Лили и майор

— Я буду просто счастлива принять наконец ванну, — прошипела она, — но только когда ты наконец уберешься отсюда!

Он расхохотался и обхватил ее руками за талию. Вытащив из лохани, он прижал Лили к своей груди.

— Я хочу получить прощальный поцелуй.

— Тебе здорово повезет, если я при этом не откушу твой нос! — фыркнула она, молясь про себя, чтобы в эту минуту никого не занесло к ее коттеджу, ведь вся эта возмутительная сцена наверняка была отлично видна сквозь окна.

— Да неужели? — поддразнил он, пронеся ее через всю комнату и уложив на кровать.

Прежде чем Лили успела сделать попытку освободиться, он уже пристроился возле. Лили пыталась найти в себе силы противостоять его чарам, но верх взяло гораздо более древнее, инстинктивное желание. А Калеб продолжал ласкать, губами щекоча кожу у нее на шее.

— Прикажи мне убираться отсюда, Лили, — лукаво прошептал он бархатным голосом. — Скажи мне, что ты не хочешь меня, и я уйду. Неужели страсть одержала верх над твоей гордостью?

— Возьми меня, — зашептала Лили, не в силах оставаться равнодушной к его ласкам. — О, Калеб, пожалуйста…

Он протянул руку, чтобы погасить огонь в лампе, а потом торопливо скинул с себя всю одежду.

По тому, как вздрогнуло мощное, мускулистое тело Калеба, она поняла, что он вот-вот утратит над собою контроль, и ей немедленно захотелось заставить его сделать это. Лили резко приподняла бедра в неудержимом страстном порыве, вырвав у Калеба лихорадочный стон от наслаждения.

Пружины на кровати жалобно скрипнули, когда он налег на нее раз, другой и третий, и ей пришлось до крови закусить губу, чтобы ее крики не услышали обитатели форта.

Когда пламя страсти достигло наивысшей точки, Калеб наклонился и поцелуем заглушил ее вопли восторга, слив их со своими.

Они надолго замерли друг подле друга, залитые потоками лунного света. Наконец, не произнеся ни слова, Калеб поднялся и стал одеваться.

Лили тут же накинула на себя одеяло и отвернулась к стене. Теперь, когда огонь желания утих, ее вновь обуяла гордость, причем весьма болезненно уязвленная.

Она услыхала, как зазвякало железо, а потом порыв холодного воздуха проник к ней под одеяло, когда Калеб распахнул заднюю дверь. Она поняла, что он отправился к насосу, чтобы набрать свежей воды.

Лили лежала неподвижно, пока Калеб не подошел к ней, легонько похлопав по мягкому месту, стыдливо прикрытому сейчас одеялом.

— В твоей лохани полно теплой воды, — сообщил он. — Не забудь закрыть за мною дверь.

— Калеб… — начала было Лили, резко обернувшись к нему.

— Мы и так наглупили более чем достаточно, — перебил он, назидательно подняв палец. — Я уезжаю на день или два. И когда я вернусь, я хочу, чтобы ты уже перебралась в мой дом, где тебе давно надлежит находиться.

Прежде чем Лили сообразила, что ответить, Калеб уже захлопнул за собою дверь.

Лили тут же вскочила и задвинула засов, хотя что толку запирать конюшню после того, как лошадь уже украли.

Не зажигая света, Лили на ощупь нашла стоявшую на полу лохань с водой и забралась в нее. Горячая вода должна смыть с нее не только запах тела Калеба, но и само воспоминание о его объятиях. Однако потребность в этом человеке жила в ней гораздо глубже, в самой сердцевине ее души, куда она не смогла бы добраться с мылом и мочалкой.

Лили долго, с наслаждением мылась, а потом вытерлась насухо и облачилась в свежую фланелевую ночную рубашку. Забравшись в постель, девушка с головой укрылась одеялом и всласть наплакалась, проклиная Калеба, который оставил ее одну-одинешеньку спать в этой ужасной постели.

Ранним утром следующего дня в дверь Лили постучалась Велвит Хьюз, снова облаченная в свое парадное перкалевое платье, с потрепанным чемоданом в руках.

— Я нынче утром перебираюсь на житье к Тиббетам, — сообщила она таким тоном, будто они с Лили всю жизнь были самыми близкими подругами, — и я должна вас за это поблагодарить!

