Ночь перед свадьбой

Поверенный презрительно фыркнул, явно не оценив юмора Мака, и, прочистив горло, обратился к Нику:

– Боюсь, это не так просто, милорд…

– О, это просто! – резко, как ударом бича, перебил его Ник. – И не называйте меня так.

Альберт Гримли с трудом сглотнул, и Ник на мгновение посочувствовал поверенному. Эта встреча явно не соответствовала тому жизненному пути, который он выбрал. Без сомнения, большинство людей заключили бы в объятия человека, принесшего такую новость. Но он не принадлежал к большинству. Он был доволен своим образом жизни и сознательно оборвал свои аристократические корни. То, что его отец был графом, не имело большого значения в мире, где он хотел обитать. О прошлом он предпочитал даже не вспоминать.

– Как вы меня нашли? – Он наморщил лоб.

– Это была наша обязанность: найти ближайшего родственника покойного графа, живого и мужского пола.

– Вы зря беспокоились. Вычеркните меня и обращайтесь к следующему по вашему списку.

– Генеалогическая линия обрывается на вас, милорд. Ваш брат не оставил наследников.

– Значит, как вы сказали, линия обрывается, – удовлетворенно произнес Ник и сжал лежавшую на столе руку в кулак с такой силой, что побелели костяшки пальцев. – Я подпишу все, что требуется. Мне не нужно наследство. Ничего из него. Никакой собственности. Никаких денег. И особенно титула.

– Это не так просто, – со вздохом повторил Гримли, с беспокойством глядя на большой кулак Ника. – Вы владеете собственностью, хотите вы этого или нет. Вы можете или продать, или отдать ее, но для этого требуется оформление документов, не говоря уже о необходимости найти покупателя, если дело коснется продажи. Совсем другое положение с вашим титулом. Вам придется обратиться в суд, чтобы официально отказаться от титула и Оук-Ран, поскольку фамильное имение неотделимо от титула.

Ник взмахнул руками.

– Мне ничего не надо. Должно быть достаточно моего отказа.

Гримли сложил на коленях руки и неодобрительно поджал губы. Ник явно не оправдал его ожиданий. Но какое ему дело? Поверенный незваным вторгся в его жизнь, и он ему ничем не обязан.

Гримли наклонился, чтобы поднять с пола свою кожаную сумку.

– Полагаю, вы испытали потрясение. Оставляю вас, чтобы вы обдумали эту новость. Утром вы, безусловно, придете в себя.

– Не думаю, – огрызнулся Ник, у него болела челюсть от крепко стиснутых зубов.

Гримли водрузил на голову свою солидную коричневую бобровую шляпу.

– Посмотрим. Я свяжусь с вами. От вас многое зависит. Кроме собственности, вы несете ответственность за многие жизни.

Приподняв бровь, Гримли объяснил:

– Арендаторов, слуг. И конечно, есть еще леди Брукшир и ее родственники. Они все еще живут в Оук-Ран.

– Леди Брукшир?

– Вдова вашего брата, – ответил Гримли таким тоном, словно Нику следовало бы об этом знать.

Как этот человек не мог все еще понять, что Ник не в курсе семейных дел? Что Гримли разговаривает с самой заблудшей из овец, когда-либо изгнанных из лона семьи?

– Я найду выход. До свидания, джентльмены.

Мак крикнул вслед уходящему поверенному:

– Перед уходом выпейте чего-нибудь. Просто скажите Фреду за стойкой, это за счет заведения.

Гримли выпрямился, давая понять, что вряд ли он примет такое предложение.

– Чопорный тип, – проворчал Мак.

В ответ Ник равнодушно пожал плечами.

Мак положил ноги на стол и сразу же перешел к делу:

– Николас Колфилд, граф Брукшир. Звучит неплохо, а? Ты наследуешь все – заслуженное наказание для старого графа. Подумать только! Я партнерствую с вельможей. Подожди, пока все об этом узнают. Полагаю, это значит, что ты изменишь свой образ жизни? Больше не будешь болтаться здесь. Нельзя, чтобы тебя видели вместе с таким ничтожеством, как я.

Откинувшись на кожаную спинку кресла, Ник сложил руки на плоском животе и нахмурился.

– Я все тот же. Меняться я не собираюсь. Кроме того, мне надо оставаться здесь и присматривать за бизнесом. – Он насмешливо поднял темную бровь. – Уж не ожидаешь ли ты, что я оставлю все в твоих руках? Кто будет вести бухгалтерию? Ты же не можешь сложить два и два. Через месяц мы снова окажемся на улице.

Мак приложил руку к груди, изображая сердечную боль:

– Ты меня обижаешь, мальчик. Разве не я подобрал тебя на улице и помог начать дело?

Ник поднял бокал с бренди в знак признательности.

– Я отдаю тебе должное, но не забывай, талант-то был у меня. Ты не мог выиграть, даже если от этого зависела твоя жизнь. – Он усмехнулся. – И сейчас не можешь.

– Я не проиграл этого. – Мак, защищаясь, постучал по голове. – Я только что снял с молодого лорда Дерринга достаточно денег, чтобы купить того самого приглянувшегося мне рысака.

Ник удивился:

– Лорд Дерринг? Этот надутый господин не числится в талантах. Он так погряз в долгах, что я смог бы раздеть его до нитки в любой день, когда бы захотел.

У Мака округлились глаза.

– Я и понятия не имел, что он так увяз. Тогда почему ты позволяешь ему играть? Это же бизнес, Ник, а не благотворительность.

– Я не хочу портить репутацию, разоряя герцога и его семью. Это плохой бизнес. Не бойся, в нужный момент я получу долг с молодого лорда.

Мак покачал головой:

– Мне следовало бы знать, что и тут деловой расчет. В тебе нет ни капли милосердия.

– Совершенно верно, – согласился Ник, не считая нужным упомянуть о своей «сделке», заключенной всего лишь несколько минут назад с женой старого Бассли. Маку было не обязательно знать все.

Они замолчали. Он знал, что Мак предоставляет ему время подумать, провернуть все в голове, прежде чем он будет готов обсуждать настойчиво витавшую в воздухе тему. Это не заняло много времени.

– Как я могу вернуться в тот мир? – Ник развел руками. – В какой-то день я катаюсь на пони между уроками латыни и фехтования, а на следующий я… – Он надолго замолчал, вспоминая свое отвратительное прошлое. Он снова ощущал во рту и горле полузабытый горький вкус. Он не желал ничего от человека, погубившего его мать.

Он сделал большой глоток бренди. Снизу слабо доносились голоса, смех и звук рулетки. Ник знал, что ему следует там появиться. В этот вечер хозяйкой была Бесс, и она обидится, если он не спустится, но у него не было желания с кем-либо общаться. Темные тени прошлого, возникшие перед ним, испортили ему настроение.