Леди и Волк

— Я боялась, ты никогда не придешь, — сказала Кэтрин, а про себя подумала: «Мне казалось, ты покинул меня». — Иди к отцу, Стефан. Европа позаботится обо мне.

— Подожди меня здесь. Если отец в сознании, я хочу, чтобы ты была рядом со мной. — Услышав лязг металла, Стефан устремился в покои отца. — Я скоро вернусь.

Девушка стояла в тишине, вытирая испачканные губы и слезы унижения. Марлоу опустошил ее душу. Не столько поцелуем, сколько словами. Стефан предупреждал, что нельзя верить брату. Но о том же предупреждал и Марлоу. Кому же из них можно верить?

Глава 11

Стефан бежал к покоям отца, скидывая с себя плащ. Лязг мечей раздавался все ближе. Сражающихся было пятеро, включая Рамси и Марлоу. Гиль кинул Стефану меч, и он вступил в поединок с Марлоу. Тремя четкими движениями он парировал выпады брата и нанес ему меткий удар, отбросив его клинок в сторону.

— Если я когда-нибудь еще застану тебя одного в обществе Кэтрин, — сказал Стефан, хладнокровно приставив к груди Марлоу свой меч, — я вырежу тебе сердце.

Схватка закончилась. Гиль зашел в покои и тут же появился вновь:

— Милорд, граф Джеймс зовет вас.

— Я иду. Охраняй дверь, Рамси!

— Можешь поговорить с ним, — сказал Марлоу, потирая разбитую бровь. — Но все это закончится очень скоро. И как только стану графом, я выгоню тебя отсюда.

Стефан криво усмехнулся.

— Я знаю об этом, Марлоу.

Перед комнатой графа воцарилось напряженное молчание.

Стефан направился в Грейт Холл и привел с собой Кэтрин. Введя ее в покои, он плотно закрыл за собой дверь. Тяжелое зловоние, распространявшееся по комнате, говорило о неминуемом приближении смерти. Стефан взглянул на побледневшую, сжавшуюся от страха девушку и крепко взял ее за руку.

— Ты уверена, что хочешь остаться здесь? — прошептал он. — Мы еще не одна семья, но может случится, что у тебя не будет другой возможности познакомиться с моим отцом. Мне хочется, чтобы ты была рядом.

Кэтрин медленно подняла глаза, и Стефан увидел ее искренний взгляд.

— Я хочу быть рядом с тобой. Не беспокойся. Иди к отцу, тебе надо поговорить с ним.

Стефан глубоко вздохнул и повернулся к постели умирающего. Трепещущее пламя свечей освещало склонившиеся фигуры священника и врача.

— Стефан? — раздался в тишине слабый голос графа. — Подойди ко мне.

— Я здесь, отец. — Стефан подошел к постели. Кэтрин села на стул.

Опустившись на колени, Стефан поднял слабую руку отца. Она была нежной и мягкой, словно кожа вновь появившегося, еще неоперившегося птенца. «Рождение и смерть… как они похожи. Один приходит в этот мир, а другой…» — подумал Стефан.

— О чем ты думаешь, сынок?

— Я думаю о жизни, — ответил Стефан.

Понимал ли он прежде, как сильно любит отца? Только сейчас, когда долгожданная встреча с ним обернулась неожиданным горем. Как никогда прежде, он осознал, что страшный поступок, который превратил его жизнь в ад, был совершен из-за преданной сыновьей любви. Заглянуть в глаза отца и увидеть в них свет — было настоящим счастьем для Стефана!

Он взглянул на Кэтрин. Девушка сидела неподвижно, словно изваяние.

— Отец, быть твоим сыном — большая честь для меня, — сказал Стефан, улыбаясь больному. — Я горжусь, что прожил свою жизнь рядом с тобой!

Слезы медленно катились по щекам умирающего. Сын обнял его. Он держал его в своих руках, словно маленького ребенка. Сердце Стефана сжималось от боли. Но он будет сильным и проводит своего отца в другой мир, поддерживая крепкими руками. Так же, как его дети когда-нибудь проводят его самого.

— Я не просто любил тебя, сынок, — прошептал Джеймс. Он произнес каждое слово с удивительной отчетливостью, словно все это время спал, а не пребывал в забытьи. Откинувшись на влажные от пота подушки, он продолжал: — Ты всегда оставался для меня звездой, сияющей во мраке. Совсем еще малышом, ты уже был благороден и честен. И я сожалею, что моя глупая гордость встала между нами на долгие годы. Я должен был… простить тебе юношеское упрямство. Не печалься, что скоро я покину тебя. Гордись, что в тебе течет наша кровь.

