Соблазненная грехом

– Нет, милорд. По-моему, его светлость на каком-то мероприятии в доме Брейверхэмптонов. Не думаю, что он будет рано.

– Отлично. Мне бы не хотелось ничего ему объяснять. В любом случае…

– Я приношу извинения, Стоунхерст. – Властным тоном Теодосия перебила Ройса, обратив на себя внимание всех присутствующих. Опираясь на трость, она стояла, всем своим видом демонстрируя недовольство. – Может, вы соизволите объяснить мне, почему раздаете указания моей прислуге, как если бы они были в вашем подчинении. Можно подумать, что мы в осаде.

Почтительно склонив голову, Ройс ответил:

– Приношу свои извинения, ваша светлость, что посягнул на ваши полномочия. В другой раз я бы раздавал указания исключительно с вашего позволения, но мы ограничены во времени, и поэтому я все объясню позже.

Не дождавшись ответа, Стоунхерст взял Эйми за руку и отвёл в сторону.

– Послушай, – глядя ей в глаза, начал Ройс, – на время моего отсутствия – пока я съезжу к твоему отцу – здесь останутся двое охранников Толливера. Я уже отправил гонца, так что Толливер и маркиз Олбрайт будут ждать меня. Надеюсь, что, прежде чем сядет солнце, нам удастся докопаться до сути вещей. – Чуть встряхнув Эйми за плечи, Ройс добавил: – И не смей покидать стены этого дома под каким бы то ни было предлогом. Ты поняла меня? Сейчас не имеет значения, кто истинный преступник, ведь мы не можем узнать, успел ли он нанять нового убийцу. Здесь для тебя более безопасно до тех пор, пока мы не выясним, как все обстоит на самом деле.

– Но…

– Никаких «но», Эйми. У меня нет времени спорить, но мне хотелось бы удостовериться, что, руководствуясь здравым смыслом, ты не совершишь опрометчивых поступков и не покинешь дом, как только я уеду.

Эйми напряглась. Конечно, именно так она и хотела поступить, и поэтому ей было нестерпимо обидно, что Ройсу не составило труда угадать ход ее мыслей.

– Не беспокойся. Я никуда не уйду.

Ройс скользнул рукой от ее запястий к ладоням. Сковав их пальцы в замок, он притянул Эйми чуть ближе и заглянул в ее глаза.

– Я знаю, ты права. Веришь или нет, но я слышал, что ты сказала той ночью, и согласен с тобой. До определенной степени. Если твоя тетя хоть как-то причастна к тому, что тебе пришлось пережить за последние десять лет, ты на самом деле заслуживаешь право спросить ее обо всем сама. Ты имеешь право требовать от нее ответа за содеянное. Но позволь мне сначала разведать ситуацию. Мы понятия не имеем, какова будет ее реакция на наши обвинения или кто ее союзник, если она замешана в преступлении. Мы сейчас действуем вслепую, и если что-то произойдет с тобой… – Неожиданно он замолчал. На мгновение склонив голову, он откашлялся и продолжил уверенным тоном: – Если ты действительно этого хочешь, обещаю, что у тебя будет такая возможность. Сразу, как только ситуация прояснится и мы узнаем, с кем имеем дело. Уж об этом я позабочусь. А сейчас я должен обеспечить твою безопасность.

Эйми почувствовала, как тает на глазах. Мысленно проклиная властность и чрезмерное покровительство Ройса, она готова была тут же забыть обо всем, стоило ему посмотреть на нее с нежностью. Ему было достаточно произнести несколько слов заботливым тоном, как гнев Эйми рассеялся. Каждый раз, когда она готова была признать поражение и уйти, он делал или говорил что-то такое, что возвращало ей надежду, заставляя верить, что для них не все потеряно.

На долю секунды закрыв глаза, Эйми вспомнила слова О’Кифи, которые он шепнул ей на прощание: «Пожалуйста, не оставляйте его, миледи. Я искренне верю, что Стоунхерст испытывает к вам глубокие чувства, несмотря на все попытки скрыть их. Он очень одинок, ему нужен близкий человек. Человек, способный понять его».

Нет, она не могла и не собиралась отступаться от Ройса, потому что любила его слишком сильно, чтобы позволить себе сделать подобное. Раньше Эйми не готова была бороться за желаемое, но с недавних пор она изменилась. Как только раскроют тайну покушений на нее и преступник наконец-то окажется за решеткой, она четко решила сосредоточить все силы на одном: она должна достучаться до Ройса и заставить его раз и навсегда понять, что им суждено быть вместе.