— Глупости, — отвечала Лили, отвлекаясь от очередного запроса по поводу своих сестер: в этот день погода была еще хуже и не позволяла ей заняться стиркой. — Просто вы трудолюбивая, а миссис Тиббет нужна экономка, вот она и взяла вас на работу. И во всем этом только ваша заслуга.

— Как я вам? — спросила Велвит, поставив на пол чемодан и горделиво расправляя складки не платье.

— Прекрасно, — кивнула Лили. — У меня как раз кофейник на плите. Вы не выпьете со мной чашечку?

— Времени нету, — покачала головой Велвит. — Не хочу я в первый свой день опаздывать.

— Я полагаю, теперь у вас будет своя комната в доме Тиббетов? — поинтересовалась Лили, огорченная тем, что ей придется пить кофе в одиночестве, да еще в такой тоскливый дождливый день.

— А в ней расчудесные шелковые занавески на окнах, да к тому же я слыхала, что там есть и ванна со всякими штучками-дрючками.

— Да, это впечатляет, — улыбнулась Лили, но тут же помрачнела: — А как насчет Джадца?

— Я и на милю теперь не подпущу к себе такого типа, как он, — поклялась Велвит, сердито взмахнув рукой. — А он и вякнуть не посмеет, ведь побоится полковника.

Лили подумала, что такие, как Джадд, не сдают обычно свои позиции без боя, но не захотела своими сомнениями портить настроение Велвит, поэтому просто кивнула.

— Вы бы сами поопасались Джадда, — простосердечно предупредила Велвит, поднимая с пола чемодан и открывая дверь. — Он никому ничего не прощает.

Лили пообещала, что будет осторожна, и поднялась из-за стола, чтобы проводить гостью. Глядя в окно вслед торопливо удалявшейся новообретенной приятельнице, Лили почувствовала непонятную тоску — по чему-то необычному, по людям, с которыми она никогда не встречалась, по местам, которые ей не довелось повидать.

Вернувшись за стол, она закончила первое за это утро письмо. Проштудировав свою географическую карту, она вздохнула и взялась за следующее.

— Я прекрасно знаю, что делаю, Калеб Холидей, — настаивала Сандра, изо всех сил вцепившись в сиденье коляски, которая прыгала по размытой дождем дороге.

— Очень на это надеюсь, — отвечал Калеб, покосившись на нее. — Твоя репутация может выдержать один расторгнутый брак, но два будет уже слишком.

Сандра выпустила из рук край скамьи и принялась поправлять свои изящные перчатки.

— Во всяком случае, не тебе читать мне нотации, — сказала она наконец. — Ты давно уже мне не муж.

— И никогда им не был, — подхватил Калеб, пожимая плечами.

Сандра выпрямилась и принялась смотреть по сторонам в надежде найти посторонний предмет для беседы. Вскоре лицо ее просветлело.

— Я ведь скоро увижу Джосса и Абигейл. Ты не хотел бы им что-нибудь передать?

— Нет, — ледяным тоном отвечал Калеб, не глядя на Сандру.

— Калеб… — Он почувствовал, как на его плечо легко легла маленькая ручка, — Ну ладно, — слегка смягчился он, — скажи Абигейл, что я скучаю по ней и что мне очень понравились носки, которые она прислала мне на прошлое Рождество…

— Сказать по чести, Калеб, — заявила Сандра трагическим тоном, — ты кажешься мне иногда самым настоящим мерзавцем! Ну скажи, что может заставить тебя вернуться домой: похороны члена семьи?

Калеб грозно уставился на Сандру, надеясь, что взглядом заставит ее замолчать. Он избегал не только обсуждать с кем-то свои домашние дела, но даже размышлять на эту тему. Война расколола семью Холидей, как топор дровосека сухое бревно, но ведь это не могло длиться вечно.

— Война давно закончилась, — мягко уговаривала его Сандра, — и твоя сторона победила. Ну почему ты не хочешь вернуться и помириться с братом?

— Тебе этого не понять, — отчеканил Калеб, и на сей раз его тон несколько поубавил пыл Сандры.

— А я думала, что ты хотел бы познакомить их всех с Лили, — заметила она невинным голоском, взирая на омытую дождем прерию.

— Лили вовсе не намерена знакомиться с моим семейством, — отвечал Калеб, с невольной улыбкой вспомнив, как прошлой ночью вылавливал Лили из лохани с водой. — Честно говоря, она вообще не желает иметь со мной дела.