— Я всегда старался, отец, чтобы мои рыцарские доспехи сияли так же ярко, как доспехи любимого сына короля Эдварда. Я не запятнал твоего имени.

— Да, сынок, это правда. — Граф кивнул головой. — Теперь, находясь у ворот смерти, я понимаю, насколько важно мнение окружающих нас людей. И в этом ты мудрее меня.

Отец долго молчал, и никто не осмелился нарушить тишину.

— Я знаю, что ты покинул Блэкмор из-за брата, — неожиданно прошептал граф. — Но я сделаю так, что моим наследником станешь ты. Ты станешь следующим графом Блэкмора.

Стефан непонимающе взглянул на отца. Кэтрин замерла.

— Марлоу — внебрачный сын, — пояснил Джеймс.

Сердце Стефана застучало в груди, словно стенобитное орудие по крепостным стенам. Чудовищный смысл сказанного не укладывался в его сознании.

— Твоя мать изменила мне много лет назад, — продолжал отец дрогнувшим голосом. — Твой дядя Роберт — отец Марлоу.

Стефан вздрогнул, воспоминания острым ножом кольнули его сердце.

— Лорд Роби… — Стефан не мог вымолвить больше ни слова.

— Да, Стефан, я знаю. Лорд Роби назвал твою мать шлюхой. Он сказал правду. И ты убил его за это. Но Бог не осудит тебя, ты этой правды не знал.

— Кэтрин, — с мольбой простонал Стефан, — я не знал. Ты должна поверить, что я не знал правды. О Боже! Я убил человека в порыве гнева! Моя душа будет гореть в огне!

Граф только теперь заметил Кэтрин.

— Это Кэтрин Гилберт, отец. Девушка, которую ты выбрал мне в жены.

— A-а, дочка Гилберта. — В голосе графа звучали нотки удовлетворения. — Да, она красавица! Вы осуждаете Стефана, дитя мое, за то, что он убил человека?

Стефан бросил быстрый взгляд на Кэтрин и, желая защитить ее, сказал:

— У нее очень строгие понятия о рыцарстве, отец.

— Это невероятно. — Больной сделал дрожащей рукой неопределенный жест. — Вам надо побольше узнать о жизни, девушка.

Кэтрин залилась румянцем. Она почувствовала себя ограниченной и маленькой. Ей все равно бы не удалось объяснить им свои чувства. Бартингэмы думали и чувствовали по-другому. Однако она ответила:

— Стефан мне все объяснил. Я ему верю.

— Я должен был догадаться, — злился на себя Стефан. — Я всегда удивлялся, глядя на мать и Роберта. — Он ненадолго замолчал. Покачав головой, он печально произнес: — А мне так хотелось, чтобы она меня любила! Мне так не хватало ее любви!

Джеймс взял Стефана за руку. Его взгляд лучился нежностью.

— Сердце женщины может быть вероломным. Оно сжигает мужские сердца, и ничего с этим не поделаешь.

Стефан думал о странных поворотах судьбы, которые отдавали ему в наследство весь Блэкмор. Он никогда не стремился к этому, как Марлоу, и это было весьма неожиданным подарком. Чувства, которые он сейчас испытывал, смешались, и их невозможно было передать словами.

— Как ты узнал об этом, отец? — спросил Стефан.

Граф посмотрел в сторону, он мысленно уносился в прошлое. Губы его сложились в ироничной улыбке.

— Марлоу сам сказал мне об этом. Однажды мы с ним сильно повздорили. Он избивал крестьянина, и я ему сказал, что мой сын не может опускаться до того, чтобы избивать простых людей. — Граф дотронулся до горла, и Стефан смочил ему губы водой. — Марлоу повернулся ко мне с такой… ненавистью и выкрикнул, что на самом деле он не мой сын, а внебрачный. Он как будто хвастался этим. Я не знаю, какую цель он преследовал. Скорее всего ярость заглушила его разум. Я всегда чувствовал это, но не хотел смотреть правде в глаза.

— Бедный Марлоу, — сокрушенно покачал головой Стефан, — единственный раз в жизни сказал правду и поплатился за это наследством.

— Не стоит сожалеть о нем, — заметил граф. — Дело не только в том, что он не мой сын, его жадность стала безграничной.

— Но он все равно мой брат. — Стефан говорил с разочарованием, растирая виски негнущимися пальцами. — Я ненавижу его и люблю в то же время. Какая-то часть меня находится в нем.