Возвращение приграничного воина (ЛП)

— Я поняла, — сказала она, ничуть в этом не уверенная.

Огонь, уютная синяя ткань полога — сама обстановка умиротворяла ее. Все дурное — твердая земля, запах вереска, беззащитность — осталось снаружи. Внутри, за надежными стенами замка, ее воспоминания были связаны только с Джоном.

Он взял ее левую руку и перецеловал каждый пальчик, потом прижался губами к ее ладони.

Она следила за каждым его жестом.

— Я бы посоветовал тебе закрыть глаза, — проговорил он мягко, не настаивая, и улыбнулся.

Она покачала головой. В прошлый раз она уже закрывала глаза.

— Мне нравится смотреть на тебя.

Он тронул ее волосы.

— Мне тоже нравится смотреть на тебя.

Он провел пальцами сквозь короткие светлые пряди, добрался до кончиков и потянул за них, словно желая сделать длиннее.

До недавнего времени она заставляла Бесси стричь себя совсем коротко, так, чтобы волосы едва прикрывали уши. Чтобы никто больше не смог схватить ее за косу и помешать убежать.

— Я могу отрастить их, — произнесла она, задумавшись, каково будет снова отпустить косы. — Если хочешь.

Он покачал головой.

— Даже если мне чего-то хочется, это еще не повод заставлять тебя делать это. — Он говорил вовсе не о ее волосах.

— Делай все, что пожелаешь. Мне понравится все. — Ложь, в которую она хотела поверить.

— Оно необязательно должно тебе нравиться, даже если тебе нравлюсь я сам. Но я буду нежен. Я обещаю.

Она кивнула, хотя ее тело продолжало держать оборону. Он медленно провел пальцами по ее щеке, вниз по шее и горлу. Зацепился за ворот рубахи.

— Помоги мне.

Он был так добр, что уступал право контролировать ситуацию ей. Неужели он понимает, насколько ей это необходимо?

Она сняла рубаху, и ее окутала ночная прохлада. Затем его теплые пальцы легли на нее, волнуя кожу словно бурлящая речная вода. Он не спешил, давая ей время привыкнуть. Приласкав ее плечи, спустился к ложбинке между грудями. Затем, тронув ребра, вернулся к плечам, потом пробежался вниз по рукам, пока его пальцы не переплелись с ее собственными. Везде, где он ее трогал, кожа вспыхивала теплом. И замерзала, едва он отводил пальцы.

Слишком медленно. Она не хотела ждать. Его ласки должны уничтожить ее прошлое.

— Необязательно так тянуть время.

— Ах, Кейти, любовь моя, ведь это и есть самое приятное.

Любовь моя. Он, наверное, называл так множество женщин.

— Но я… — Что? Она хотела, чтобы все быстрее закончилось. И чтобы длилось вечно.

— В прошлый раз мы слишком поторопились. Ляг на спину.

Она вытянулась на кровати, пытаясь сосредоточиться на его ласках и не забывать, что она здесь, в этих покоях, и рядом нет никого, кроме Джонни Брансона.

Его пальцы лениво играли на ее коже, и она затрепетала, начиная оттаивать. Но внутри ее тело оставалось враждебным. Со скованными мышцами она держала себя наготове. Дать отпор. Сорваться и убежать.

Он начал снимать с нее чулки, оголяя бедра. Она схватила его за запястья.

— Нет. — Он не послушается.

Но он остановился.

Она зажмурилась, сдерживая слезы. Там внизу… Там внизу уже побывал тот человек. Когда в прошлый раз она ощутила нагими бедрами колючую ткань, то вспомнила, как он шарил в штанах, прежде чем…

Она открыла глаза и увидела, что его улыбка пропала.

— Слишком рано, — прошептал он. — Я подожду, пока ты не станешь готова.

Словно получив отсрочку от смерти, ее тело расслабилось. Но смерть уже завтра могла настигнуть любого из них.

Если Вилли Сторвик умрет, будет ли этого достаточно? Вдруг она никогда не станет свободна?

Она представила себя через много лет. Джонни Тряпка давно вернулся к своему королю, а она, брошенная в одиночестве, по-прежнему живет в тюрьме, которую соорудил ее разум. По-прежнему парализована ниже талии после тисков Вилли.

