Прикосновение волшебства

С этими словами она взяла с места в карьер по узкой лесной тропинке. Над головами у них громыхнул гром, и лошадь, испугавшись, перешла на галоп. Меррик что-то крикнул ей вслед в надежде, что Кассандра услышит, но в следующее мгновение на него обрушились струи ливня.

Тропа, на которую свернула Кассандра, была непригодна для верховой езды — здесь давно не обрезали нижних ветвей. От ужаса у графа пересохло во рту. Пригнувшись к шее своего скакуна, он галопом пустился вслед за Кассандрой.

Глава 16

Молнии озаряли небо, и Уайатт разглядел силуэт Кассандры. Лошадь, на которой она сидела, вышла из повиновения — проливной дождь и раскаты грома напугали обычно спокойное животное. Кассандра же была либо разгневана, либо охвачена страхом и даже не пыталась совладать со строптивой кобылой. Судорожно вцепившись в поводья, она положилась на судьбу.

Очередная вспышка высветила сцену, от которой Меррику стало не по себе. Впереди над дорогой навис низкий сук, и девушка налетела на него. Граф устремился вперед, хотя понимал, что не в силах предотвратить неизбежное.

На полном скаку он спрыгнул с коня, разбрасывая вокруг себя грязь. Кассандра лежала на мокрой земле. Меррик с замиранием сердца опустился рядом с ней на колени. Золотистые волосы пропитаны грязной водой, по бледному лицу стекают мутные ручейки. Дрожащими руками граф поднял Кассандру с земли. Глаза ее были закрыты. Граф проклинал себя. Это он виноват в случившемся. Кассандра пришла к нему, переступив через собственную гордость, открыла ему свою ранимую душу, а он оскорбил ее. И все потому, что прислушивался к разуму, а не к сердцу. Ему всегда казалось, что это мудрейший способ существования, но оказалось, что одной мудрости недостаточно. И девичье тело у него на руках — лучшее тому подтверждение. Возможно, Кассандре недоставало мудрости, но сердце ее было исполнено любви и доброты. Только такой глупец, как он, мог этого не заметить. Щеки его увлажнились, но не от дождя.

Прежде всего надо где-то укрыться. Они оба вымокли до нитки, а в лесу становилось все холоднее. Кассандра может схватить пневмонию. Придерживая одной рукой узду, он повел своего скакуна по ближайшей короткой тропе. Где-то поблизости должен быть игровой павильон, сохранившийся еще со времен его детства. Макгрегор присматривал за всеми постройками, разбросанными в дальних концах поместья. Будь что-то не так, управляющий наверняка доложил бы об этом графу.

Очередная вспышка молнии высветила небольшой домик. Лошадь оставить было негде. Меррик на мгновение задумался, как ему поступить — верхом преодолеть оставшийся путь до дома или же отправить коня одного? Но если обе лошади вернутся в конюшню без ездоков, конюхи наверняка переполошатся. Он посмотрел на Кассандру и моментально принял решение. В летнем домике ей будет лучше — это куда безопаснее, чем скакать несколько миль по раскисшей дороге под проливным дождем.

Граф спешился и подстегнул лошадь, уповая на то, что животное самостоятельно найдет дорогу до конюшни. И тогда конюхи отправятся искать его самого.

Проклиная темноту, он внес Кассандру в дом. Боже, как давно он не был в игровом павильоне! В углу на прежнем месте стояла детская кровать, и он шагнул к ней.

Щепок или угля, чтобы растопить очаг, в домике не нашлось. Меррику тотчас вспомнились предостережения матери о том, к каким бедам приводят шалости с огнем. Но по крайней мере тут было сухо и относительно тепло. Граф положил девушку на кровать и в изножье обнаружил шерстяное одеяло.

Ткань наверняка покрыта плесенью и проедена молью, но это лучше, чем ничего. У графа от холода стучали зубы, но он не обращал на это внимания. Надо срочно согреть Кассандру, а это невозможно, пока на ней мокрая одежда. Нащупать в темноте крючки и пуговицы было чертовски трудно, зато от прикосновения к нежной девичьей коже в нем снова вспыхнул огонь желания.

