Совращенная

Лондон ликовал, празднуя победу над сумасшедшим Наполеоном. Каждая хозяйка спешила устроить праздник, в парках проводились гулянья.

Александра приняла приглашения Харта Кавендиша и Кристофера Хаттона, но на последний вечер идти отказалась, разочаровав обоих кавалеров. В субботу ей придется выступать у Чарли Шампань, ибо теперь, когда нашлась ее мать, деньги нужны как никогда. Они с Дотти и Сарой по очереди ухаживали за больной, но от расходов на доктора никуда не денешься. К тому же перед возвращением в Лонгфорд-Мэнор Алекс решила выплатить годовые проценты в «Коуттс бэнк».

– У меня есть план, милая, – сообщила ей бабуля. – Мы освободим оба крыла дома от мебели и запрем их. Оставим одну богато обставленную гостиную для приема гостей, и никто ничего не заподозрит. Ни Аннабель с Оливией, ни Кристофер Хаттон, когда будут приезжать с визитами. Если я не ошибаюсь – а я никогда не ошибаюсь! – лорд Хаттон без ума от тебя.

На самом же деле лорд Хаттон впал в отчаяние. В безумной попытке вернуть хоть часть состояния он последние две недели не вылезал из «Уайтса» и таскал Руперта за собой. Однако фортуна так и не улыбнулась ему, он лишь наделал новых долгов. Кристофер с напускной легкостью выписывал расписки, прекрасно понимая, что ни в коем случае нельзя открывать другу своих финансовых проблем. Женитьба на сестре Руперта – его последняя надежда.

В дополнение ко всем прочим несчастьям скоро должен вернуться Ник. От близнеца ничего не утаишь. Слишком уж он умен и проницателен. Единственный способ выкрутиться – это придумать мало-мальски убедительное оправдание безрассудному мотовству. Каждую ночь, возвращаясь на Керзон-стрит, Кит топил свои печали в крепких напитках, а расшатавшиеся нервы успокаивал опиумом.

Николас Хаттон поставил лошадь в глинобитной каретной позади заведения Чарли на Пэлл-Мэлл и улыбнулся, глядя в темноту. Здесь почти год назад он провел свою последнюю ночь, сюда и вернулся по прибытии в Лондон.

Он вошел в позолоченную приемную, и Шарлотта тут же узнала его, несмотря на длинные волосы, черную бороду и потертую униформу.

– Хазард Хаттон, гром меня разрази! Наш герой-завоеватель явился! Как я рада твоему возвращению!

– Привет, Чарли. Ты услада для моих утомленных глаз. По-прежнему самая элегантная женщина Лондона. Нет, не трогай меня, мне нужно помыться и побриться.

– И не только это, могу поспорить!

– А где все остальные? Только не говори, что твой бизнес рухнул!

– Что ты, дела идут – лучше не бывает, особенно по субботам. Клиенты смотрят представление Каприс. – Она махнула рукой в сторону зала с подиумом. – Загляни и скажи, что ты об этом думаешь.

Заинтригованный Николас открыл дверь и шагнул в полумрак. В комнате стояла звенящая тишина, слышалось только дыхание мужчин. И потом он увидел ее. Божественное создание за прозрачным занавесом в ореоле золотистого свечения, легкое и воздушное. Элегантность, молодость, красота и невинность заставили его сердце биться быстрее. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы разжечь в мужчине страсть.

Ник восхищенно следил за тем, как она села, подняла ножку, медленно расстегнула подвязку и вновь застыла, подняв другую ножку. Во рту пересохло. Таких длинных ног он в жизни не видывал. Когда она начала дюйм за дюймом стягивать чулок, петушок Николаса налился такой твердостью, что можно было колоть им орехи.

«Просто у меня давно не было женщины. Она создает иллюзию, снимая с себя одежду, но оставаясь недоступной. – Он посмотрел на окружающих мужчин. – Да я тут не один такой, они тоже сидят словно завороженные. Она держит их в напряжении». Николас был поражен впечатлением, которое произвела на него эта женщина.

Он выругался. Цена на нее наверняка баснословная, она – жемчужина этого заведения. Не может он потратить доставшиеся кровью и потом деньги на проститутку, пусть даже самую соблазнительную в мире. Ник посмеялся сам над собой. Нужно быть полным идиотом, чтобы стоять здесь и смотреть на нее, похотливым самцам без проблем с потенцией это просто ни к чему. Он повернулся, поправил грубую ткань, обтянувшую его восставший член, и вышел из комнаты.

