Непослушная невеста

Окончательно выйдя из себя, Кейт стукнула кулаком по доске.

– Я чем-то тебя расстроил, милый котенок? – Голос О'Рурка звучал мягко, даже виновато, но Кейт ни на секунду не заблуждалась относительно его истинных чувств.

– Негодяй, ты нарочно меня мучаешь! – Она невольно съежилась под его взглядом.

– «Прости, любимая, прости, но древо жизни, нам не извести», – снова процитировал он.

– Нет! – крикнула она, поворачиваясь к нему спиной.

– Да, и это святая правда, – объявил Питер, довольный тем, что ему удалось вывести Кейт из себя. Пусть она отрицает сколько угодно, но он совершенно точно знает: Мэри Кэтрин Макгиллакатти О'Рурк сейчас залилась густым румянцем. – Дай подумать… Если тебе не нравится Шеридан, то, может быть, ты предпочтешь послушать перед сном какую-нибудь историю лорда Уильмота? – ехидно поинтересовался он.

– Замолчи, О'Рурк! Как тебе не стыдно?! Я пытаюсь заснуть, а ты мне не даешь! – Кейт закрыла уши ладонями.

Но Питер уже не обращал внимания на ее возражения. Он обещал, что пальцем ее не тронет, но ведь известно, в какой соблазн могут ввести слова.

Преисполнившись негодований, Кэтрин стремительно вскочила и, перелетев через разделяющий их ложе барьер, рухнула на Питера, попутно ударив его кулаком в челюсть.

– Не смей больше ничего мне цитировать! – яростно потребовала она.

В тот же момент их тела соприкоснулись, словно две обезумевшие стихии, вырвавшиеся на свободу. Ощутив его возбуждение, Кейт попыталась исправить свою ошибку и высвободиться из железных объятий Питера, но его ладони уже легли на ее аккуратную, округлую попку, заставив бедра прижаться к его чреслам. Кейт отчаянно выгибалась, пытаясь оторвать груди от его торса, однако при этом раскаленное страстью мужское естество прикоснулось к треугольнику между ее ногами, угрожая ей полной потерей контроля.

– Боже, О'Рурк, неужели в тебе нет ни капли жалости?

Ее страсть настолько разыгралась, что она даже боялась потерять сознание.

Питер в то время, смеясь, провел руками по ее спине и снова прижал к себе, медленно покачивая бедрами и заставляя Кейт мучительно осознать, что он действительно собирается предложить ей древо жизни.

– Это всего лишь самозащита, дорогая моя. – Питер нежно прикусил чувствительное местечко на ее шее. – И потом, это ты на меня набросилась, разве нет?

Кейт задрожала. В его объятиях она все больше теряла желание сопротивляться. Губы Питера были неотвратимо убедительны, пьяня поцелуями.

В конце концов, Кейт ответила на игривые движения его языка и губ с жадностью, которая согрела ее, словно живой огонь. Реагируя на настойчивые прикосновения налитого желанием древка, жар которого она ощущала даже сквозь ткань ночной рубашки, подчиняясь слепому инстинкту, она открылась, словно раковина, и хотя понимала, что это безумие, но ей было уже все равно!

Изумившись тому, насколько быстро она сдалась, Питep провел ладонью по ее бедру, поднимая мягкую ткань рубашки до талии, и Кейт ахнула, когда его умелые пальцы быстро увели ее туда, где уже не оставалось места для запоздалых сомнений. Она выгнулась, прижимаясь к его руке, ища избавления от лихорадки, которая снедала ее тело, потом откинула голову назад, и ее волосы взметнулись, словно пламя в руке ангела. Теперь лишь неутолимое желание пылало между ними, снедая их обоих.

Тихий вздох слетел с чуть приоткрытых губ Кейт: она рвалась навстречу дару, который предлагал ей Питер, отчаянно желая получить его как можно скорее. Ее тело признавалось в этой потребности, и она устремилась к огню, едва фитиль вспыхнул, стремительно инициируя взрыв.

Тихий крик вырвался из горла Кейт и разлетелся на тысячу осколков, вознося ее на вершину ярчайшего восторга.

