Хозяйка Дома Риверсов

— Мне не дано предугадать, что сулит нам будущее, — быстро вполголоса промолвил он. — Мне неизвестно, кто станет вашим следующим мужем и где в дальнейшем окажусь я сам. Но я не могу позволить вам уехать, пока не скажу… пока хотя бы один раз не признаюсь… что люблю вас!

Услышав это, я слегка вздохнула.

— Вудвилл…

— Я ничего не могу предложить вам, у меня ничего нет, да и сам я почти ничтожество по сравнению с вами, знатнейшей дамой Франции. Но я хочу, чтобы вы знали: я люблю вас, я хочу вас, я мечтаю о вас с того дня, когда впервые вас увидел.

— Мне следовало бы…

— Я должен был сказать это вам. Вы должны знать, что я всегда любил вас — любил самой благородной любовью, как и подобает рыцарю любить свою госпожу. Но в душе я любил вас страстно, как только может мужчина любить женщину. И теперь, прежде чем я покину вас, я хочу без конца говорить вам, что люблю вас, люблю, люблю… — Он запнулся и с отчаянием посмотрел на меня. — Я должен был сказать вам это, — снова повторил он, словно извиняясь.

У меня было такое ощущение, будто я и впрямь становлюсь золотистой и теплой, точно под воздействием алхимии. Я чувствовала, что улыбаюсь, что прямо-таки сияю, слушая его. Я сразу же поняла: он не врет, он действительно меня любит! Но и еще одна истина открылась мне: я и сама влюблена в него по уши. И ведь он произнес те самые, нужные и правильные слова: я взяла в плен его сердце, он любит меня, он меня обожает… Боже мой, он меня любит! И, Господь свидетель, я тоже его люблю, хоть он и не знает об этом.

Не проронив больше ни звука, мы свернули в небольшую комнатку в конце галереи, и Ричард тут же закрыл за нами дверь и обнял меня — одно мгновенное движение рук, и я без малейшего сопротивления оказалась в его объятиях. Я подняла к нему лицо, и он меня поцеловал. Мои руки скользили по его коротко стриженной красивой голове, по его широким плечам, и я сама прижимала его к себе, ощущая под колетом его мускулистое тело. Пальцы мои слегка покалывал ершик коротких волос у него на шее.

— Я хочу тебя, — шепнул он мне на ухо. — Не как герцогиню, не как гадалку или колдунью, которая умеет читать по магическому кристаллу. Я хочу тебя как женщину, мою женщину.

И он поцеловал меня в то местечко, где вырез платья обнажал шею и часть плеча. Он целовал мои ключицы, горло, подбородок… Я потерлась носом о его волосы, о ямку на шее под затылком, и он даже негромко застонал от сдерживаемой страсти. Потом запустил пальцы под мой головной убор, стянул с волос золотую сетку, и мои косы упали и рассыпались по спине, а он зарылся в них лицом.

— Я хочу тебя как женщину, как самую обыкновенную женщину, — задыхаясь, бормотал он, распутывая кружевные завязки на моем платье. — Мне не нужны никакие предвидения и пророчества, мне безразлично, кто твои знаменитые предки. Я ничего не понимаю в алхимии, во всех этих тайнах и водных богинях. Я человек земной, самый обыкновенный англичанин. Мне не нужны тайны, мне нужна только ты — как самая обыкновенная женщина. Ты должна быть моей.

— Ты можешь меня уронить, — тихонько предостерегла я, поднимая голову.

Он колебался, глядя на меня сверху вниз, затем ответил:

— Уронить, но не унизить. Никогда этого не хотел. Я всегда хотел, чтобы ты оставалась такой, какая ты есть. Однако важно и то, кто есть я сам. Я ничего не смыслю в ином мире, и он совершенно мне безразличен. Мне безразличны святые, духи, богини или этот философский камень. Единственное, чего я хочу, это разделить с тобою ложе, Жакетта… — Тут мы оба сразу заметили, что он впервые за все это время назвал меня по имени. — Я страстно желаю тебя, Жакетта, как только может самый обыкновенный мужчина желать самую обыкновенную женщину.

