Навсегда

Как Ханна ни пыталась, но этой ночью ей не удалось заснуть. После нескольких ночей, проведенных почти что на голой земле, она поняла, что отвыкла от мягкого матраса и ощущения чистых простыней, и, открыв глаза, не увидела сверкавших, как бриллианты, звезд, которые сияли над ней в ту ночь во время их ночлега. В ее комнате царила тишина. Не хватало глубокого дыхания Джеба, к которому она привыкла во время их ночлега в лесу.

Ханна не успела толком отдохнуть, как наступило утро. С неохотой она опять натянула свое невзрачное платье из грубой хлопчатобумажной ткани, вспомнив при этом об изысканном туалете, который так шел Иоланде Грэхем. «Ханна!» – прикрикнула она на себя, дабы не поддаться чувству зависти. Сколь безнравственной стала она за последние несколько дней.

Причесываясь, она даже не взглянула в зеркало и уложила волосы в тугой пучок на затылке.

«Представляю, как был бы потрясен Уоррен Солтерс, если бы узнал, какие мысли меня одолевают», – добавила она, вспомнив, что должна выяснить, что же он о ней думает. В конце концов, Джеб почти что сосватал ее этому человеку!

Джеб. Ханна присела на кровать, расстроившись, что позволила себе вспомнить о нем, хотя изо всех сил старалась выбросить его из головы. «Он ушел, Ханна, забудь его», – шептала она себе. Но могла ли она так быстро стереть его в своей памяти? Стараясь больше ни о чем не думать, Ханна сидела после завтрака в гостиной и ждала, когда прозвонят к утренней службе. Время от времени кто-то из постояльцев заходил в гостиную, и Ханна вежливо здоровалась, стараясь не поддерживать разговора. Ей до сих пор казалось почти невероятным то, что ее маленькая хижина и та размеренная жизнь, которую она вела, уже остались в прошлом. Какой бы трудной ни казалась ее прежняя жизнь, в ней уже не было неожиданностей. То, с чем она столкнулась сейчас, было совершенно иным, и она не представляла, что может ожидать ее.

Зазвонили колокола. Ханна вышла на улицу и влилась в толпу прихожан, направлявшихся к церкви. С каждым шагом Ханна все больше теряла уверенность в себе и в том, что она делает. Увидев ее, Уоррен Солтерс улыбнулся.

– Миссис Барнс, здравствуйте.

Он задержал ее руку в своей всего на мгновение, чтобы это не показалось непристойным для священника, но все же она успела ощутить теплоту его пожатия.

– Ваше преподобие, – пробормотала она. Он был действительно приятным человеком. Но он не был ей нужен. Однако она не хотела спрашивать себя, кого же ей хотелось бы видеть рядом с собой.

Войдя в церковь, Ханна немного растерялась. Она огляделась по сторонам. Вокруг сидели совершенно незнакомые ей люди. Когда же она заметила, что рядом с ней устроилась Иоланда Грэхем, Ханна немного расслабилась. С другой стороны какая-то женщина, посмотрев в сторону мистера Грэхема, кивнула ему головой. Ханна подумала, что мистер Грэхем, видимо, должен был получить санкцию своей жены на то, чтобы ответно поприветствовать эту женщину.

Ханна старалась все делать так, как это делала Иоланда. Вслед за Иоландой Ханна устремила свой взгляд на алтарь. Она почти физически ощущала, как все кругом смотрят в их сторону. Она надеялась, что эти взгляды предназначались Иоланде, потому что ее изумрудно-зеленое платье не могло не привлечь внимания окружающих. Собрав все свое мужество, Ханна распрямила плечи и откинулась на спинку скамьи.

Когда собравшиеся поднялись, чтобы запеть, Ханна почувствовала облегчение – этот гимн был ей знаком. Какая-то девчушка с веснушчатым лицом обернулась к Ханне и с любопытством уставилась на нее. Ханна улыбнулась ей. И девочка улыбнулась ей в ответ, обнаружив отсутствие переднего зуба. Впервые Ханна всерьез задумалась о своем будущем в этом городе, представив, что здесь будет ее дом, и в нем будут жить ее дети.

