Брачное пари

Его язык коснулся ее уха, и Констанция вздрогнула, возбуждение нарастало, и она уже не в силах была справиться с ним. Доминик лег сверху и развел ее ноги. Он опирался на локти, но Констанция ощущала прикосновение его груди к своей, его мужского достоинства к самой интимной части ее тела.

Доминик поцеловал ее в шею, и поцелуй этот был легким, как крылья бабочки. С бесконечным терпением он ласкал языком ее груди и напряженные соски. Она застонала от наслаждения, и ее пальцы впились в его ягодицы. Доминик сомкнул губы вокруг соска. Наслаждение, которое испытывала Констанция, было так велико, что граничило с болью.

Она прошептала имя Доминика и повернула голову, чтобы найти его губы. Когда она уже думала, что вот-вот взорвется, не в силах сдерживать себя, он выпустил из губ один сосок и принялся посасывать второй.

Констанция застонала и выгнулась, стараясь крепче прижаться к его телу. Желание пульсировало у нее между ног. Она почувствовала, что там стало влажно. Доминик шире развел ее ноги, и Констанция ощутила его напряженное мужское достоинство. Она застонала и подняла ноги, чтобы принять его в себя. Ее пронзила мимолетная боль, и она вскрикнула. Доминик помедлил, все его тело содрогалось от возбуждения. Но Констанция уже забыла о боли, она сгорала от желания и крепко прижала к себе его бедра.

Доминик вошел в нее, и она задохнулась от изумления. Он словно заполнил пустоту в ней. Она хотела, чтобы он проник глубже, хотела обладать им.

Он принялся двигаться в ней, поначалу неторопливо, затем со всевозрастающей быстротой, и Констанция поняла — вот то, чего ей так не хватало. Он медленно вынимал свое копье и снова всаживал в нее, глубже, сильнее, двигался все быстрее и быстрее…

И она двигалась вместе с ним, стараясь подстроиться под его ритм, чувствуя, как наслаждение растет в ней, с каждым его движением становясь все более сильным. Констанция вцепилась пальцами в одеяло. И потом вдруг… наслаждение достигло своего пика и взорвалось в ней ослепительной вспышкой. Она вскрикнула, выгнулась навстречу его последнему мощному толчку и услышала его хриплый стон.

Тело Доминика расслабилось, он уткнул лицо ей в шею. Констанция слышала, как постепенно замедлялось его дыхание. У нее не было ни сил, ни желания что-то говорить, все мысли перепутались.

Он прижал губы к шелковистой коже ее шеи, потом лег рядом и прижал Констанцию к себе. Она прижалась к груди Доминика, удобно устроившись в его объятиях. Ее пальцы легко ласкали кожу на его груди.

Так вот что это такое — любить мужчину. Констанция не знала прежде любви, да и как она могла знать? Чувства ее никогда не были такими яркими, она никогда раньше всецело не принадлежала мужчине — телом и душой.

Она знала, что все теперь многократно усложнилось, но сейчас ей не хотелось думать об этом. Сейчас она хотела наслаждаться моментом, своей близостью с Домиником. Он повернул голову и поцеловал ее в лоб, потом поднес ее руку к своим губам и поцеловал каждый палец.

— Ты самая красивая женщина в мире.

Констанция улыбнулась, зная, что он смотрит сейчас на нее другими глазами, и радуясь этому. Он начал перечислять ее достоинства, и она вынуждена была поцеловать его, чтобы заставить умолкнуть. Прошло несколько прекрасных минут.

— Констанция, — сказал наконец Доминик, и она услышала в его голосе твердость.

Она была совершенно уверена, что не хочет слышать то, что он собирается сказать.

— Нет, — ответила она поспешно, прижимая пальцы к его губам, — давай не будем говорить об этом сейчас. Потом у нас будет достаточно времени.

— Мы должны возвращаться.

— Я знаю.

Она с трудом оторвалась от Доминика, стараясь не смотреть на него. Она знала: это ослабит ее решимость. Встав, Констанция собрала свою разбросанную по полу одежду и быстро оделась. Костюм, к сожалению, был еще влажным, плотная ткань впитала много воды, хорошо, что сорочка успела высохнуть.

