Грешница в шелках

Незнакомец смотрел на свечу, стоявшую на туалетном столике, – ее пламя явно свидетельствовало о том, что он не единственный человек в этом доме. А Селия, ступая как можно осторожнее, направилась к нему с занесенной над головой кочергой. Она уже собралась нанести удар незнакомцу, но он вдруг резко развернулся и, перехватив одной рукой ее оружие, тут же обхватил девушку за талию и бросил на кровать.

Селия вскрикнула, охваченная ужасом. Все еще сжимая в руке кочергу, она повернула голову – и в изумлении уставилась на стоявшего перед ней мужчину, вовсе не оказавшегося незнакомцем. А он смотрел на ее обнажившиеся ноги – ночная сорочка девушки задралась выше коленей.

Тут взгляды их встретились, и испуг Селии сменился гневом. Пристально глядя на стоявшего перед ней мужчину, Селия спросила:

– Что вам здесь надо, мистер Олбрайтон? Что это вы задумали, прокравшись в мой дом и напугав меня до полусмерти?

Мужчина нахмурился и пробурчал:

– Приношу свои извинения, мисс Пеннифолд. Я не знал, что здесь находитесь именно вы. Я снаружи не видел света. Странное, однако же, вы выбрали время, чтобы навестить этот дом.

– Странное время? – Селия еще больше разозлилась. – А мне кажется странным ваше здесь присутствие, сэр. Имейте в виду, что этот дом – моя собственность. И потрудитесь объяснить, что вы тут делаете, сэр.

– Видите ли, мисс Пеннифолд… Дело в том, что я живу здесь.

Мистер Олбрайтон приблизился к камину и подбросил в него дров. Затем подошел к застекленному шкафчику и достал из него небольшой графинчик с вином. Наполнив два бокала, он один из них протянул девушке.

Сделав глоток, Селия взглянула на мистера Олбрайтона. Ситуация была довольно странная: она – в ночной рубашке, и он – одетый в вечерний костюм. При этом оба находились в ее спальне, где она уже приготовилась ко сну.

– И все же, мистер Олбрайтон, я не понимаю, что вы тут делаете, – проговорила Селия. – Потрудитесь объясниться, сэр. Так что же вы тут делаете?

Олбрайтон молча пожал плечами и одним глотком осушил свой бокал. Затем устроился в кресле возле камина и словно задумался о чем-то.

Селия же, как ни странно, немного успокоилась. Более того, в какой-то момент она вдруг поняла, что уже почти не злится на мистера Олбрайтона. Селия уже не один год знала этого человека – он довольно часто посещал вечера ее матери, а впервые появился у нее, когда ему было чуть больше двадцати. И все же он по-прежнему являлся для нее загадкой; сталкиваясь с этим человеком, Селия невольно смущалась и даже приходила в замешательство. И почему-то ей казалось, что во всем облике мистера Олбрайтона было нечто… трагическое, что, вероятно, объяснялось какой-то драматической историей в его прошлом.

Однако в нем было и что-то необычайно привлекательное – едва взглянув на этого человека, хотелось довериться ему, и сразу же возникала мысль, что он сумеет понять тебя, сумеет понять все твои проблемы и жизненные трудности, даже если всем остальным нет до тебя никакого дела. Однако Селия редко с ним общалась, в основном они ограничивались приветствиями. За исключением одного-единственного случая…

И вот сейчас Джонатан Олбрайтон сидел перед ней в кресле, – сидел с таким видом, словно имел полное право здесь, находиться. «Так, наверное, выглядел бы беспечный провинциальный сквайр, вернувшийся с охоты на куропаток и усевшийся отдохнуть у камина», – подумала Селия.

Но как же так? Неужели мистер Олбрайтон действительно имел право здесь находиться? Селии очень хотелось верить ему, но с другой стороны… Никто никогда не знал, чего ожидать от этого человека, и это ужасно ее смущало. Да и вообще, какое такое у него могло быть право?… Ведь именно она, Селия, здесь хозяйка, разве не так?

Молчание затягивалось, и девушка все сильнее нервничала. А вот мистер Олбрайтон нисколько не смущался; казалось, он был готов сидеть здесь до скончания веков. Так что невольно возникала мысль: его совершенно ничего не интересует, кроме пламени, пылавшего в камине и отбрасывавшего танцующие блики на его начищенные до блеска сапоги.

