Легенда о седьмой деве

Медовый месяц с Джонни стал для меня временем приобретения опыта. Но мне сейчас не хочется вспоминать об этом. В основе нашего с ним союза был только здравый смысл. Ни я, ни он по-настоящему не любили друг друга. Возможно, Джонни испытывал некое восхищение, завидуя моей силе воле и настойчивости. Иногда даже казалось, что он радовался, осознавая, насколько сильная и волевая у него жена. Но в первые недели совместной жизни наши отношения были в большей мере лишь физическими — и нас это удовлетворяло, ибо позволяло не анализировать ситуацию, в которую мы сами себя загнали.

Это было кульминацией моей заветной мечты — и из этой мечты появилась новая, более честолюбивая: я страстно хотела ребенка, всем своим существом жаждала иметь сына! Мальчика, который станет баронетом, наследником Сент-Ларнстонов. Все дни и ночи в отеле в Плимуте, когда для нас с Джонни, казалось, ничего в жизни не существовало, кроме нашей страсти, я была бешено, безумно счастлива, потому что чувствовала в себе растущую силу. Я знала, что действительно способна сделать все ради осуществления собственной мечты! Я была настроена немедленно зачать ребенка. Просто не могла дождаться, когда смогу взять на руки своего сына.

Я ни слова не сказала об этом Джонни. Видя мою страсть, которая не уступала его, Джонни совершенно неправильно истолковал ее. Но это так возбуждало его, что он часто одобрительно повторял: «Я не жалею… ни о чем не жалею!» — и смеялся, припоминая мне былую холодность по отношению к нему.

— Ты ведьма, Керенза! — восклицал он. — Я всегда в это верил! И бабка у тебя ведьма, и ты — тоже! Все это время ты сходила по мне с ума, как я по тебе, а относилась так, словно ты меня терпеть не можешь! А как же насчет того священника?

— Не будь слишком самоуверен, Джонни, — предупреждала я его.

Он смеялся и занимался со мной любовью — и я никогда не отказывала ему, потому что говорила себе: «Может, именно сейчас я понесу и у меня будет сын!»

Джонни жил сегодняшним днем, не задумываясь о будущем. Позже я поняла, что это качество было источником всех его проблем. В течение тех недель в Плимуте мы были молодоженами, наслаждающимися друг другом, и Джонни ни на минуту не задумывался о нашем возвращении — до того дня, когда мы не отправились в Эббас.

Джонни написал брату, рассказал, что мы возвращаемся, и попросил, чтобы Поулора прислали на вокзал встретить нас.

Я никогда не забуду, как вышла из поезда. На мне был дорожный костюм из зеленого велюра, отороченный черной тесьмой, и шляпка такого же зеленого цвета, украшенная черными лентами. Джонни, покупая эти вещи, говорил, что в соответствующих нарядах, которые он собирается купить мне, я смогу затмить Джудит.

Казалось, Джонни ненавидел свою семью, но я понимала, что он просто боялся их. Это было вполне типично для Джонни — ненавидеть то, чего он боялся. Иногда он даже намекал на наши отношения, что ставило меня в тупик. Джонни говорил, что я вынудила его на этот шаг, но он не жалеет об этом. Мы понимали друг друга. Мы поддерживали друг друга. И потом, мы ведь поняли, что необходимы друг другу!

Поулор сдержанно приветствовал нас. В конце концов, что он мог сказать женщине, которая сидела за одним столом со слугами, а потом вдруг стала членом семьи хозяев дома! Поулор был в растерянности.

— Добрый день, мистер Джонни, сэр. Добрый день… э… мадам.

— Добрый день, Поулор, — задала я тон. — Надеюсь, в Эббасе все в порядке?

Поулор искоса взглянул на меня. Представляю, как он будет пересказывать этот эпизод сегодня за ужином. Я будто слышала голос миссис Ролт: «Бог ты мой!», а миссис Солт вторит ей: «Ой, такого еще не было! С тех самых пор, как однажды вечером он пришел в таком настроении…»

Мы не спеша ехали домой. Эббас показался мне еще прекраснее, чем обычно, потому что теперь это был и мой дом.

Когда Поулор подъехал к крыльцу, он сказал нам, что старая леди Сент-Ларнстон велела, чтобы мы пришли к ней, как только прибудем. Джонни напрягся, но я вздернула подбородок. Я не испугалась. Теперь я была миссис Сент-Ларнстон.