Переведя дыхание, Эйми кивнула и пожала в ответ руки Ройса.

– Хорошо. Я останусь. Но пожалуйста, обещай, что дашь мне знать, как только все выяснишь.

– Дам. А пока, я думаю, тебе придется потрудиться, чтобы объяснить происходящее герцогине. Что-то подсказывает мне, ей не терпится узнать подробности. – Насмешливая улыбка мелькнула на лице Ройса. Выпустив руки Эйми, он подошел к Филдингу и, дав несколько распоряжений, направился к двери.

В то мгновение, когда виконт проходил мимо Эйми, она бросила на него взволнованный взгляд. Она хотела, чтобы Ройс прочитал в ее глазах, как он много для нее значит.

– Будь осторожен, – прошептала Эйми.

Виконт коснулся ее щеки. Мимолетное, легкое, словно порхание перышка, прикосновение отозвалось приятной дрожью во всем ее теле.

Едва за Ройсом закрылась дверь, Эйми повернулась к герцогине. Теодосия, недовольно поджав губы, сердито смотрела на нее из-под нахмуренных бровей.

– Итак, – скрипучим голосом протянула пожилая дама, – я все еще жду, что кто-нибудь объяснит мне, что случилось. Почему мы так поспешно покинули Корнуолл. Давай с самого начала, моя девочка, и не упускай ничего.

Пустив лошадь галопом по улицам Мейфэра, Стоунхерст направился в Белгрейв-сквер, к дому лорда Олбрайта. Всю дорогу у него не выходила из головы Эйми, их последние минуты прощания. Он вспомнил, как оставил ее одну в холле, с невыразимой тревогой на лице, и в душе рождалось желание развернуться, скакать обратно к ней, чтобы обнять, прижать к сердцу и никогда не отпускать. Но как он мог – перед ним было столько неразрешенных вопросов.

Каждый раз вспоминая, как он вел себя с Эйми после близости накануне их отъезда в Лондон, Стоунхерста охватывало чувство вины. Его холодность граничила с грубостью, но это был единственный способ отгородиться от Эйми. Она заставляла закипать его чувства, вызывая желания, о которых он навсегда запретил себе думать. Находясь рядом с ней, Ройс чувствовал, как все меняется и таит в себе опасность.

«Ты не чудовище, каким привык себя считать».

Господи! Как бы он хотел поверить словам Эйми. Он хотел верить в то, что у него есть будущее – их общее счастливое будущее. Но жизнь Эйми окажется в опасности, если он проявит эгоизм и попробует удержать ее подле себя. Ройс ни на мгновение не сомневался, что любые душевные страдания, на которые он обречен, ничто по сравнению с болью от возможной потери Эйми. Он просто не переживет этого.

«Однако сейчас не самое подходящее время для подобных размышлений», – сказал себе Ройс, отбросив все тяжелые мысли.

Пустив лошадь рысью, он въехал на конный двор особняка Олбрайтов.

Маркиз ждал его в библиотеке и торопливо бросился отворять застекленные двери, едва только Ройс появился в поле его зрения. Толливер тоже уже прибыл. Он сидел, откинувшись на спинку стула, и кивнул Ройсу, едва тот вошел в библиотеку.

– Стоунхерст. – Олбрайт поприветствовал Ройса пожатием руки, перевел ищущий взгляд за его спину. – А где же Эйми?

– Я оставил ее в доме герцогини Мейтленд. Решил, так будет безопаснее.

– Из твоего письма я понял, что у тебя важные новости.

– Да. – Ройс посмотрел на маркиза. Он не знал, как сообщить ему о том, что, возможно, его сестра причастна к убийству маркизы Олбрайт. Но изменить что-либо Ройс был не в силах. Отцу Эйми предстояло узнать правду, это было неизбежно. – Думаю, – наконец произнес он, указывая на свободные стулья, стоявшие вдоль стола, – будет лучше, если мы присядем.

Когда Ройс закончил рассказ, в библиотеке воцарилось ошеломленное молчание. И маркиз, и Толливер смотрели на Стоунхерста, раскрыв от удивления рты. Они бездвижно замерли, очевидно, не в силах поверить.

– Мне не верится, – сказал Олбрайт.

Он первый решился нарушить напряженную тишину, которая отражала подавляющую силу всеобщего нежелания верить. Поднявшись, он в нервном возбуждении принялся расхаживать взад-вперед, казалось, он был на грани отчаяния.