Обращаясь к пастве с кафедры, Уоррен Солтерс заговорил вновь:

– В святом благовествовании от Матфея сказано, что не заботьтесь и не говорите: «Что нам есть или что пить?» Наше будущее в руках Господа…

Во время его проповеди Ханна почувствовала, как на нее снисходит какое-то умиротворение, столь необходимое ей сейчас. Священник говорил так красноречиво и искренне, что даже чем-то напомнил ей отца. У него было лицо херувима, и его приятная улыбка действовала успокаивающе. Он говорил страстно и очень убедительно, так, как только мог желать истинный верующий.

После службы, оказавшись уже у выхода, Ханна почувствовала некоторую неловкость, увидев его у самых дверей, где он напоминал прихожанам о вечерней службе. Возможно, это было из-за того, что за ней неотступно следовала Иоланда Грэхем.

Его преподобие Солтерс заглянул Ханне в глаза:

– Вы, конечно, придете опять, миссис Барнс?

– Конечно, – тихо ответила она. Ей совсем не хотелось сидеть одной в пансионе и думать о Джебе, о том, как далеко он уже отъехал от Шермана.

– Я думал пригласить вас пообедать со мной в ресторане вдовы Район, но миссис Грэхем напомнила мне об одном обязательстве, которое я дал на прошлой неделе. Не могу представить, как я мог забыть об этом, – сказал он растерянно. – Это совсем не похоже на меня. – Затем в его взгляде появилась озабоченность. – Мне совсем не нравится, что вам придется весь день провести одной. Но вы ведь можете познакомиться еще с кем-нибудь из прихожан, – добавил он.

– Вы так любезны, но я думаю, что в пансионе мистера и миссис Армен я не останусь в одиночестве, там ожидается воскресный обед, на котором будут присутствовать и другие пансионеры.

– Ну, вот видите, ваше преподобие, – вступила в разговор Иоланда. – Миссис Барнс вовсе не будет плохо.

– Конечно, конечно, – согласился он, с сожалением провожая глазами Ханну, которая прошла вперед, уступив место тем, кто ждал позади, чтобы подойти к священнику.

Выйдя на улицу, Ханна даже не оглянулась. Ей не хотелось, чтобы его преподобие Солтерс или Иоланда Грэхем неправильно истолковали какое-либо ее движение. Веснушчатая девчушка шалила и, подбегая к матери, слегка задела Ханну. Скоро мать и дочь придут домой, где их ждут остальные члены семьи, и все займут места за воскресным столом, на котором будет стоять вкусная еда, и комната наполнится улыбками.

Несмотря на то, что в присутствии священника и Иоланды она храбрилась, подходя к пансиону, Ханна почувствовала себя ужасно одинокой. И в последнюю минуту она повернула в сторону. Ее страшила мысль, что она будет сидеть за общим обеденным столом, за которым соберутся абсолютно незнакомые ей люди. Ханне даже показалось, что ей и есть не хочется.

Прогуливаясь по улице, по обеим сторонам которой расположились магазины, лавки и другие торговые заведения, она старалась сделать беззаботное лицо. Дойдя почти что до другого конца города, она столкнулась с шерифом, который с озабоченным видом прошагал мимо нее. Заметив ее, он остановился, приподняв для приветствия шляпу:

– Миссис Барнс?

– Здравствуйте, шериф, – Ханна не удивилась, что он знал ее имя. Джеб, должно быть, рассказал о ней все. Ханна подозревала, что, наверное, каждый в этом городке уже знал о ее приезде, о причинах ее появления здесь и о том, где она остановилась. Ханна заметила, что, когда шериф улыбался, в уголках его глаз собирались маленькие морщинки. Совсем как у Джеба.

– Я надеюсь, вам понравился наш город. – Он прекрасно видел, что это совсем не так. Вид у нее, прямо скажем, был удрученный. Дэниель вынужден был признать, что она была довольно привлекательной. Некоторые мужчины сочли бы ее даже более интересной, чем Дженни Район. Во всяком случае, когда она улыбалась. Он старался придумать, что бы такое еще сказать ей.

– Я видел, что вы ходили сегодня в церковь.

– Да, мне очень понравилась служба. А вы в какую церковь ходите? – спросила Ханна больше из вежливости, нежели из любопытства.

Дэниель слегка прокашлялся и пожалел, что он заговорил об этом. Он совсем забыл, что она была вдовой священника.

– В действительности я тоже один из прихожан Уоррена Солтерса и посещаю службы, если не очень много работы.