Граф осторожно приспустил лиф платья. Кассандра шевельнулась и застонала. Окрыленный надеждой, граф на мгновение замер, прислушиваясь. Увы, больше она не издала ни звука. Граф приподнял ее, стащил до талии платье и нижнюю рубашку и почувствовал, как к его груди прижалась восхитительная девичья грудь, однако попытался не думать об этом. Ему было страшно вспомнить, какую страсть разожгли в ней его прикосновения накануне ночью. Не дай Бог, если это повторится. Ему удалось стащить с Кассандры мокрую одежду только до бедер, и на мгновение он заколебался, не зная, что делать дальше. Увы, придется довести дело до конца. Нельзя оставлять на ней мокрое платье. Он попытается не думать о том, к чему прикасаются его пальцы, хотя это будет нелегко. Тем более что он не прикасался к женщине вот уже несколько месяцев!

Уайатт бережно вытер тело Кассандры куском мягкой материи, обнаруженной в комоде, после чего укутал ее в одеяло. Но она так и не открыла глаз. Боже, сколько придется ждать, прежде чем их хватятся и начнут поиски? При таком ливне — не меньше чем через несколько часов.

Меррик принялся стаскивать с себя мокрую одежду. Какая досада, что здесь не разведешь огня! Холод пробирал до костей, однако ни в одном из комодов не нашлось ни сухой одежды, ни второго одеяла. Впрочем, ничего удивительного, ведь это детский игровой павильон!

Сняв рубашку, Меррик наклонился и пощупал лоб Кассандры. Он оказался пугающе холодным.

Существовал единственный способ согреть ее, однако граф отдавал себе отчет в том, каковы могут оказаться последствия. Ему ничего другого не оставалось, как ждать, когда за ними придут. Ну а если до утра никто не явится?

К черту приличия! Уайатт выпрямился и стащил с себя остальную одежду. Кассандра наверняка рассвирепеет, когда утром увидит, в каком они виде, но уж лучше сцена со слезами и упреками, чем бездыханное тело. Вытершись мокрой рубашкой, он забрался под одеяло и лег рядом с ней.

Главное, поскорее согреть ее. Кровать была узкая, и места двоим едва хватало. Уайатт повернулся к Кассандре и, обняв ее за талию, прижал к себе. Она шевельнулась и приняла более удобную позу. Уж не инсценировала ли она падение, подумал Меррик. Но какое блаженство ее обнимать! Он лежал, боясь шевельнуться, чтобы случайно не коснуться интимных частей тела, которые притягивали к себе, словно магнит.

Дождь продолжал монотонно стучать по черепичной крыше. Уайатт попытался лечь поудобнее. Пройдет еще несколько часов, прежде чем их обнаружат. До него доносилось мерное дыхание Кассандры — значит, ничего страшного не случилось.

Вскоре его сморил сон. Запахи плесени, мха, старых листьев смешались с легким ароматом сирени.

Кассандра проснулась, разбуженная барабанной дробью. Она плотно сжала веки, борясь с болью, и попыталась понять, откуда доносится этот звук. В первый момент ей подумалось, что это капли дождя барабанят по прохудившейся крыше ее спальни. Но звук раздавался гораздо ближе, воздух был сырым и липким. Перина почему-то сделалась жесткой. Девушка заворочалась, стряхнув с себя сон.

Барабанная дробь тотчас прекратилась. У Кассандры перехватило дыхание. Она обнаружила, что лежит совершенно голая, а рядом с ней на узкой жесткой кровати лежит кто-то еще, тоже без одежды!

«Руперт!» — промелькнуло у нее в голове. Но нет, было в близости этого человека нечто успокаивающее, а теплая рука, обнимавшая ее за талию, никак не могла принадлежать Руперту. На душе стало легко и спокойно, и она даже улыбнулась — Уайатт! Кассандре не хотелось расставаться с этой мечтой, и она вновь погрузилась в сон.

Было еще темно, когда Кассандра снова проснулась. Рука мужчины, лежавшего рядом, сжала ее талию еще крепче, и тогда она поняла, что он тоже проснулся.

— Уайатт? — прошептала она с опаской, осторожно прикоснувшись к его груди, находившейся всего в нескольких дюймах от ее носа.

— Слава Богу! — послышалось в ответ.

Уайатт напрягся и отодвинулся от нее. Тогда Кассандра пробежала пальцами по его волосатой груди.