— Нет! — Боясь потерять свой единственный шанс, она переплелась с ним пальцами, отказываясь его отпускать. — Я готова. — Их глаза встретились.

Перебирая ее пальцы, Джон внимательно посмотрел ей в глаза.

— Тогда покажи мне, — наконец произнес он. — Покажи, чего ты хочешь и к чему ты готова.

— Ты будешь делать только то, о чем я попрошу? — Эта мысль несколько успокаивала.

— Пока ты не перестанешь знать, о чем просить дальше.

Не будь она так напряжена, то улыбнулась бы, благодаря за то, что он понимает, насколько она неопытна.

— И помни, если тебе не понравится то, что я буду делать, просто скажи нет.

Это слово останавливало его раньше и остановит снова. Она должна в это верить.

Он уже оделил вниманием ее руки, шею, ее ребра и талию, но ее груди тоже молили о ласке.

Она посмотрела вниз.

— Там.

Он улыбнулся.

— Где именно?

Она скосила глаза на ложбинку между своими грудями, и он погладил то место, на которое она указала, однако не совсем там, где ей на самом деле хотелось. Потом расправил пальцы, и она застонала, изогнувшись так, чтобы уткнуться сосками в его ладони.

— Здесь? — В его голосе послышалась улыбка.

Задыхаясь, она открыла глаза.

— Не знала, что тебя надо учить, как обращаться с женщиной.

Он рассмеялся. Вслед за ним и она улыбнулась. Кто бы мог подумать, что смех и любовь способны идти рука об руку?

— Но ты не обычная женщина, любовь моя.

Моя. Как много заключено в этом коротком слове.

Плавным движением он охватил сначала одну ее грудь, потом вторую. Потом к его пальцам присоединились губы. Жаркие, влажные, возбуждающие. Так вот что значит «заниматься любовью». Совсем не похоже на…

На то, о чем она не хотела вспоминать.

Ниже талии ее кожа горела от нетерпения. Она должна знать. Она должна выяснить, сможет ли стать полноценной женщиной. Отстранившись, она стянула чулки, стремясь всей кожей почувствовать его тело. Из ее горла вырвался странный звук. Не слово. Нечто среднее между вздохом и стоном.

Радость и мука соединились на его лице.

— Что… — Он откашлялся. Слова давались ему с трудом. — Скажи, чего тебе хочется?

Он ждал. Ждал, что она скажет.

— Я хочу, чтобы ты разделся.

Он сбросил тунику. Она улыбнулась при виде его широкого, мощного, покрытого порослью волос торса, к которому так приятно было прильнуть, чувствуя уют и защиту.

И не только.

Он принялся было раздеваться дальше, как вдруг она поняла, что еще не готова.

— Стоп.

Он немедленно остановился.

Она сглотнула, облизнула губы. Как ни странно, но в прошлый раз, когда она еще не знала, как все закончится, все было проще.

— Я хочу почувствовать твое тело.

Он присел на кровать и ласково, словно сокровище, обнял ее.

— Вот так?

Она кивнула. Подобная близость должна стереть дурные воспоминания. И все же ее непослушное тело отказывалось поддаваться. Оно продолжало бороться — и с Джоном, и с тем наслаждением, которое он обещал.

Он коснулся губами ее лба.

— Кейт, послушай меня внимательно. Я не стану брать тебя этой ночью. Ты слышишь? Ты поняла меня?

Вся дрожа, она кивнула, не понимая, разочарована она или чувствует облегчение.

— Но для этого мне надо держать член в штанах. Я обещаю, что этой частью до тебя не дотронусь. Ты поняла?

Неизвестно как, но он догадался, против чего взбунтовалось в прошлый раз ее тело. Доверяясь ему, она кивнула.

— Я хочу сделать вот что. Показать тебе, насколько прекрасным это бывает. Ты позволишь мне? — оглушил ее его шепот.

— Да. — Одно слово. Самое правильное.

Его горячие губы заскользили по ее шее, руки сместились ниже. Она лежала на спине с открытыми глазами, пока его губы и пальцы танцевали на ее коже, успокаивая и возбуждая одновременно.

Покрыв поцелуями округлость ее живота, он достиг места меж ее ног, которое она так долго обороняла. Его пальцы и губы, смешавшись, пробудили в ней ощущения, о существовании которых она даже не подозревала. В точке, которую еще никто так не касался.