– Тише, дорогая моя девочка, – ласково прошептал Питер, любуясь радостным изумлением, которое залило лицо Кэтрин. Он подарил ей этот миг и одновременно теперь приобрел полную власть над ней.

Задыхаясь, Кэтрин обмякла, словно медуза, и Питер поцеловал влажные завитки волос, прилипшие к ее лбу, ощущая непривычную нежность по отношению к женщине, лежащей у него в объятиях.

В обычных обстоятельствах О'Рурк последовал бы десятилетней привычке, торопливо излив семя в роскошное тело Кейт, но на этот раз наличие барьера и откуда-то взявшееся необъяснимое сострадание повлияли на его решение.

В итоге Питер убедил себя в том, что ему не следует эгоистически пользоваться полученным преимуществом, и вместо этого позволил Кэтрин заснуть, утешаясь тем, что начатое им дело уже скоро будет завершено.

Он был твердо намерен сделать их брак реальным сразу же после того, как Кейт немного вздремнет, но незаметно и сам заснул.

Глава 16

На следующий день в девять утра Питер шагал мимо кухни, ругаясь про себя. Черт бы подрал эту женщину! Он проспал – а она даже не удосужилась его разбудить! Теперь было уже поздно идти в лес, и Питер, сыпля крепкими ругательствами, вошел в контору, где взялся за пачку отчетов, давно требовавших его внимания.

К середине утра Питер вдруг заметил, что ему приходится щурить глаза, читая учетные книги, и, решив зажечь лампу, поднялся из-за стола. Посмотрев в окно, он удивился тому, насколько потемнело небо, – густая мгла покрывала его, и издалека доносился звук, который Питер поначалу принял за далекий рев ветра.

Покачав головой, он снова уселся за работу и вдруг замер. Ветер, а никакого движения не видно. Это странно! И почему на деревьях за окном не шелохнется ни единый листок? Тем не менее, шум все усиливался, словно к поселку на большой скорости приближался товарный поезд.

А тут еще запах серы и дыма… Так вот отчего у него начали болеть глаза!

Питер подошел к двери конторы, натянул куртку и отправился на улицу.

Если не считать Гризуолда, который все еще не вставал из-за перелома, в лагере оставались только Эл, Кейт и кузнец, тогда как бригада валила деревья выше по склону.

Когда Питер вышел на крыльцо конторы, удушающий запах дыма уже ни с чем нельзя было спутать: определенно где-то неподалеку разгорался сильный пожар.

Питер совершенно ничего не знал про лес и про то, как надо бороться с лесным пожаром, но ему хорошо было известно, насколько быстро огонь из друга может превратиться в злейшего врага. Подростком он видел, как пожар пронесся по жилому кварталу в Дублине, и этот ужас запомнился ему навсегда.

Питер стоял напротив театра «Орфей» в Филадельфии в тот вечер, когда испуганная толпа затоптала шестерых зрителей. Пожар погасили в считанные минуты, но от этого гибель людей не стала менее ужасной.

Спрыгнув с крыльца конторы, Питер повернулся к западному склону и сразу обнаружил центр пожара. Раньше он не видел никаких признаков беды – наверное, потому, что она пришла со стороны Калифорнии, но теперь лагерь «Диабло» оказался прямо на пути огня.

– Эй, кузнец! – заорал Питер, перекрывая шум и бегом направляясь к кузнице. – Запрягай лошадей и жди меня позади конторы, живо!

Кузнец выглянул из темного проема.

– В чем дело, босс? – Он изумленно смотрел, как новый начальник с огромной скоростью бежит в сторону кухни.

– Пожар! Шевелись! – крикнул Питер, быстро оглянувшись и не сбавляя скорости.

Кузнец бросил на наковальню молот и клещи, в которых была зажата подкова: он настолько привык к запаху дыма и темному помещению кузницы, что не заметил появления того огня, который горел не в его горне. Ему понадобились секунды, чтобы глаза привыкли к дневному свету, и еще одна, чтобы убедиться в правоте О'Рурка.

– Иисусе! – воскликнул кузнец и вылил на себя ведро воды, стоявшее рядом с наковальней. Затем, схватив за гриву лошадь, дожидавшуюся ковки рядом с кузницей, он прыгнул на ее спину и галопом поскакал к конюшне.