– Ну, что скажешь? – поинтересовалась Чарли.

– Ты вытащила счастливый лотерейный билет.

– Каприс так заводит мужчин, что некоторые себе сразу двух девочек заказывают.

– Дурное дело не хитрое… – пожал он плечами.

Она подошла поближе и заглянула ему в лицо.

– Иди в мои покои. Я велю приготовить ванну.

Как только лампы погасли, Алекс мгновенно собрала вещи. Она наловчилась молниеносно исчезать за дверью и стремительно взлетать вверх по лестнице. Чарли позволяла ей одеваться в своей комнате, после чего Алекс уходила, не снимая маски и закутавшись в плащ. На последней ступеньке с ножки Алекс слетела туфелька. Девушка наклонилась, чтобы поднять ее, а когда выпрямилась, то увидела, что она не одна. Прямо через холл к ней направлялся высокий мужчина в выцветшей военной форме, волосы длинные, лицо заросло черной кудрявой бородой. Николас! Стены сомкнулись, пытаясь раздавить ее, и она чуть не рухнула в обморок. Алекс глубоко вдохнула и сосредоточилась на единственной мысли: «Он не должен узнать, кто я такая!»

Его губы изогнулись в улыбке.

– Каприс, – произнес он ее сценическое имя, словно пробуя его на вкус, – позволите ли вы мне сказать, что вы длинноногая кобылка?

– Non! – Она вытянула руку ладонью вперед, останавливая его. – Я ниикагда не гаварю с пассетителями! – Она надеялась сбить Николаса с толку французским акцентом.

– Вообще никакого общения?

«Да ты дьявол во плоти, Николас Хаттон! Играешь словами в надежде привести меня в трепет».

– Позвольте, месье.

Он шагнул вперед и навис над ней, как хищник над жертвой. Ноздри его затрепетали, почувствовав аромат ее тела. «Запах дичи», – пришел ему на ум полный чувственности охотничий термин, но он осадил себя. «Французы больше не интересуют меня, на войне насмотрелся». Он поклонился и позволил ей сбежать.

К ее ужасу, он повернулся и исчез в покоях Чарли Шампань. Алекс двинулась дальше по коридору и открыла первую попавшуюся дверь, от всей души надеясь, что там никого нет. Трясущимися руками она кое-как напялила на себя одежду. «Чертов распутник! А я вообразила, будто влюблена в тебя!»

На следующее утро Ник приехал на Керзон-стрит – вымытый, чисто выбритый, с модной стрижкой, волосы зачесаны назад. Он поставил лошадь в конюшню и осмотрел сверкающий фаэтон с парой гнедых. Слуги искренне обрадовались возвращению Николаса и приветствовали его. Он взбежал по лестнице, перескакивая через ступеньки, горя желанием сменить поношенную униформу на одежду для верховой езды. По пути в свою комнату Ник тихонько приоткрыл дверь спальни брата и заглянул внутрь. Кит еще спал. Николас с улыбкой прикрыл дверь, чтобы не разбудить близнеца.

Ник переоделся в лосины и темно-зеленый жакет, отметив, что лосины стали велики ему в талии и натянулись на бедрах. Год, проведенный в седле, не прошел даром. В конюшне его ждала верная лошадь. Он с любовью погладил ее по лощеному боку. Ник нашел ее на поле боя, удивившись тому, что это кобыла, а не жеребец. Судя по всему, прежний владелец ценил ее за силу и выносливость, а не за красоту, но, смыв с нее грязь и кровь, Николас обнаружил под ними атласную черную шкуру. Он так и назвал ее – Атлас.

Ник неторопливо проехался по Гайд-парку, радуясь зеленой травке и свежим листочкам. В пруду плавали лебеди, в синем утреннем небе резвились жаворонки. Ник по-новому взглянул на английскую весну и оценил ее утонченную прелесть. Он радушно приветствовал джентльменов и приподнимал шляпу, здороваясь с дамами в экипажах. Большинство наверняка приняли его за близнеца, но это не так уж и важно. Он снова дома, и ничто не может омрачить его счастья.

К его возвращению на Керзон-стрит Кит уже встал и оделся. Когда слуги сообщили ему о приезде брата, Кит запаниковал и решил немедленно вернуться в Хаттон-Холл. Ник застал его в столовой. Вглядевшись в лицо близнеца, как две капли воды похожее на его собственное, Ник рассмеялся.