Бессердечный повеса

Дыхание Девона изменилось. Когда он очнулся, его глаза мгновенно открылись, сонные от усталости и настойки опия.

– Кэтлин, – его голос был низким и грубым.

– Я всего лишь хотела вас проведать. Вам что-нибудь нужно? Стакан воды?

– Вы. – Он поймал её свободную руку и притянул к себе. Она почувствовала, как его губы прижались к её пальцам. – Нужно поговорить с вами.

У неё перехватило дыхание. Пульс начал сильно биться в каждой чувствительной части её тела.

– Вам дали достаточно настойки опия, чтобы усыпить слона, – сказала она, стараясь придать голосу весёлость. – Будет более мудрым не говорить мне ничего в данный момент. Засыпайте, а завтра утром...

– Полежи со мной.

Её желудок сжался от сильного желания.

– Вы же знаете, я не могу, – прошептала Кэтлин.

Не останавливаясь, он схватил её запястье и начал тащить к себе с болезненной решимостью.

– Подождите... вы навредите себе... – Кэтлин на ощупь поставила свечу на ближайший столик, пока он продолжал сжимать её руку. – Нет... ваши рёбра... О, ну почему вы такой упёртый?

Встревоженная и взволнованная она забралась на кровать, чтобы не причинить ему лишнюю боль своим сопротивлением.

– Только на одну минуту, – предупредила она. – Одну минуту.

Девон затих, его пальцы по-прежнему держали её запястье, образуя свободное кольцо.

Поворачиваясь набок, чтобы видеть его, Кэтлин сразу же пожалела о своём решении. Это было гибельно интимно, лежать так близко к нему. Когда она посмотрела в его сонные синие глаза, сквозь неё прошла молния болезненного желания.

– Я испугалась за тебя, – едва произнесла она. – Девон коснулся её лица кончиком пальца, проведя по краю щеки. – На что это было похоже? – прошептала Кэтлин.

Его палец проследовал вниз по изгибу её носа к чувствительному краю верхней губы.

– В один момент всё было как обычно, – медленно сказал он, – а в следующий... мир взорвался. Шум... разлетающееся стекло... вещи, подающие снова и снова... боль. – Он замолчал, когда Кэтлин взяла его руку и приложила к своей щеке. – Худшая часть, – продолжил он, – это холод. Я ничего не чувствовал. Слишком устал, чтобы продолжать двигаться. Начало казаться... что не так уж ужасно... всё отпустить. – Его голос начал слабеть, когда усталость пересилила его. – Моя жизнь... не пронеслась перед глазами. Всё, что я видел, была ты.

Его ресницы упали, а рука соскользнула с её лица. Перед тем, как уснуть, он сумел прошептать.

– В последний момент, я подумал... что умру, желая тебя.

Глава 19

То было действие настойки опия.

Эту мысль Кэтлин повторяла себе всю прошлую ночь пока, наконец, не уснула, и это было её первой мыслью после пробуждения. В слабом сероватом свете утренней зари она выбралась из кровати и стала искать тапочки, которые куда-то запропастились.

Сонная она босиком пошлёпала к мраморной раковине, которая находилась в углу, умыла лицо и почистила зубы. Уставившись в овальное зеркало на подставке, она увидела, что глаза покраснели, а под ними залегли тёмные круги.

Я подумал, что умру, желая тебя.

Она решила, что Девон, наверное, даже не вспомнит о своих словах. Люди редко помнят о том, что говорили под воздействием опия. Возможно, он даже не вспомнит о том, как целовал её возле кареты, хотя слуги ещё долго будут об этом судачить. Она притворится, что ничего не случилось и, если повезёт, он тоже забудет, или хотя бы будет достаточно благороден, чтобы об этом не упоминать.

Потянувшись к шнуру от колокольчика, чтобы вызвать Клару, Кэтлин передумала и опустила руку. Было ещё очень рано. Перед тем как заняться сложным процессом одевания и укладки волос, она заглянет к больным. Накинув кашемировую шаль поверх ночной сорочки, она сперва отправилась проведать Девона.

Хоть девушка и не рассчитывала застать его бодрствующим, дверь в его комнату оказалась приоткрытой, а шторы были раздвинуты.

