Золотые узы

– Спасибо.

– Я разведу небольшой костер рядом с палаткой. В нартах я отыскал маленький котелок.

Аурелия обрадовалась, увидев, что мужчина вернулся совершенно спокойным. Он разжег костер и вскипятил котелок со снегом. Клейтон не собирался ей рассказывать, с какой легкостью она превратила его в исходящего похотью самца, тем более что Аурелии, видимо, ничего не стоило укротить собственную плоть. Он представил себе шелковистые пряди ее волос, ямку у основания шеи, мягкие губы, полную грудь. И бросил горсть снега себе в лицо.

Аурелия перевязала раны Вальдо, изумляясь тому, что такой щуплый человек смог пережить нападение медведя. Конечно, шрамы останутся.

– Мне жаль, что я такой неопытный доктор, Вальдо, – прошептала она, укрывая его одеялами. – Ты будешь носить следы этого гризли всю жизнь.

И она вспомнила доктора Бонвитта. Он наверняка напомнил бы ей о главном: Вальдо жив.

Аурелия старалась думать о докторе Бонвитте, чтобы забыть о Клейтоне. Она никогда не притворялась, будто хорошо понимает мужчин, но так быстро после любовного пыла впасть в ярость! Нет, наверное, Клейтон сложнее прочих мужчин.

– Аурелия! – раздался снаружи гневный рык генерала Гардиана, и через секунду он ворвался в палатку. – Вот болван, вот недоумок! Вы знали об этой проделке Вальдо?

В руках у Клейтона был револьвер с перламутровой ручкой.

Глава 13

– Нашелся? – радостно воскликнула Аурелия и потянулась за револьвером.

– Не смейте до него даже дотрагиваться!

Не опуская протянутую руку, она четко проговорила:

– Отдайте!

– Ну что ж, возьмите. – Клейтон покачал головой, словно говоря: «Что тут спорить?» – Револьвер не заряжен. Осторожнее только. Он тяжелый. Нет, вы можете себе такое представить: Пойзер решил контрабандой ввезти в Юкон револьвер! Нас бы всех завернули на границе. Может быть, даже арестовали.

Аурелия крепко сжала перламутровую ручку.

– Да нет, Клейтон, это вовсе не так. Я вам сейчас все объясню.

– Чего тут объяснять? Юный продавец тайком притащил сюда запрещенное оружие.

– Нет. Во-первых, если бы не этот револьвер, медведь, наверно, убил бы и Пойзера, и меня…

– Что вы понимаете в оружии! Это «кольт», из которого, может, и убьешь человека, но медведю от него никакого вреда, разве что ухо прострелишь, и то если ты меткий стрелок. Пойзеру надо было захватить с собой винтовку. – Клейтон потянулся за своим винчестером. – Вот из него медведя убить можно, и закон не запрещает ввозить винтовки. Хорошо хоть, что «кольт» нашел я, а не канадские пограничники. Может, в Каньон-Сити удастся его продать. Уж во всяком случае, через границу я с ним не пойду.

Он протянул руку за револьвером.

– Этот «кольт» мой, – твердо сказала Аурелия.

– Ваш?

Клейтон смотрел на нее с таким же выражением, какое, наверно, вызвало бы у него сообщение, что Аурелия – переодетый канадский полицейский.

– Да, мой. Я прятала его в двойном дне моего медицинского сундучка. И сейчас опять его туда положу. И можете быть уверены, что я с ним пойду через границу.

– Откуда у вас револьвер, черт побери?

– Мне его дала бабушка. Вы правы – медведя из него не убьешь. Но, надеюсь, вы заметили, что ухо я ему таки прострелила?

– Вы просто защищаете Пойзера!

– Нет, это мой «кольт». И я повезу его в Канаду.

– Да что вы несете, Аурелия? Приличные дамы не возят с собой револьверы!

Он вдруг заметил ее всклокоченные волосы и кое-как застегнутое платье.

– Нет уж, договаривайте, Клейтон. Приличные дамы не отправляются в одиночку в дикие места и не вступают в партнерство с незнакомыми мужчинами. И уж во всяком случае, приличные дамы не учатся на врача. И, наконец, как вы только что заметили, приличные дамы не возят с собой револьверы. Из всего этого вытекает, что я вовсе не приличная дама. Но я и не преступница. И не женщина легкого… не доступная женщина.

– Я про вас этого не говорил.

– Но вы это подразумевали.

– Это потому, что я вас не узнаю. Дьявол, может, я вас никогда и не знал!

– Может быть, я такая же, как моя сестра. Вы об этом ведь подумали? Нет, не такая!

