Полночные наслаждения

Софи кивнула.

Худое галльское лицо Симоны зажглось решимостью. Она быстро двинулась к борту, позволила матросу помочь закрепиться на лестнице и медленно двинулась вниз.

Софи наблюдала все время, пока горничная не достигла шлюпки и не уселась там на специально отведенное место. А затем сама Направилась к лестнице, но сзади ее обвили две сильные руки.

— Какой ты хочешь подарок? Софи хихикнула:

— Вряд ли у тебя найдется для меня что-нибудь подходящее. Разве что один из сюртуков.

Он легонько укусил ее за ухо.

— У меня есть один красивый. Его расшивала тетя Генриетта, васильками и колокольчиками. Но кажется, тебе он будет великоват.

— Неужели? — Софи притворно опечалилась. — Что же мне теперь делать? Боюсь, что спуститься по лестнице не хватит смелости… особенно после того, как выяснилось, что с подарками у тебя туговато.

— Ну и ведьма. — Патрик снова ухватил зубами ее ухо.

Она прижалась спиной к его груди. Лицо орошали мелкие ледяные брызги, но, несмотря на это, все тело покалывало теплыми приятными иголками.

— Проси любой подарок, какой душе угодно, — прошептал Патрик, лаская ее ухо теплым языком.

— Ладно, — сказала Софи, — мне бы очень хотелось… — А что именно, она никак сообразить не могла. Когда Патрик ее ласкал, она вообще плохо соображала.

— Сэр, французская мисс собирается похвалиться едой. — Дежуривший у лестницы матрос показал вниз на шлюпку.

Увидев, что Симона действительно жалобно стонет, перегнувшись через борт шлюпки, Софи пошла к матросу, но ее снова поймали крепкие руки.

— Погоди. — Патрик перебросил ногу на лестницу, зацепился рукой за поручень и протянул другую руку. — Теперь давай.

— Я правда могу сама спуститься по лестнице, — произнесла Софи с некоторым нажимом.

Он покачал головой:

— Нет.

Софи уже знала, что когда лицо супруга становится таким непреклонно-суровым, то лучше не спорить.

— Я не вижу причин, почему мне нельзя это сделать самой, — проворчала она, пока матрос помогал ей устроиться в объятиях Патрика.

— Потому что ты моя самая большая драгоценность, Софи. — Без какого-либо заметного усилия он прижал ее миниатюрное тело к груди и начал спускаться, а достигнув шлюпки, осторожно передал жену матросу, который с не меньшей осторожностью усадил ее на сиденье рядом с Симоной.

— Разве команда останется на корабле?

— Да, — ответил он, не став добавлять, что сам он покидает «Ларк» во время шторма в первый раз. — Шлюпка сделает еще один рейс, чтобы доставить на берег Флоре. Боюсь, во время шторма наш француз не сможет удержать в руках половник.

Ветер усилился еще до того, как небольшая шлюпка успела добраться до причала. Спасаясь от ледяных уколов, Софи прикрыла лицо руками. Но вот наконец прибыли. Патрик выпрыгнул из шлюпки и протянул руки жене. Затем помог выбраться на берег Симоне.

К ним подошел полнощекий белокурый молодой человек. По-видимому, он уже давно их здесь ждал. Монашеская сутана на нем выглядела довольно нелепо. Да и не мог он быть никаким монахом, их на Британских островах уже давно ни одного не осталось. «Наверное, ему просто нравится носить сутану», — подумала Софи.

— Как поживаете?

Она произнесла обычное английское приветствие, но молодой человек уставился на нее так, как будто услышал какую-то угрозу.

— Как поживаю? — переспросил он после довольно продолжительной паузы. — Ничего поживаю. Хорошо. — Выговор выдавал в нем уроженца Уэльса, что, впрочем, не было удивительно.

Приблизился Патрик и протянул руку:

— Меня зовут Патрик Фоукс. Это моя жена, леди Софи.

— А я Джон Хенкфорд. — Уэльсец с некоторой опаской пожал руку Патрика. — Просто мистер Джон Хенкфорд.

«Если бы не сутана, Хенкфорд был бы очень похож на повзрослевшего херувима», — подумала Софи.

— Мистер Хенкфорд, мы рассчитываем на ваше гостеприимство. — Она улыбнулась.