Не выдержав молчания, Селия наконец проговорила:

– Похоже, вы действительно хорошо знакомы с этим домом. Однако поверенный моей матери сказал, что сейчас здесь нет жильцов, из чего я заключаю, что вы лжете, утверждая, что живете здесь.

– Мне очень неприятно, что вы назвали меня лжецом, однако я не считаю ваши слова оскорблением, – ответил Олбрайтон с едва заметной улыбой.

– И не ожидайте от меня вежливого обращения, сэр, – продолжала Селия. – Я буду считать ваше присутствие в моем доме незаконным вторжением, пока вы не убедите меня в обратном. То есть в данный момент вы для меня – преступник.

– Ну вот… Теперь преступник… – Олбрайтон снова улыбнулся.

Селия промолчала, и «гость» добавил:

– Поверьте, мисс Пеннифолд, я вовсе не претендую на весь дом. Меня вполне устроит только одна комната в мансарде. В последние годы я пользовался ею крайне редко, но срок моей аренды составляет десять лет, и она вполне законна, уверяю вас.

Селия готова была поверить, что комнатой в мансарде пользовались нечасто. Она вспомнила, что Олбрайтон имел обыкновение внезапно уезжать из города и столь же неожиданно возвращаться. Как-то раз он исчез прямо с вечера, устроенного ее матерью, а затем, через несколько месяцев, так же внезапно появился, чтобы через некоторое время опять покинуть Лондон.

– К тому времени, когда был заключен этот договор, вы уже уехали от вашей матушки, – пояснил Олбрайтон. – И я не сомневаюсь, что она сочла лишним упомянуть об этом, когда вы снова встретились.

– Вы хотите сказать, что именно моя мать сдала вам комнату?

– Да, разумеется. Мы с ней были добрыми друзьями, если это вас интересует.

– Меня это совершенно не интересует, – пробурчала Селия, хотя на самом деле она была весьма заинтригована. Да и кого бы это не заинтриговало? Мистер Олбрайтон был довольно красивым мужчиной, высоким и стройным, а Алессандра, как прекрасно знала Селия, всегда была неравнодушна к мужской красоте. Но какие же у них были отношения? Неужели и впрямь просто дружеские?

– Но вы ведь никогда не выступали в роли покровителя моей матери, не так ли? – спросила девушка. – В тот год, когда я жила с ней, вы иногда появлялись на ее вечерах, но я-то прекрасно знаю принципы моей матери…

Олбрайтон пристально взглянул на собеседницу.

– А у вас такие же принципы? – В этих словах не чувствовалось оскорбления; вопрос был задан с таким видом, словно мистер Олбрайтон просто поинтересовался ее здоровьем.

Но почему-то Селия сразу поняла: перед этим человеком не стоило притворяться – не имело смысла. Она была почти уверена, что он все о ней знал, во всяком случае – почти все.

Пожав плечами, девушка проговорила:

– Не стану лукавить. Я действительно усвоила уроки матери, и скорее всего ее принципы со временем станут и моими. Возможно, когда-нибудь мне удастся добиться таких же успехов, каких добилась она.

Мистер Олбрайтон молча кивнул. Кивнул с совершенно невозмутимым видом, словно они действительно говорили о ее здоровье. Но почему-то вдруг почувствовала, что ей хочется побеседовать с ним с предельной откровенностью, возможно, даже поделиться с ним своими самыми сокровенными мыслями. Более того, в какое-то мгновение ей почудилось, что ее влечет к этому мужчине, но она, тотчас же осадив себя, мысленно воскликнула: «Ох, какие глупости! Такого просто быть не может! Да и с какой стати?…»

Немного помолчав, Селия проговорила:

– Итак, вы утверждаете, что у вас тут всего лишь одна комната в мансарде. Вы говорите, что пользуетесь ею уже несколько лет, но лишь изредка. А кто жил в остальных комнатах этого дома?

– Ваша мать Алессандра. А вы не знали об этом?

Она действительно этого не знала.

– Алессандра удалялась сюда, когда уставала… от игры, если можно так выразиться, – продолжал Джонатан. – Удалялась на несколько дней, как правило. Но иногда – на несколько недель, что случалось обычно в конце лета.