В доме с высокими потолками

– Я думал о нас, Лидия, - лорд Элтби продолжал, - наша встреча не была случайностью. Такое не происходит в обычной жизни. Ты ведь не станешь спорить, что нашим душам суждено было быть вместе?

Она молчала в ответ.

– И ты не будешь противиться мне? – хозяин дома бережно приподнял ее лицо за подбородок и привлек к себе.

- Не буду, милорд, – все ее планы на возвращение домой растворились в полуденном свете, как недавний снег один за другим растаяли на горячей ладони. – Я не покину вас, что бы ни сулила мне судьба за это решение…

- Ничего не произойдет.

Лорд Элтби остановил ее, учуяв в еще не высказанных словах скрытую тоску, так присущую ее характеру.

– Со мной тебе не нужно ничего бояться – ни окружения, ни мук совести. Я отыщу ответы на все твои причудливые загадки, буду с утра до вечера услаждать тебя,.. ты только подумай, я изменю этот мир для тебя.

Лорд Элтби смолк. Он не знал, как сказать ей одного – леди Увелтон станет его женой. Пройдет чуть меньше месяца и молодая графиня даст обет верности и примет из уст лорда Элтби священные клятвы. Но он также не сказал, что это ничего не меняет в его болезненной страсти к ней.

- Ты мечтала о море, Лидия. Ты и не знаешь, какая сила и мощь кроется в нем. Ты скоро и сама увидишь бушующие волны, выплескивающие тысячелетний гнев Посейдона. Твои бездонные глаза встретятся с братьями и сестрами бескрайних просторов. Ты должна повидать морскую пучину, манящую, сказочную и завлекающую в свои сети торговые судна и регаты, но дарящую своим жертвам истинный миг блаженства. Тебя зовет иной, дивный мир. Он ждет твоего согласия – скажи ему заветное «да», и он никогда не предаст дочь лестных пересмешников.

- Я говорю вам «да», милорд, - перед ее глазами все еще проносились призрачные картины странствий. – Я говорю вам это, не требуя верности и постоянства. Я отдаюсь вам на милость, и вы вольны со мной делать все, что угодно.

- Мне угодно все… - лорд Элтби притянул ее к себе и впился губами в ее губы.

… Было далеко за полдень. Она то и дело бросала уставший взгляд на лорда Элтби, пока не почувствовала, как ее тело проваливается сквозь глухие стены библиотеки. Сон овладел ее истомленным ласками хозяина телом. Она крепко спала в неразлучном сплетении мужских и женских рук, и ее уже не терзали ни мрачные сновидения, ни блики минувших лет, ни свет окна в предвечернюю пору.

Глава 34

Грязь… Грязь была повсюду, она так крепко въелась ей под ногти и между пальцев, что казалась раскаленным железом. Между тем, было холодно, а вчерашний снег обернулся на талую воду, окончательно смешавшись с опавшими листьями и многолетним мхом. Все ее самые страшные сны сбылись прошлой ночью. Она лежала на земле, скрестив руки на своей груди. Небо сквозь густые ветви голых деревьев уже не представлялось ей таким невероятным, как прежде. Свет этим утром был ей ненавистен. И она как молитву твердила лишь одно.

- За что, Господи? – эхо подхватило слабый крик женщины, она приподнялась, и ее сжатые ладони обратились к Всевышнему. - За что? - уже тихо повторила она.

Мы все живем в полном неведении, пока непостижимая правда бытия не обрушивается на нас. Земля молчала. В предрассветную пору ее дыхание было тихим, подобно сну блаженного младенца. И в этой звенящей тишине она ясно слышала, как много горя и слез уместилось в неподвижных холмах за лесом. Где-то там, за молочным туманом и кромками деревьев она простилась с ночью, и усилием воли заставила себя подняться с земли. Одного беглого взгляда на грязный подол платья было довольно, чтобы вернуть вчерашний вечер, вырвать его из жутких лап беспамятства. Снова и снова слышать крики о помощи: «Ее карета, милорд…. разбилась, поспешите, милорд… очнитесь же…», вновь видеть глаза миссис Глендовер, словно яркое зарево, что не дает удержаться взгляду ни на мгновенье. Что произошло? Лорда Элтби обнаружили с прислугой дома… Она все еще с трудом вспоминала, как очнулась, как быстро оделся хозяин дома и помог одеться ей, как на ходу бросил несколько обрывистых фраз, и приказал не покидать библиотеку.

