Неограненный алмаз

– А теперь ты счастлив?

Их взгляды на миг встретились, но этот миг показался ей вечностью. Он отвел глаза:

– Нет, но мог бы быть. Доброй ночи. – Он поцеловал ей руку. – До утра.

Пруденс смотрела ему вслед, борясь с желанием броситься за ним и попросить объяснить, что означают его загадочные слова. Но она не сделала этого. Ее остановила мысль, что женщиной, которая даст Броку счастье, является не она.

И потому мисс Пруденс Даниелс сделала то, чего от нее никто не мог ожидать: она осушила до дна бутылку бренди.

Глава 24

Выйдя следующим утром на кухню, Шорти не поверил своим глазам – на диване, обхватив голову руками и глядя в потолок, лежала Пруденс. Под воспаленными глазами виднелись синие тени.

– Могу я приготовить вам кофе, мисс Пру? – осведомился Шорти. – Вы неважно выглядите после сна. – «А спала ли она вообще?» – подумал он про себя.

Пруденс кивнула, но это движение отозвалось в голове болью, и она со стоном схватилась за макушку.

– Не говори об этом никому, – произнесла она хриплым голосом. – Я умру, если кто-то узнает, что я так себя веду.

Шорти разгладил усы, скрывая улыбку.

– Ваш секрет останется со мной, мэм. Но если вам нужен хороший собеседник, чтобы посоветоваться, то я готов вас выслушать.

– Спасибо за предложение, но я справлюсь со всем сама. – Она знала твердо одно: на нетрезвую голову личные проблемы решать не следует.

Вскоре пришла Ханна, и кухня сразу наполнилась перезвоном котелков и сковородок. Эти звуки извергли еще один стон из груди Пруденс и вынудили ее подняться с дивана.

– Мне нужно пойти переодеться, – сказала она и поспешно закрыла рот, чтобы не икнуть. Затем распахнула дверь и торопливо направилась вверх по лестнице.

Ханна с понимающим видом повернулась к Шорти:

– У мисс Пруденс сегодня сильно болит голова. Что-то произошло с ней вечером.

В этот момент в кухне появился Брок; он выглядел немногим лучше.

– Доброго всем утра.

Шорти и Ханна секунду смотрели на него, затем друг на друга и вдруг оба рассмеялись.

– Да! – согласился Шорти. – Определенно произошло.

Сара в волнении шагала по ковру взад и вперед; бархатный свадебный шлейф тянулся за ней следом как хвост. Наконец она остановилась у окна, напряженно вглядываясь вдаль, на дорогу, затем бросила взгляд на часы и с сожалением вздохнула.

– Уже почти четыре часа, Пруденс. Как ты думаешь, что могло задержать Мартина и Брока? – Она в отчаянии закусила губу. – Мартин не мог передумать?

– Конечно, нет, Сара! Не будь смешной. Ты же сама прекрасно знаешь, что полковник и Брок поехали за священником, и знаешь, кто этот священник. Убедить его очень трудно. – Пруденс потерла виски. Голова все еще болела, несмотря на микстуру, предложенную Ханной.

– Боже милостивый! – раздался голос Элизы из столовой, где в этот момент делались последние приготовления к свадебному ужину. – Я слышала, что невесты нервничают в день свадьбы, но ты наверняка превзошла всех, Сара.

Сара смущенно улыбнулась:

– Наверное, я и в самом деле слишком волнуюсь. Но что, если они не сумеют убедить священника прийти?

Именно в этот момент распахнулась входная дверь и в комнату ввалились Моуди, Брок и Шорти, таща за собой на веревке Иезекииля Энтвистла с мешком на голове. По сдавленным звукам, доносившимся из мешка, можно было догадаться, что его рот заткнут кляпом.

Сара в изумлении поднесла руки ко рту.

– Боже милосердный!

Пруденс хотелось смеяться, глядя на эту сцену, но она все же сдержалась. Вид этого обычно надутого священника с нахлобученным на голову мешком из-под зерна доставлял ей несказанное удовольствие.

– Моуди, тебе надо срочно переодеться, – заметил Брок. Он перевел глаза на Пруденс, которая надела к свадебной церемонии свое лучшее платье, и на секунду задержал взгляд. Зеленое шерстяное платье удивительно шло к ее зеленым глазам. Никогда раньше Брок не видел никого прелестнее.