— Да, — отозвалась я, тоже охваченная внезапным порывом страсти, — да, мне тоже все прочее совершенно безразлично.

И опять уста его прильнули к моим устам, а его руки снова принялись развязывать кружева на вороте моего платья, расстегивать пояс…

— Запри дверь, — велела я, когда он, скинув колет, крепко прижал меня к себе.

А когда он вошел в меня, я испытала пронизывающую боль, которая тут же растаяла и превратилась в наслаждение, какого прежде я никогда не знала, так что о боли я сразу забыла, вместе с ним возносясь к вершинам блаженства и понимая, что это была чисто женская боль, что теперь я — женщина, настоящая женщина, рожденная из земли и огня, а не девственница, сотканная из воздуха и водяных струй.

— Надо бы позаботиться, чтобы у нас с тобой ребенка не получилось, — как-то сказал мне Вудвилл.

Мы с ним уже целую неделю встречались тайком, и головы у нас обоих совсем пошли кругом от страсти и удовольствия. Состоялись торжественные похороны герцога, и теперь я ждала вестей от матери, опасаясь того, как она распорядится мною дальше. Мы с Ричардом, ослепленные страстью, еще только медленно начинали что-то соображать по поводу нашего будущего и задумываться о том, что сулит нам судьба.

— Я принимаю травы, — ответила я. — Сразу после той, самой первой нашей ночи я начала принимать их. Никакого ребенка не будет. Я побеспокоилась об этом.

— Хорошо бы ты еще могла предвидеть заранее, что с нами будет, — вздохнул он. — Нет, я просто не могу отпустить тебя!

— Тише, — шепнула я.

Мои фрейлины находились поблизости; они шили и оживленно болтали друг с другом; в последнее время они успели привыкнуть к тому, что Ричард Вудвилл каждый день приходит в мои покои. Мне ведь действительно многое нужно было устроить и спланировать, и Ричард оказывал мне неоценимую помощь и всегда старался быть рядом.

— Но это действительно так, — продолжал он, понизив голос. — Это чистая правда, Жакетта. Я не могу тебя отпустить.

— Тогда тебе придется удерживать меня силой, — заметила я, улыбаясь и не поднимая глаз от шитья.

— Король наверняка прикажет тебе вернуться в Англию, — предположил он. — Не могу же я попросту взять и похитить тебя.

Я украдкой посмотрела на его хмурое лицо и, как бы намекая на самое простое решение, обронила:

— А почему бы тебе и вправду не похитить меня?

— Ничего, я что-нибудь непременно придумаю, — горячо пообещал он.

В ту ночь я достала подаренный бабушкой браслет с амулетами, тот самый магический браслет, способный предсказывать будущее, и выбрала три амулета: один в виде обручального колечка, второй в виде кораблика — он символизировал мой переезд в Англию, — а форма третьего очень напоминала наш замок Сен-Поль, и я выбрала его на тот случай, если родители все же велят мне вернуться домой. Я собиралась ко всем этим амулетам привязать по леске и опустить их в Сену на самом глубоком месте, а потом, когда сменится фаза луны, посмотреть, какой из них откроет мне правду. Я уже начала привязывать лески, как вдруг остановилась и рассмеялась — сама над собой. Не буду я этого делать! Зачем? В этом больше нет необходимости, ведь теперь я земная женщина, а не девственница, в жилах которой вместо крови течет вода. Я — возлюбленная человека, горячо любимого мною, и мне совершенно неинтересны все эти гадания; я сама буду строить свое будущее. Мне не нужны амулеты, чтобы узнать, воплотятся ли в жизнь мои надежды и мечты!

Амулет, имевший форму золотого обручального колечка, я подбросила в воздух и ловко поймала, не позволив упасть на пол. Вот он, мой выбор! Мне не нужна никакая магия для понимания очевидного. Чары уже возникли: я влюблена, влюблена страстно, я дала клятву земному мужчине и не собираюсь от него отказываться, предавать его. Единственное, что теперь необходимо сделать, это как следует продумать способ, который позволит нам навсегда остаться вместе.

Отложив браслет в сторону, я взяла чистый лист бумаги и написала письмо королю Англии: