повторял за ним движения. Он ел в точности, что ел отец и даже отпивал из чаши вместе с ним. Болтая ногами, Рогар то и дело смеялся, оголяя острые клыки. Дети были счастливы, и мать, видя их беззаботные улыбки, сияла. Иногда она поднимала глаза на мужа, и к стыду своему ловила себя на мыслях не о Винтерфелле, не о Дредфорте, не о казни, а о том, что Эндрю Кирш мог прийти немногим позже. Опомнившись, пристыженная леди виновато опускала глаза от своих мыслей.

— Я пойду прогуляться, — вытерев рот салфеткой, проговорил Рамси Болтон. — Мальчики пойдут со мной.

— Да!

— Прогуляться? Но… Куда? — удивилась Санса.

— Я никогда не был в столице. Хочу пройтись, — состроил из себя невинного любопытствующего мужа муж.

— И мы тоже. Мы пойдем с папой!

— Я больше не хочу сидеть взаперти, — заявил старший мальчик, опасаясь, как бы мать не напомнила, что он болел. — Ты сказала, когда папа вернется, мы будем в безопасности, и он нас всех защитит.

— Это опасно, — сказала девушка мужу, не услышав слов ребенка.

— Кирш пойдет со мной. Возьму людей. Ты всегда говоришь мне, что я должен больше времени проводить с детьми… Или же ты настолько опасаешься за меня? — Санса смолчала, и, встав из-за стола, Рамси подошел к ней. — Тебе нужно заняться подготовкой.

— К чему?

— Когда мы вернемся, я больше времени уделю тебе, — поцеловал он ее в макушку, и Черная леди надула губы, услышав его вкрадчивый голос. — Ты ведь знаешь, в чьей кровати должна сегодня оказаться?

— Определенно в своей, — фыркнула она его наглости. — Скажу принести еще подушек, но… Не заблудись, — задрала голову девица. — Говорят, бордель Бейлиша еще работает, пускай и с другим хозяином.

— Ты хочешь и его подвесить на крест? Что за горькая судьба столичных сутенеров!

Не сдержавшись, Санса усмехнулась, и бастард довольно расширил ноздри. Пожалуй, его порка того стоила.

Девушке принесли письмо. К обеду в парке ее хотела видеть леди Тирелл, и она вышла за Мэри, изъявив желание поменять платье. Случайно посмотрев на стол, милорд сощурился. Его жена настрогала целую горку шелухи с каштанов, не притронувшись толком ни к чему более, но должного значения он этому не придал.

Подвязав легкий плащ, Рамси Болтон вышел на улицу. Прячась в тени кипарисовых коконов, он смотрел вдаль, где синело море, сливавшееся с голубым небом. Как совы ухали какие-то птицы, схожие с голубями. Приторно пахло какими-то цветами. После заточения впервые он очутился вне стен замка, но уже с точностью мог сказать, что на Севере ему нравилось больше. Он — северный лорд. Его жена — северянка, как и его дети. Южный климат не для них. Он однозначно размягчает мозг. Ублюдок Джон тому полное подтверждение.

К отцу вышел готовый Бальтазар, и, нахмурившись, неуверенно подошел к родителю поближе.

— Ты уже готов! — положил руку на плечо мальчику Черный лорд.

— Да… Пап, — о чем-то хотел спросить мальчонка, оставшись с родителем один на один. — Я…

— Что?

— Тот человек… — тихо пробубнил ребенок, щурясь от солнца. Он явно боялся, но вдруг набрался смелости: — Он говорил, что ты… Что ты обижал маму… Это правда?

Мужчина долго молчал, не решаясь ответить. Он посмотрел на ребенка и недовольно скривился, но врать сыну не стал.

— Да, — ответил Рамси.

Услышав признание, мальчик опустил голову. Бальтазар о чем-то подумал и вновь посмотрел на отца, не веря ему. Впервые авторитет папы покачнулся в глазах ребенка.

— Если… Если ты будешь обижать ее еще, — часто задышал мальчик, — я буду обижать тебя! — громко сказал он и грозно сжал кулаки. Широко раскрыв глаза, Рамси Болтон двинулся на сына. Теперь была его очередь не верить словам.

— Ты решил угрожать мне… Бальтазар? — опустился он на колени перед сыном, зло глядя на своего первенца, словно готовая к броску собака.

— Я… Н-нет, — испугался ребенок, — нет. Почему? Почему ты это делал? Зачем? — задавал он сокровенные вопросы, назревшие после суда в его головке. Он не очень хорошо понимал значения всех тех слов, о которых говорили взрослые, но он точно понял, что любимая мать за что-то пострадала от не менее любимого отца. — Мама же хорошая. Она нас всех любит. Ты говорил, что ее любишь!