Огонь угас, но Доминик, одевшись, поворошил золу, чтобы убедиться в этом. Констанция смотрела на него, расчесывая волосы пальцами и стараясь скрутить их в простой узел на затылке. Волосы были густые и длинные, а половину шпилек она растеряла, кроме того, у нее не было зеркала — все это усложняло задачу. Наконец ей удалось привести волосы в порядок.

Выглядит она, наверное, ужасно, подумала Констанция: одежда мокрая и заляпанная грязью, волосы растрепаны. Но ей было все равно, в ней еще пылал огонь пережитого наслаждения. Доминик повернулся, и их глаза встретились.

— Констанция… — сказал он и шагнул к ней.

Она без колебаний бросилась к нему в объятия, обхватив его шею руками. Он поцеловал ее и крепко прижал к себе.

— Мы должны идти, — прошептал он.

— Я знаю.

— Мне меньше всего на свете хочется уходить отсюда.

Констанция улыбнулась.

— Но мы должны, — ответила она, — нас ждут.

Доминик вздохнул:

— Ты права.

Он склонился к ней, еще раз поцеловал, и они вышли из домика. Доминик привел лошадей, и они стали спускаться вниз по холму, ведя лошадей в поводу.

Вокруг было тихо, воздух, напоенный дождем, был свеж. Тучи рассеялись, и на голубом небе сияло солнце, заливая все вокруг теплым золотистым светом.

Доминик и Констанция шли, держась за руки и то и дело поворачиваясь друг к другу. Констанции казалось, что они единственные люди на земле. Когда они присоединятся к остальным, все изменится, и она это знала, но не хотела думать об этом. Ей хотелось продлить минуты счастья.

Дойдя до места, где они оставили Маргарет, Каландру и остальных, Констанция и Доминик никого не обнаружили. Это было неудивительно, учитывая прошедший ливень. Несомненно, при первых признаках дождя они поспешили укрыться в летнем домике.

По правде говоря, Констанция была этому рада, потому что она могла провести наедине с. Домиником еще несколько минут. Они сели на лошадей и продолжили свой путь. Когда из-за поворота на некотором отдалении показался белоснежный дом, Констанция ощутила печаль. Короткое счастье закончилось, они возвращались в обычную жизнь. Констанция вздохнула.

— Я знаю, — сказал Доминик, взглянув на нее, — мне тоже не хочется возвращаться.

Констанция улыбнулась, обрадованная его словами, но настроение у нее стремительно портилось. Теперь, когда она в состоянии была рассуждать здраво, Констанция припомнила все причины, по которым Доминик никогда не женится на ней. Совсем скоро они вернутся в Лондон, и все будет кончено. А до этого, находясь среди многочисленных гостей, они вынуждены будут притворяться, лицедействовать. Доминик не сможет взять ее за руку, обнять ее, а она не сможет посмотреть на него так, как хотелось бы — выражая взглядом всю любовь к нему. В обществе существовали строгие правила, ограничивающие поведение жениха и невесты, что уж говорить о мужчине и женщине, которые не были даже помолвлены… они просто не смогут выказывать друг другу явную симпатию, не говоря уже о том, чтобы дотронуться друг до друга.

Подъезжая к летнему домику, Констанция заметила, что на крыльце стоят несколько человек. Ее сердце болезненно сжалось. Она бросила тревожный взгляд на Доминика. Он смотрел на стоявших на ступеньках людей, и лицо его было словно высечено из камня.

Констанция вдруг поняла, что все обстоит даже хуже, чем она себе представляла. Они с Домиником были на грани скандала. Они долго могут рассказывать про дождь и про то, как им пришлось искать убежище, но эти объяснения вряд ли помогут. Они провели наедине по меньшей мере два часа и половину этого времени — в уединенном коттедже.

Констанция пожалела, что не застала Каландру, Маргарет и остальных на поляне. Тогда возвращение было бы не таким тягостным, кроме того, если бы они вернулись все вместе и остальные участники поездки не стали бы рассказывать о том, что Констанция и Доминик были вместе, этот факт, наверное, удалось бы скрыть. Впрочем, вряд ли… Маргарет, конечно, была кузиной Констанции и, следовательно, была кровно заинтересована в защите их доброго имени, а Каландра была просто милой девушкой и другом Франчески и Доминика, но правда наверняка выплыла бы наружу. Что толку думать об этом теперь, когда истину уже не скрыть?