Девон сидел в постели, подперев спину подушками. Густые пряди его волос выглядели влажными и чистыми, кожа лоснилась от недавнего бритья. Даже отлёживаясь больным в постели, он выглядел крепким и немного беспокойным, будто его раздражало ограничение его свободы.

Кэтлин остановилась на пороге. Напряжённая тишина повисла между ними, прилив мучительной робости заставил её покраснеть. И совсем не помогало то, как он на неё смотрел, как никогда раньше... дерзко и немного собственнически. «Что-то изменилось», – подумала она.

Слабая улыбка тронула губы Девона, когда его взгляд задержался на цветастой шали.

Кэтлин прикрыла дверь, но замешкалась, ощущая нервозность от того, что всё ближе к нему подходила.

– Почему вы бодрствуете в такую рань?

– Я проснулся голодным, а также мне нужно было умыться и побриться, поэтому я вызвал Саттона.

– Вы страдаете от боли? – обеспокоенно спросила она.

– Да, – сказал он многозначительно. – Подойди и сделай так, чтобы я почувствовал себя лучше.

Она настороженно подчинилась, её нервы были натянуты туго, как фортепианные струны. Когда она подошла ближе к кровати, то уловила резкий запах, который был неуместен в его комнате, но при этом странным образом слишком ей знаком... смесь болотной мяты и камфоры.

– Я уловила запах линимента[21], – заметила она, сбитая с толку. – Он по запаху похож на тот, который мы используем для лошадей.

– Мистер Блум прислал горшочек этой мази с конюшни и потребовал, чтобы мне на ребра наложили компресс. Я не осмелился отказаться.

– Вот как! – складки на её лбу разгладились. – Она очень хорошо помогает, – заверила она. – С её помощью растянутые мышцы у лошадей восстанавливаются вдвое быстрее.

– Не сомневаюсь, что это так. – Удручённая улыбка растянула его губы. – Если только камфора не прожжёт дырку в моей шкуре.

– Саттон наложил её в неразведённом виде? – спросила она, нахмурив брови. – Такая концентрация предназначена для коней, он должен был смешать её с маслом или белым воском.

– Ему никто не сказал.

– Её нужно немедленно убрать. Позвольте мне помочь. – Она начала к нему тянуться, но остановилась в нерешительности. Компресс был повязан на нём под ночной рубашкой. Ей придётся приподнять рубашку и залезть под подол или расстегнуть пуговицы спереди.

Видя её смущение, Девон улыбнулся и покачал головой.

– Я подожду, пока Саттон вернётся.

– Не нужно, я прекрасно сама с этим справлюсь, – настаивала Кэтлин, её щёки порозовели. – В конце концов, я же была замужем.

– Какая же ты искушённая, – мягко подразнил Девон, лаская её взглядом.

Кэтлин сжала губы в решительную линию. Стараясь выражать спокойствие, она начала с пуговиц. Сорочка была сшита из необычайно гладкого белого полотна – материи, переливающейся лёгким блеском.

– Это очень хорошая ночная рубашка, – заметила она.

– Я даже не подозревал, что она у меня есть, пока Саттон её не принёс.

Кэтлин в замешательстве остановилась.

– А что же вы одевали перед тем как лечь в постель, если не ночную рубашку?

Девон послал ей красноречивый взгляд, уголок его рта приподнялся.

У неё отвисла челюсть, когда до неё дошло, что он имеет в виду.

– Это тебя шокирует? – спросил он, его глаза искрились смехом.

– Конечно, нет. Я уже поняла, что вы настоящий дикарь. – Но сама стала цвета спелого граната, когда решительно сосредоточилась на пуговицах. Ночная сорочка распахнулась, обнажая мускулистую, покрытую лёгкой порослью грудь. Девушка прочистила горло и спросила: – Не могли бы вы приподняться?

Вместо ответа, Девон, кряхтя от усилий, оттолкнулся от подушек.

Кэтлин позволила своей шали упасть и потянулась к нему, чтобы найти край сорочки. Он был заправлен посредине.

– Одну минуту... – Она протянула другую руку ему за спину, чтобы потянуть за край сорочки. Это вышло дольше, чем она ожидала, потребовалось дёрнуть несколько раз, чтобы вытащить его.