– Ты прекрасно выглядишь, – пробормотал он.

Пруденс зарумянилась. Этой похвалы она не ожидала. Тем более восхищения в его глазах.

– Спасибо.

– Я думаю, – произнес Шорти, – что и невеста выглядит неплохо.

– В самом деле, – согласился Брок, переводя взгляд на Сару: выражение тревоги на ее лице развеселило его. – Сара, тебе, наверное, следовало бы занять место у рождественской елки. Сейчас сюда спустится Моуди, и мы начнем церемонию.

Большая голубая ель была украшена свечками и красными бархатными лентами.

В комнате снова появился Моуди, и Шорти стянул мешок с преподобного отца, вынул кляп и размотал веревки, которыми были связаны руки.

– Это возмутительно, – выкрикнул Энтвистл, как только кляп был вынут. – Я сообщу об этом властям!

Шорти вынул из кобуры пистолет и направил его прямо на священника, отчего тот сразу замолк.

– Как пистолет ускоряет свадьбу! – удивился Шорти. – А теперь становись перед рождественской елкой. Эти ребята хотят пожениться и совсем не намерены слушать твою болтовню. Ты меня понял?

Кипящему от злости Энтвистлу не оставалось ничего, кроме как повиноваться.

– Мне понадобится Библия, если только она есть у кого-нибудь из вас, безбожники.

Элиза принесла свою и вручила ее Энтвистлу в руки.

– Думайте, кого вы называете безбожниками, преподобный. Мой отец был баптистским священником, и ему бы очень не понравилось, что его дочь так называют.

Энтвистл раскрыл книгу и приступил к своим обязанностям.

Брачная церемония заняла совсем мало времени, после чего священника снова связали и проводили к лошади.

Довезти Энтвистла до дома вызвались Барт и Слим; они же заверили Брока, что убедят Энтвистла держать язык за зубами. Пруденс выразила надежду, что для этого они не прибегнут к отрезанию языка, и Барт заверил ее в этом.

– Как? Вы же к нему почти не притронулись, мисс Пру! – воскликнула Мэри. – Уилл и я съели три порции гуся и кукурузы. Вы же не съели ничего.

При воспоминании о жирном гусе Пруденс стало тошно, но она постаралась не подать виду.

– Свадебный ужин был просто замечательным. Как я поняла, Сара и Моуди были очень довольны.

– Вы в самом деле так думаете? Мы с Лорел очень старались.

– В самом деле.

Польщенная Мэри отправилась делиться похвалой с Лорел, и Пруденс вдруг сообразила, что осталась с Броком наедине.

– Прекрасная была свадьба, верно? – спросила она.

– Слава Богу, что все кончилось. Похищение людей не улучшает репутацию адвоката.

Пруденс нахмурилась.

– Как ты думаешь, преподобный доложит властям? – Она боялась, что в этом случае вероятность их победы в судебном процессе будет равна нулю.

Брок улыбнулся:

– Барт и Слим нашли преподобного не в церкви, а в заведении мадам Евы при весьма компрометирующих обстоятельствах.

Пруденс фыркнула, потом не выдержала и громко рассмеялась.

– Рад слышать твой смех. Ты не смеялась очень давно.

Она вздохнула.

– Последнее время для этого было мало оснований.

– Скоро все изменится, но до того, как это случится... – Брок поднялся с софы и подошел к елке. Нагнувшись, он взял сверток в яркой упаковке и протянул Пруденс. – Счастливого Рождества, – сказал он, нежно целуя ее в губы.

От этого прикосновения по телу Пруденс будто пробежала теплая волна. Сердце учащенно забилось, и она с трудом проглотила комок в горле.

– Не знаю, что и сказать.

– Ты не собираешься его развернуть?

– Обычно подарки до утра не открывают, – ответила она, развязывая ленту. Неужели этот причудливый узелок завязал он сам? – Ты уверен, что мне следует открыть его именно сейчас? – Ответа не последовало, но и без того было видно, как напряженно Брок ожидает появления подарка.

Она медленно развернула обертку, и ее глаза округлились от удивления – внутри оказалась изящная резная коробочка.