Карета леди Увелтон упала в обрыв, и молодая женщина оказалась распластанной на высохшей от палящего солнца траве. На платье Леди Увелтон проступила кровь. Пятна быстро пропитывали ткань, превращаясь в один большой кровавый след. Она так отчетливо видела белое лицо женщины, что руки непроизвольно потянулись вперед. Но, впрочем, нет – это было лишь очередное ее кошмарное видение. Как и прочие другие, оно вскоре рассеялось, оставив ее наедине с собой.

Длинные коридоры дома освободили ее тело, но душа осталась преданной пленницей жилища лорда Элтби. Миссис Глендовер не удерживала ее, оставшись неподвижной в проеме кухни. Седые локоны, выбившиеся из белоснежного чепчика женщины, играли на свету. Ее немое прощание осталось позади.

Она продолжила свой путь, не ведая дороги и времени. Она сумеет достигнуть вершины – самой высокой точки, где белый снег касается облаков. Силы ее были на исходе, а значит, конец близок.

«Если я доберусь.… Если я достигну вершины, она будет жить. Моя жизнь в обмен на ее спасение. Разве это не честный обмен, Господи? Неужели же моего раскаяния недостаточно? Я каюсь в содеянном, каюсь в том, что посягнула на чужое счастье, но я оступилась лишь раз, лишь единожды преступила черту. И как люто поплатилась. Но нет, тебе не нужна моя жизнь, ведь так? Сколько раз я пыталась избавиться от нее, но ты был непреклонен, посылая мне все новые испытания. Мой рассудок… забери то единственное, чем я так дорожила, так оберегала от постороннего злого деяния. Я молю тебя, сохрани жизнь этой женщине, коими чувствами я дерзнула пренебречь. Иначе зачем все это? И не говори мне, что я желала ей такой судьбы – я хотела иного. О, как я виновата перед тобой, Господи, я усомнилась в силе и могуществе твоем. Прости меня, прости грешную…»

Лес закончился. Показалась дорога, извилисто тянувшаяся к вершине холмов. Она выбралась из зарослей на свободу, и та вмиг заключила ее в свои объятия. Дул сильный пронизывающий ветер – таков он, ветер морей, думала она, бесстрашный и непобедимый. Она давно не испытывала холода, отказывалась от губительной боли, не принимала обмерзшее лицо, руки и ноги, а в желудке жгло от голода, и вместе с тем ее не покидала дурнота. Она была сломлена, раздавлена под теми же колесами, что и леди Увелтон.

Нынешнее утро было напротив, прекрасное и обновленное. В воздухе витали первые признаки приближавшейся весны. Пройдет совсем немного времени, и холмы покроются сочными травами и полевым цветом, солнце отогреет землю, и та, как радушная хозяйка примет усталых путников, как собственных детей. Жаль, что она не увидит этой гармонии в природе, в каждом ее творении…

Показалась одинокая, как и она, вершина ее бесславного путешествия. Она не ошиблась в выборе – теперь она была в этом убеждена, и только улыбнулась далеким просторам в ответ. Смирение пришло в ее опустошенную душу.

«Она будет жить, я знаю. Ты принял мой скромный дар. О, небеса, никогда вы не были так близки ко мне, как сегодня. Примите ли вы дочь свою, заблудшую душу? Я ни о чем более вас не прошу, и ни о чем отныне не жалею. Муки мои закончились, и я верую в провидение».

Рассудок ее помутился, ноги не ведали, куда идут. Она расплатилась сполна со всеми, кому хоть чем-то была обязана. Она избавилась от невысказанных обещаний, и к ней, как в расплату, вернулась природная добродетель. Узкая дорога, словно новогодняя лента серпантина, вела ее все выше и выше.

Вдалеке раздался чей-то приглушенный крик и, несмотря на то, что все ее внимание было приковано к линии горизонта, она обернулась. Одинокий всадник на гнедом коне стремительно приближался к ней. Воспаленные глаза видели лишь слабое очертание мужчины, но то, как скоро человек настиг ее, заставило усомниться в действительности происходящего. Впрочем, она давно отказывалась верить всему, что окружало ее. Время сбилось с привычного круга, словно тонкая нить белоснежного песка растворилась в молочной дымке полей. Но не верить себе нынче было мучительнее всех ее бед и ненастий. Перед ней был ОН. Человек, которого она ждала превыше всего, и чьи слова, она верила, были призваны исцелить ее бесчисленные раны. Она бросилась к мужчине, заключив того в крепкие объятия.