Не успела Аурелия произнести эти слова, как с ужасом осознала их смысл. И Клейтон тоже мгновенно понял.

– Значит, вы признаете, что ваша сестра преступница?

Аурелия бросила на него негодующий взгляд.

– Как ловко вы извращаете слова!

– Ну тогда объясните, что вы имели в виду. Его торжествующий тон окончательно взбесил Аурелию.

– Вы заявляете, что вас несправедливо осудило общество, а сами вы справедливо судите?

– Ладно-ладно. Лучше объясните свои слова.

– Я вам ничего не обязана объяснять!

С этим Аурелия вышла из палатки. Но внутри у нее все клокотало. Она ведь и вправду не может объяснить свои слова. Ни Клейтону, ни даже себе самой.

Клейтон готовил нарты, а Аурелия возилась с Вальдо, проклиная себя за то, что по ее вине юноша уже натерпелся столько боли и натерпится еще больше. Мысли о Виолетте тоже не шли у нее из головы. Обе трагедии случились по ее, Аурелии, вине. «В обоих случаях виновато мое самолюбие. Простит ли меня когда-нибудь Виолетта? А Вальдо?»

Она тихонько потрогала лоб спящего. Во всяком случае, ему не стало хуже. Если удастся довезти Вальдо до Каньон-Сити, где, наверно, есть настоящий врач, то он, возможно, выкарабкается.

Аурелия оглядывала палатку – не забыла ли чего-нибудь? Вошел Клейтон. Вид у него был по-прежнему обеспокоенный и по-прежнему самодовольный.

– По дороге уже идут стампидеры, и идут вперед. А нам надо возвращаться назад. Я так и знал, что случится что-нибудь в этом роде. И куда вас вчера вечером черт понес! Если бы вы остались в Каньон-Сити…

– Но мы не остались, – огрызнулась Аурелия и, схватив медицинский сундучок, пошла к нартам, но, не дойдя до них, остановилась и обернулась к Клейтону со слезами на глазах. – Вы думаете, я этого сама себе тысячу раз не сказала? Вальдо может умереть. А если и не умрет, то, наверное, пожалеет, что не умер. Я и без вас знаю, что во всем виновата я. Складывайте палатку и пошли.

Его взгляд смягчился, но Аурелии не нужна была его жалость. Она вздернула подбородок и приняла такой решительный вид, что только глупец осмелился бы приставать к ней сейчас с разговорами.

Клейтон отнес Вальдо на нарты. Аурелия, не говоря ни слова, помогла уложить его поудобнее. И они пустились в обратный путь. Солнце быстро поднималось над горизонтом. Через некоторое время Клейтон спросил:

– Вы останетесь в Каньон-Сити с Пойзером?

– Это зависит от того, найдем ли мы врача.

– Я задерживаться тут не намерен.

– Почему-то это меня ничуть не удивляет.

– Думайте, что хотите, но нянчиться с Пойзером я не обязан. Пойду вперед, к озеру Беннетт. Те, кто приходит туда первым, захватывают самые лучшие участки для постройки лодки – и им достается самый лучший лес. Как только я там обоснуюсь – вернусь за вами.

– И те, кто первым построит лодки, раньше всех пустятся в плавание и достигнут Доусона, так?

– Я не отрицаю, что еду в Доусон.

– Я тоже.

– Помню, как тут забыть?

Нет, Клейтон за ней не вернется. Аурелия была в этом уверена.

Она посмотрела на бедного Вальдо и подумала, что без помощи Клейтона он никогда не добрался бы до Доусона, даже если бы его не изранил медведь. Но с другой стороны, после всего того, что юноше пришлось пережить, может быть, он передумает и откажется от путешествия. Господи, лишь бы остался жив, а уж какое решение он примет – это его дело.

– Значит, для вас не имеет значения, что мы заключили уговор, Клейтон?

– Мы – это вы и я. Как вы сказали тогда в Дайе, нам нужны объединенные припасы и снаряжение, но взять в партнеры еще и Пойзера придумали вы, а не я.

Клейтон прав. Они нужны друг другу. Но Аурелию раздражал этот тон праведника – словно Господь Бог объявил его миссию святым делом, а ее нет. У него на уме одно – доставить Виолетту и Скалли в Сиэтл, где, как он считает, их ждет справедливый суд. Хотя сам-то, наверное, предпочел бы задушить беглецов собственными руками. А может быть, хочет задушить ее, Аурелию, за то, что она прячет в сундучке револьвер. Или Вальдо – за то, что он такой слабак. Так или иначе, Клейтон хочет всем воздать по заслугам.