Хенкфорд нервозно оглядывал незваных гостей, видимо, дожидаясь, пока шлюпка скроется в тумане, а затем неожиданно вытащил из-под накинутого на сутану плаща длинное ржавое ружье и направил на Патрика.

Симона издала слабый вскрик, Софи просто вздрогнула, а Патрик и бровью не повел. Только метнул быстрый взгляд на ружье.

— Дам прошу не беспокоиться, в этом нет никакой нужды,

сбивчиво заговорил уэльсец. — У меня нет никаких злых намерений. В самом деле нет, в самом деле. Дело в том, что… хм… дело в том, что я, прежде чем подвести вас к ступеням моего дома, вынужден потребовать обещания не выдавать наш секрет. Кое-что, возможно, вам не понравится, а может быть, понравится, я не знаю — ведь вы чужаки, люди из Лондона. Я полагаю, что вы должны дать мне обещание.

Софи вопросительно посмотрела на Патрика, который, слегка нахмурившись, разглядывал Хенкфорда.

— Могу я предположить, что вы у себя кого-то держите против его воли?

— О нет, нет, — воскликнул уэльсец. — Совсем наоборот. На самом деле, совсем наоборот. Мы лечим людей, помогаем им встать на ноги. Это ради них. Но я не могу уйти отсюда, вернее, вы не можете этого сделать, пока не дадите слово чести, что не выдадите наш секрет никому в Лондоне.

Патрик бросил взгляд на Софи.

Встретившись с ним глазами, она улыбнулась. Наверное, в Лондоне мало найдется мужчин, которые бы в такой ситуации поинтересовались мнением своей жены. Даже взглядом.

— Думаю, мы должны пойти навстречу мистеру Хенкфорду, — сказала она. — Я склонна верить в его добрые намерения.

Патрик быстро кивнул и посмотрел в глаза уэльсцу так, что тот вздрогнул.

— Ладно. Даю слово, что мы не станем рассказывать Лондонским властям о ваших делах. При условии, что вы никому не причинили зла.

Джон Хенкфорд молча развернулся и двинулся к длинной полуразрушенной лестнице, ведущей к старинному монастырю. Глаза Софи светились.

— Как ты думаешь, чем они там занимаются?

Глядя на счастливое любопытство в глазах жены, Патрик внутренне застонал. Она наверняка начиталась французских романов. Наверное, думает, что монастырь наводнен призраками или чем-то в этом роде.

— Скорее всего занимаются контрабандой. А ружье у него рухлядь. Сомневаюсь, чтобы он хотя бы раз из него выстрелил.

— Сэр, неужели вы позволите госпоже войти в это бандитское логово? — испугалась Симона. И, прежде чем Патрик смог открыть рот, рванулась вперед, догоняя Софи.

Патрику оставалось только вздохнуть. Наконец небольшая группа достигла верха лестницы и остановилась перед высокой дубовой дверью. Их провели в комнату, назначение которой определить было весьма затруднительно. Хенкфорд сбросил плащ и нерешительно остановился у большого камина. На бандитское логово помещение было совсем не похоже, скорее на гробницу. И меблировка была соответствующая.

— Итак, — насмешливо спросил Патрик, — когда вы собираетесь открыть нам свою темную тайну?

Джон Хенкфорд натянуто кивнул:

— Уверяю вас, в этом доме нет ничего предосудительного. Совсем ничего. Когда я говорил о секрете, то имел в виду обыкновенный госпиталь.

— Ах вот оно что? — нахмурился Патрик. — Госпиталь. И кого же вы там лечите? Солдат Бони [19]?

— Не думайте, что мы поддерживаем французов, — испуганно затараторил Джон. — Это совсем не так. Правда, до вас, англичан, нам тоже нет никакого дела. Здесь лечатся пострадавшие на войне парни, и попали они сюда случайно. С нашей стороны это простое милосердие.

Патрик напрягся.

— Значит, дезертиры. И как же они к вам попали?

— Где-то на континенте (где именно, я не знаю) был госпиталь, в котором остались несколько дюжин раненых на попечении единственного врача-хирурга, горького пьяницы. Они там мерли как мухи. Среди них оказался мальчик лет двенадцати — четырнадцати. Он-то и попытался их спасти. Нашел где-то большую лодку, посадил в нее тех, кто мог еще передвигаться, и они поплыли. Куда? Одному Богу известно. В общем, приплыли сюда. Все молодые, не намного его старше. Обреченные на смерть несчастные пехотинцы. Просто чудо, что они спаслись.