Только любовь

Бич медленно приближался. Внезапно Шеннон ощутила, что у нее бешено заколотилось сердце. Она сжала в руках заряженный двуствольный дробовик. Ударники обоих стволов были оттянуты, ее палец покоился на спусковых крючках.

Сидевший рядом огромный пятнистый пес ощерился и тихонько зарычал, почувствовав беспокойство хозяйки. Он был крупнее мастиффа, с длинными, как у лесного волка, ногами, массивной грудью и весил явно больше самой Шеннон. Ощерившись, он продемонстрировал внушительные белые клыки величиной с большой палец Шеннон.

— Спокойно, Красавчик, — тихо скомандовала Шеннон.

Красавчик затих, однако шерсть на его мощной шее продолжала стоять дыбом. Уши остались тоже в прежнем положении — прижатыми к массивному черепу и словно предупреждали о его темпераменте.

Бич подъехал настолько, что Шеннон смогла различить блеск ясных, отливающих серебром глаз. В них и сейчас можно было прочесть томление и страстное желание — то, что осталось в памяти Шеннон, не давало ей покоя на протяжении всего обратного пути из лавки.

Это продолжало волновать ее и сейчас.

— Остановитесь, мистер, — бесстрастно-холодным тоном проговорила Шеннон. — Что вам надо?

Бич остановил лошадь и галантно дотронулся до шляпы.

— Добрый вечер, мадам, — ответил он. — Вы покинули лавку Мэрфи столь быстро, что забыли большую часть своих продуктов.

Шеннон снова вгляделась в глаза Бича. Она не ошибалась. Ей это не приснилось. Незнакомец по прозвищу Бич находился здесь, перед ее хижиной.

И он хотел ее.

— Значит, это все-таки вы, — голос ее прозвучал неожиданно хрипло. — Бич… Кажется, вас именно так зовут?

— Да, в этих краях — именно так.

Шеннон была достаточно разумной, чтобы не спрашивать Бича об имени, данном ему при рождении, о том, как его звали в семье. К западу от Миссисипи человека принято называть «сэр», «мистер» или тем именем, на которое он откликается. Если он пожелает, чтобы его называли как-то иначе, он сам скажет об этом.

Шеннон с любопытством окинула Бича взглядом. Ритм его фраз и манера говорить свидетельствовали о том, что рос и воспитывался он не в восточных трущобах или возле западных золотых приисков. Он был южанин, но не с крайнего юга. Скорее всего даже не из Конфедерации.

— Вы не… Вас не… — Шеннон набрала побольше воздуха и решительно произнесла:

— Вас Калпепперы не ранили?

Губы Бича медленно расплылись в улыбке.

Воздух застрял в горле Шеннон, отчего она испытала некоторую боль. У Бича была улыбка падшего ангела, мягкая и грустная, и к тому же настолько опьяняюще-красивая, что ей вдруг захотелось опуститься на колени.

— Нет, Шеннон, — ответил Бич. — Они ничего мне не сделали.

— Правда?

— Да.

Шеннон наконец с облегчением выдохнула.

Молнии то и дело освещали вершины окрестных гор. Ветер пригибал книзу осины с голыми пока ветвями. Вдали рокотал гром. В воздухе пахло дождем.

— Вам не следовало вмешиваться, — убежденно сказала Шеннон. — Когда в последний раз один мужчина заступился за меня перед Калпепперами, его так избили, что он умер.

Серые глаза сощурились.

— Да, повадки у этих ребят, как у росомахи.

— Я пыталась предупредить вас…

— А я пытался предупредить их. Но они не вняли предупреждению. Поэтому пришлось, как говорит Калеб, напомнить им заповедь из Книги книг. Может быть, в будущем они будут повнимательней.

Шеннон стрельнула глазами в сторону кожаного кнута, столь мирно и уютно лежащего на могучем плече Бича. Она не видела, как этот кнут опустился на Бо, но поняла, что это случилось. Увидев кровь на губах Калпеппера, она схватила приготовленные для нее муку и соль и бросилась к выходу.

— Калеб? — переспросила Шеннон.

Она спросила о первом, что пришло ей в голову, ибо увидела, что улыбка исчезла с лица Бича. Теперь он смотрел на нее взглядом, каким изголодавшийся человек смотрит на лакомый кусок.

Шеннон не так напугал этот взгляд, как осознание того, что она готова утолить его голод.

