Опасность в бриллиантах

Какая беспечность! Доктора утверждают, что это необходимо только для того, чтобы предотвращать болезни, но любой дурак знает, что они служат и другой цели. И уж сегодняшней-то ночью он был необходим сразу, по обеим причинам – из соображений безопасности и для перестраховки.

Каслфорд обдумывал этот свой промах, пытаясь понять, что он означает, и эти размышления привели его к мыслям о том, что он должен и чего не должен этой женщине. Полнота этой ответственности подавляла, но он заставил сознание пойти по этому пути, однако не успел пройти и нескольких шагов, как осознал, что, в некотором смысле, в предупреждении беременности не было необходимости. Он вдруг все понял, и эта логика поразила его точностью, а последствия – неизбежностью. Надо отдать дань умиротворенности его состояния: вероятно, оно явилось причиной того, что упомянутые последствия не показались ему в тот момент такими грозными, какими могли бы.

– Когда вернемся в город, я получу специальную лицензию, – сказал он. – Наши общие друзья, конечно, могут прийти, и твои из «Редких цветов», если хочешь, но я бы предпочел обойтись без всех этих занудливых родственников.

Дафна игриво крутила завитки у него на груди, но при этих его словах застыла намертво, словно лишилась чувств. Она не вела себя так с той первой ночи в оранжерее.

Наконец она повернула голову и странно на него посмотрела. Возможно, все дело в освещении, но Каслфорду показалось, что она раздражена.

– Я выразился необдуманно, да? Прошу прощения, Дафна. Разумеется, ты можешь пригласить твоих занудливых родственников, если хочешь. Моим там делать нечего, вот что я имел в виду.

– О чем ты говоришь?

– О нашем браке, о свадьбе. Специальные лицензии требуются именно для этого.

Дафна села и натянула на грудь простыню.

– Ты сошел с ума! Меня поимел безумец!

– Собственно, формально я тебя еще не поимел, можешь мне поверить. На этот раз я вел себя слишком вежливо, чтобы назвать это словом «поимел».

– Не мог бы ты, пожалуйста, придерживаться первоначальной темы? То есть этой… свадьбы. Как-то странно слышать от тебя подобное. – Дафна всмотрелась в его лицо. – Может быть, ты спишь? И это просто один из снов наяву, когда люди ходят и разговаривают?

– Почему ты называешь это «странным»? Это настолько нормально и обычно, что я сам удивляюсь.

– Нормальное для других, но эксцентричное для тебя.

– Дафна, в отличие от некоего лицемерного скота, который, к сожалению, является моим родственником, я все еще джентльмен. А ты, в свою очередь, была невинной. Поэтому… – Он жестом показал на нее, на себя и на постель. – Свадьба.

Дафна тяжело вздохнула, в точности в манере Хоксуэлла. Нужно будет отучить ее от этой привычки после свадьбы.

– Каслфорд, твоя приверженность хотя бы основам джентльменского кода рыцарства достойна восхищения. Честное слово. Да только мы с тобой оба знаем, что невинной я не была. Поэтому… – она передразнила его жест, – ты безумец.

– Но ведь ты не была ни бывшей любовницей, ни вдовой, так? А что до случая, во время которого ты потеряла невинность, я тоже несу за него ответственность.

– Боже правый, ты что, в самом деле винишь себя за это? И женитьбой на мне хочешь искупить свою вину? Я на это не пойду.

– Черта с два! Посмотри мне в глаза и скажи, что никогда не винила меня за то, что случилось с тобой и с той судомойкой, и бог знает со сколькими еще девушками, потому что я молчал, хотя знал, что он собой представляет.

Дафна дерзко посмотрела ему в глаза, но ничего не сказала. Конечно, нет. Она вовсе не была дурой и понимала, что не следует относиться к нему, как к глупцу.

Она упала на подушки и повернулась к Каслфорду спиной.

– Я не принимаю твоего предложения, хотя ты даже не удосужился его сделать. Нет никакой необходимости планировать ритуал, предшествующий твоей казни. Мы не поженимся.

Разумеется, они поженятся. Но сейчас Каслфорд не собирался по этому поводу ссориться.

– Хорошо. Если ты уверена.

Она засмеялась.