Сэр Джастин и Джудит сидели в комнате у леди Сент-Ларнстон. Когда мы вошли, они все потрясенно воззрились на нас.

— Подойди, Джонни, — холодно произнесла леди Сент-Ларнстон.

Когда он двинулся через всю комнату к креслу матери, я пошла рядом с ним.

Старуха дрожала от негодования. Представляю, что она пережила, когда впервые услышала о нашем браке. Она не смотрела в мою сторону, однако я знала, что ей едва удается сдерживать себя. В новой одежде я чувствовала себя уверенно и, в отличие от мужа, была готова дать отпор кому угодно.

— После всех неприятностей, которые ты нам доставил, — дрожащим голосом произнесла вдовствующая леди, — и теперь… такое! Слава богу, отец не дожил до этого дня!

— Мама, я… — пролепетал Джонни.

Но она подняла вверх руку, заставляя его замолчать.

— На моей памяти ни один из членов семьи не обесчестил имя Сент-Ларнстонов так, как ты!

Тут в разговор вступила я.

— Здесь нет никакого бесчестья, леди Сент-Ларнстон, — спокойно сказала я. — Мы женаты. Я могу доказать это!

— Я надеялась, что это очередная твоя выходка, Джонни, — продолжала старуха, игнорируя меня. — Но все еще хуже, чем я предполагала!

Внезапно сэр Джастин подошел к креслу, положил руку на плечо матери и ровным голосом произнес:

— Мама, что сделано — то сделано. Нам придется смириться с этим. Керенза, мы рады приветствовать вас в нашей семье.

На его лице не было никакой радости; я видела, что он шокирован женитьбой брата так же, как и мать. Но Джастин всегда предпочитал мирный путь развития событий. Женившись на служанке из дома матери, Джонни спровоцировал скандал. А лучший способ сгладить скандальную ситуацию — притвориться, что ее не было. Меня больше устраивало отношение молодой леди Сент-Ларнстон. Джудит подошла поддержать своего мужа.

— Ты прав, дорогой. Керенза теперь Сент-Ларнстон. — Ее улыбка была теплее. Все, что ей нужно было от Сент-Ларнстонов, — это полное и всецелое внимание Джастина.

— Спасибо, — сдержанно отозвалась я. — Мы сильно устали после путешествия. Я бы хотела помыться. В поездах так грязно! И еще. Джонни, давай выпьем чаю.

Они все уставились на меня в изумлении. Мне показалось, что даже леди Сент-Ларнстон невольно восхитилась моим самообладанием. И хотя старуха злилась на Джонни за то, что он женился на мне, она в то же время восхищалась тем, что мне удалось принудить его к этому шагу.

— Мне многое нужно сказать тебе, — заявила леди Сент-Ларнстон, глядя на Джонни.

— Мы могли бы поговорить позже, — вмешалась я. Потом, улыбнувшись свекрови, добавила: — Нам действительно необходимо выпить чаю!

Я взяла Джонни под руку и, пользуясь тем, что они все ошеломленно молчали, потащила мужа к двери, так что никто из них не успел что-либо возразить.

Мы пошли в комнату Джонни, и я позвонила в колокольчик. Джонни смотрел на меня с тем же выражением, что и остальные родственники, но прежде чем он смог что-нибудь сказать, явилась миссис Ролт. Догадываюсь, что, пока мы говорили с родственниками, она крутилась где-то поблизости.

— Добрый день, миссис Ролт, — сказала я. — Мы бы хотели, чтобы нам поскорее принесли чаю.

Несколько мгновений она потрясенно смотрела на меня, потом выдавила:

— Э… слушаюсь… мадам.

Я представила, как она вернулась в кухню, где ее с нетерпением ждали слуги.

Джонни прислонился к двери, потом расхохотался.

— Ведьма! — не скрывая восхищения, воскликнул он. — Я женился на ведьме!

Мне отчаянно хотелось увидеть бабушку, но сначала я навестила Меллиору.

Я пошла в ее комнату. Конечно, ей не терпелось увидеть меня, но когда я открыла дверь, подруга смотрела на меня с ужасом в глазах.

— Керенза! — воскликнула она.

— Миссис Сент-Ларнстон, — со смехом поправила я ее.

— Ты действительно вышла замуж за Джонни!

— У меня есть свидетельство о браке, если хочешь его увидеть. — Я протянула ей левую руку, на которой красовалось простое золотое обручальное кольцо.