Круги на воде

Стивен поднял покрасневшие горящие глаза на своего друга.

– Что ты здесь делаешь? Уходи отсюда.

Устало вздохнув, Джонатан опустился на стул напротив Стивена.

– Думаю, что останусь, – он положил на стол монету. Заметив монеты, к нему поспешил слуга с глиняной кружкой, обещая наполнять ее по мере опустошения.

Стивен хмуро уставился на своего друга. Как ни пытался Джонатан казаться безразличным, он не смог скрыть своего сочувствия.

– Как ты меня нашел? – язык у Стивена с трудом ворочался.

– Я знал, что ты поехал в Бат. Это ближайшее место, где полно пивных. Приехав сюда, я просто стал расспрашивать окружающих. Ты не простой пьяница, Стивен.

– А-а, значит я необычный пьяница.

– Тебя очень трудно не заметить, а уж когда ты на коне...

– Итак, тебе удалось меня найти, – проворчал Стивен. – Я не ранен, не лежу мертвый в грязи, поэтому можешь спокойно уезжать.

Джонатан вздохнул и вытер усы.

– Я еще не прикончил свой эль. А ты еще не рассказал мне, чем расстроен.

– Мне составить список? Это займет довольно много времени.

Джонатан улыбнулся. Его доброта бесила Стивена. Легко злиться на человека, которого презираешь.

– Кит рассказал мне, что ты принял участие в довольно странной цыганской свадьбе.

Стивен мрачно кивнул, глядя в свою кружку с элем.

– Это успокоит их и заставит быстрее покинуть наши места.

– А вместо этого уехал ты. Почему?

Стивен поднял кружку, неуверенно держа ее в руках, затем, найдя ртом край, осушил ее.

– Из-за нее.

Джонатан поднял бровь.

– Из-за нее? Ты имеешь в виду Юлиану?

Стивен горько улыбнулся и поднял пустую кружку.

– Юлиана Романова, родившаяся на Руси. Знатная восточная княжна, которую принудили выйти замуж за какого-то подлого и отвратительного английского барона.

Джбнатан, пощипывая кончики усов, хмуро смотрел на друга.

– Разве ты не оценил ее достоинств? Она говорила со мной на прекрасном французском языке.

– Tant pis pour elle. [17]

– He издевайся над девушкой. У нее прекрасные манеры, она очень умело отдавала распоряжения слугам. Разве могли цыгане научить ее такому утонченному поведению, умению вести беседу, прекрасному французскому?

– Вовсе несложно научить женщину иностранному языку, – с трудом выговорил Стивен, – а вот научить женщину молчать непросто.

– О-о! Она слишком много говорит? И поэтому ты уехал от нее?

– Я уехал от нее, – ответил Стивен, посмотрев прямо в глаза другу, – потому, что хочу ее.

Джонатан ударил ладонью по столу.

– Какая безупречная логика. В такие моменты, мой дорогой Стивен, я вспоминаю, почему я дружу с тобой. Временами ты бываешь очень забавен. – Он расстегнул верхнюю пуговицу камзола. – Итак, ты сбежал из своего дома, потому что испытываешь желание к своей жене.

– Да, все до смешного просто. – Стивен разозлился. – Черт возьми, Джонатан, тебе известны обстоятельства моей женитьбы. Король вынудил нас к этому. Я обручился с ней, чтобы ублажить короля. Я едва ли намерен признать этот брак.

– А почему бы нет? – Джонатан поставил локти на стол. – Неужели ты все не можешь забыть Мэг?

Мрачные воспоминания нахлынули на Стивена. Джонатан был прав... и одновременно ошибался.

– Когда я решу жениться, – ответил Стивен, – я не выберу ни цыганку, ни мнимую аристократку.

– Твоя жена будет чопорной и ужасно скучной.

Как Мэг. Но об этом Стивен никогда никому не говорил.

– Джонатан, ты не можешь оставить меня в покое? Я намерен сам решать свои проблемы.

Джонатан откинулся на спинку стула и широко расставил руки.

– Да, ты славно их решаешь.

– Если я запутался, то это касается только меня.

– Запутался, да так, что только чудо может тебе помочь. – Он наклонился вперед вместе со стулом. – Послушай, Стивен. Эта девушка – загадка. Она прекрасна, она совершенна. Позволь ей войти в твою жизнь. Ты сам не представляешь, что из этого может получиться. Возможно, она сумеет развеять тоску, которая владеет тобой все эти годы. Чего ты боишься? Разве ты этого не хочешь?

– Чего я боюсь? – ответил Стивен, хмуро глядя в свою пустую кружку. – Так это, что... что... – он замолчал, не в силах выразить словами чувства, которые вызвала в нем Юлиана. Стивен также не хотел признаваться в истинных причинах своих страхов, хотя Джонатан был лучшим его другом. – Я боюсь, что приеду домой и увижу, что дом разграблен, а мои слуги дрожат от ужаса перед друзьями моей жены.

– А что говорит леди Юлиана в свою защиту? Ручаюсь, она тоже испытывает к тебе нежные чувства. Ты довольно грубый мужчина, но женщинам, кажется, нравишься.

– Это была бы глупость с ее стороны. – Стивен умел устоять перед женщинами, желающими подарить ему свое сердце. Много раз ему уже приходилось это делать, и сердце его оставалось холодным.

– Ты будешь глупцом, если отвергнешь ее.

Стивен отвел взгляд в сторону и стал лениво наблюдать за человеком, игравшим в карты за соседним столом. Тот явно жульничал, успевая при этом нюхать табак по моде, завезенной из Новой Испании.

В таверну проскользнул нищий, незамеченный слугой. Одетый в невообразимое старье и рванье, с незаживающими язвами, он прошмыгнул мимо шумных столов с игроками в карты и остановился прямо перед Стивеном де Лассе.

Стивен глянул в здоровый глаз нищего – второй глаз был перевязан черной повязкой – и подавил вздох. Хотя внешне он был суровым и неприступным, нищие всегда вызывали в нем чувство жалости.

Стивен заглянул в жестяную миску нищего. На дне лежало несколько медяков.

– Подайте милостыню, сэр, – попросил человек сиплым пропитым голосом.

Джонатан хотел отогнать нищего, но Стивен схватил друга за руку, достал кошелек, но вдруг остановился. В голову ему пришла одна идея.

Возможно, если все, как следует обдумать, ему удастся сделать так, что сама Юлиана захочет покинуть Лунакре.

– Я придумал для тебя кое-что получше, бедняга, – сказал он нищему.

У Джонатана отвисла челюсть.

– Стивен, что ты имеешь в виду? Ты не можешь...

– Нет, могу, – угрюмо сказал Стивен. – У меня в Лунакре целый табор цыган. А что если к ним добавить еще парочку нищих?