– О, я совершенно уверена, ваша светлость.

В другой раз он бы скорее всего оскорбился за этот смех, но сейчас едва его услышал. Его внимание было занято очаровательной гладкостью ее спины и элегантной линии бока, сужающейся в талии и снова округляющейся в бедре. Он провел по ней пальцами от плеча до бедра и снова вверх, следя, как кончики пальцев едва касаются этой линии.

Дафна немного удивленно оглянулась через плечо.

– Не двигайся, я покажу тебе, что нужно делать,- Он повел эту линию дальше, и тело Дафны начало изгибаться.

Он повернул ее, чуть отодвинув от себя, и прижал плечи к кровати. Спина выгнулась, ягодицы чувственно округлились. Каслфорд начал ласкать эти мягкие выпуклости. Спина Дафны выгнулась еще сильнее, попа приподнялась вверх, рука вцепилась в подушку у лица.

– Ты можешь мне сказать, когда будешь готова? Ты это ощущаешь?

Она кивнула.

Он провел пальцем по ее расщелине. Дафна резко втянула в себя воздух с восхитительным женским стоном наслаждения и предвкушения. Каслфорд двинул палец глубже. Она раздвинула бедра, поощряя его. Глаза ее закрылись, губы приоткрылись в улыбке, на лице возникло выражение удовольствия и радости.

Он крепко прижался к ней и вошел.

На этот раз он взял ее по-настоящему. Он больше не сдерживался, вонзаясь в нее глубоко, сильно, позволив этой неистовой мощи овладеть собой. Ее тело охватывало его, как бархатная перчатка, ласкало его, потом сжалось, и каждое движение только усиливало наслаждение и заставляло его стремиться к большему.

Завершение обрушилось на них, как катаклизм, и было еще насыщеннее, потому что они долго к нему шли.

Это был третий урок за ночь. Добиваясь ее так долго, Каслфорд решил теперь не отказывать себе ни в чем.

По сравнению с первыми двумя он показался ей особенно мягким, самым бережным из всех, сплошь из разговоров и шуток. Но на этот раз она не получила облегчения до того, как он взял ее, поэтому все ощущения сосредоточились по-другому, вокруг него. Дафна ощутила себя более уязвимой, но не в физическом смысле, напротив, наслаждение смешалось с другими эмоциями и не затмило осознания мужчины, контролировавшего ее и заявлявшего свою власть нал ней.

Ближе к утру он уснул. Дафна прислушивалась к его успокоившемуся дыханию, но сама заснуть не смогла, а когда убедилась, что он спит крепко, выскользнула из-под его руки и отодвинулась.

Во сне он был таким красивым, с обнаженной грудью, плечами твердыми и решительными даже во время отдыха. Ресницы на закрытых глазах оказались густыми и длинными. Дафна подозревала, что он об этом знает. Скорее всего он знал обо всем, что делало его привлекательным для таких женщин, как она, таких, которых не ослепляло его внимание.

Она догадывалась, что в его прошлом немало разбитых сердец, и уныло признавалась себе, что скоро ее ждет та же судьба. Какую бы заботу о ней он ни проявлял сегодня ночью, от разбитого сердца это ее не избавит. Может быть, он решил, что она сумеет себя уберечь, поскольку видел, что она не дура. Дафна смотрела на него и вспоминала тот странный разговор чуть раньше. Брак станет адом, если женщину хоть немного интересует этот мужчина. Уж не говоря о том, что ей действительно не нужны эти вопиющие сложности. Каслфорд решил, что в силу своих несколько предвзятых взглядов на мир имеет перед ней определенные обязательства, но это только внесет хаос в обе их жизни.

Помимо хаоса, который переломает все ее планы – одна мысль об этом настолько встревожила Дафну, что она с ужасом представляла себе одну катастрофу за другой, – он еще и неисправим и восхищается этим, верно?

Допустим, она станет герцогиней – если такое событие вообще произойдет, – но герцог-то по-прежнему останется Каслфордом. Не Каслфордом последних нескольких дней и даже не Каслфордом по вторникам. Она окажется замужем за другим мужчиной, тем, чье поведение давно стало настолько бесстыдным, что вокруг него уже и скандалов не возникает.