«Я еще не приду в себя после того, что произошло в городе, — сказала себе Шеннон. — Завтра надо повидаться с Чероки. После этого я не буду чувствовать себя настолько одинокой, чтобы улыбка незнакомого мужчины переворачивала мне сердце и вызывала дрожь в коленях».

— Да, Калеб Блэк, — спокойно пояснил Бич. — Это муж моей сестры Виллоу. Их ранчо к западу отсюда. Там же живут мой брат Рено и его жена Ева.

— Вот как…

Шеннон усилием воли удалось успокоить дыхание. Руки ее устали сжимать тяжелый дробовик, но расставаться с ним она не спешила. Она уже была свидетелем того, с какой невообразимой быстротой способен был прийти в движение этот кнут.

— Я Шеннон Коннер… гм… Смит, — сказала она и поспешно добавила:

— Смит — это моя фамилия по мужу.

Бич нахмурился, как будто бы ему не понравилось упоминание о том, что Шеннон была замужем.

— Вы позволите мне спешиться и отдать вам продукты, которые вы не взяли?

— Спешиться? — озадаченно спросила Шеннон.

— Ваш дробовик, — спокойно пояснил Бич.

— Ах, это…

Бич даже не пытался скрыть изумления реакцией Шеннон Коннер Смит.

— Да, — грудным голосом сказал он. — Это…

Шеннон вспыхнула.

Она не убрала дробовик, а лишь перевела ствол в сторону верховой лошади.

— Давайте, — разрешила Шеннон. — Выкладывайте, что из моих продуктов осталось у Мэрфи.

Бич соскочил с лошади, продемонстрировав мужскую грацию и приведя Шеннон в еще большее смятение.

«Боже мой, да это очень опасный человек! И красивый!»

Вторая мысль показалась Шеннон настолько удивительной, что она едва не рассмеялась.

Молния осветила индиговое основание облаков, верхушки которых еще купались в алых отсветах зари. Казалось, горы встречают грозу с такой же непринужденностью и легкостью, с какой этот мужчина несет свернутый кнут на своем плече.

«Горы красивы. Как и этот грозовой фронт. И эти молнии.

Бич похож на все сразу. В нем и молния, и гроза, и могучая сила гор».

Глухое рычание Красавчика вернуло Шеннон к действительности.

Бич направлялся к ней. Но вместо ожидаемых пакетов питьевой соды и сала он нес целую охапку продуктов.

— Остановитесь, мистер Бич!

Ствол дробовика целился теперь отнюдь не в лошадь. Бич остановился.

— Меня зовут Рафаэль Моран, — спокойно представился он. — Но вы можете звать меня также Бичом, если вам угодно.

— Я так и думала, — сказала Шеннон.

— Разве?

— Что?

— Вы думали обо мне?

Шеннон вспыхнула, сообразив, что сказала лишнее. Бич улыбнулся и снова двинулся к ней.

— Я сказала — стойте! — скомандовала она.

— Хорошо, я постою, хотя с этими мешками, согласитесь, стоять очень неудобно.

Шеннон закусила губу, чтобы не улыбнуться или даже не рассмеяться. Ей вдруг захотелось отбросить дробовик и довериться этому великану, который почему-то казался ей давним знакомым.

«Почему Чероки никогда меня не предупреждала, что я буду реагировать на мужчину таким образом? Боже милостивый, неудивительно, что женщины совершают глупости, когда имеют дело с мужчинами! По крайней мере с такими, как Бич».

— Не подходите ближе, — строго сказала она. — Красавчик не любит незнакомцев.

Бич заморгал глазами:

— Красавчик?

— Мой пес.

Бич посмотрел на огромного рычащего пса, голова которого доходила до груди Шеннон.

— Это Красавчик?

— Конечно. Или вы считаете, что его следует считать безобразным?

После секундной паузы Бич запрокинул голову и расхохотался.

Звуки смеха как-то необычно взволновали Шеннон. Смеялся он даже красивей, чем улыбался.

— Да Красавчик просто изумителен! И никакое другое имя ему не подойдет!

На сей раз улыбнулась и Шеннон.

— Куда вам положить продукты? — спросил Бич.

— Это не мои продукты, — твердо сказала Шеннон.

— Мэрфи говорит иначе.

— Да он удавится за мешочек соли!

Бич снова улыбнулся:

— Не спорю. Считайте, что Мэрфи приносит извинения за все те случаи, когда своим грязным пальцем помогал весам.