Разделяя миры (СИ)

Эндрю тяжело вздохнул, как и всегда, когда обсуждалась эта тема. Не то, что бы он не верил жене. Просто у него иногда в голове не укладывалось, что подобное могло произойти с ним и его любимой.

— Я пойду, поговорю с ним. И если услышу, то, что боюсь услышать, я хочу рассказать ему всю правду о том, как я появилась в твоей жизни.

Эндрю вновь тяжело вздохнул, но протестовать не стал. Он только крепко прижал жену к груди и поцеловал её долгим поцелуем.

Айрин нашла сына у реки, на его излюбленном месте. Он стоял, прислонившись спиной к дереву, и смотрел вдаль. Айрин как можно беззаботнее начала разговор.

— Доброе утро, милый! С днём рождения! Мы все ждём тебя дома, скоро должны приехать гости.

Николас Хенстоун, копия своего брата- близнеца Майкла повернулся к матери и, ласково улыбнувшись ей, протянул руки. Айрин обняла сына, и непонятная тоска сжала её сердце.

— Пойдём в дом, на улице холодно!

— Я люблю зиму и преддверие Рождества, — тихо ответил Ник, — К тому же я не хочу домой. Возвращайся в тепло, я приду попозже.

— Что- то тревожит тебя, дорогой? — обеспокоенно взглянула на сына мать.

— Я не знаю, мама… Я могу быть с тобой откровенен?

— Да, милый, конечно! Я хоть и всегда давала вам с Майклом свободу, это не значит, что мне наплевать на вас и ваши чувства.

Николас вздохнул, и стал чертить носком ботинка линию на снегу.

— Дело в том, что меня постоянно, с того времени, как я вступил в сознательный возраст, не перестают посещать мысли, что я чужой в этом мире. Будто я родился не в то время и не в том месте.

При этих словах Айрин чуть не вскрикнула и прикрыла ладонью рот. Самые худшие опасения подтвердились. А Ник, находящийся сейчас полностью в своих мыслях, продолжал:

— Иногда мне кажется, что я не должен жить здесь, мне будто неуютно находиться в этом месте и в это время. Я пробовал путешествовать, но нигде не находил покоя. Это гнетёт меня с самого детства. Сегодня нам с Майклом исполняется двадцать три года, а эти мысли посещают меня всё чаще.

Он замолчал, очевидно, напуганный такой откровенностью с матерью, которая обожала своих сыновей и его слова могли стать для неё ударом.

— Но, помнишь, как ты был счастлив с Брендой? Ведь тогда тебя не посещали такие мысли?

— Не говори со мной больше об этой женщине! Никогда! — воскликнул Ник с отвращением, но потом, будто опомнившись, смягчился:

— Да, мама, ты права. Тогда я был влюблён, как никогда в жизни…Но всё равно, какой- то червячок сомнения точил мою душу. Да, гораздо меньше, чем сейчас, однако и в то время я иногда ловил себя на подобных мыслях. Понимаешь?

Айрин прекрасно понимала. Она понимала, что теперь пришёл час её расплаты за счастье с Эндрю. Её любимый сын, вероятнее всего, должен был уйти. Уйти в тот мир, где ему будет душевно комфортно. Он должен уйти, как когда- то ушла она, разделяя миры, к своему любимому. Внезапно ей в голову пришла мысль:

— Дорогой, а в твоих мыслях не присутствует кто- то, кого нет рядом, но из- за кого вся твоя жизнь и кажется пустой?

Ник ошарашено посмотрел на мать, потом, немного помявшись, ответил:

— Да, мама. Но откуда ты знаешь?

Айрин улыбнулась:

— Тогда расскажи мне о ней.

Ник немного помолчал, потом продолжил:

— Эта девушка с прекрасным лицом и волосами цвета мёда, постоянно снится мне ночами. Я каждую ночь вижу её сидящей и рисующей картины. Она прекрасна. Иногда она отрывается от своего занятия и смотрит на меня. Её взгляд будто проникает в душу. И как бы нелепо это ни звучало, мне кажется, я люблю её.

При этих словах на глазах Айрин навернулись слёзы. Ник заметил это и бросился к матери:

— Мама, дорогая! Прости, что я заставляю тебя плакать! Я не хотел!

— Всё в порядке, — улыбнулась сыну Айрин, смаргивая слёзы, — Пойдём в дом, дорогой. У меня есть к тебе серьёзный разговор. Я больше не имею права его откладывать.

— Что- то случилось, мам?

— Пока нет… Но нам очень нужно поговорить.

Закрывшись в кабинете с Ником, Айрин рассказала ему всю историю своего появления в Лондоне восемнадцатого века. Она знала, что сын не сочтёт её за умалишённую, он поймёт. Она так же знала, что рано или поздно, Николас уйдёт из их жизни. Уйдёт туда, где он станет счастливым, как сейчас она была счастлива с Эндрю. Николас слушал мать внимательно, ни разу не перебив, только теребил пуговицу на рукаве сюртука, и это выдавало волнение молодого человека. После рассказа, он просто встал, крепко прижал мать к груди и не отпускал длительное время. В кабинет вошёл Эндрю и застал Айрин и Николаса обнимающимися. Он сразу же всё понял. Николас посмотрел на отца и так же крепко прижал его к груди. Потом взглянул в глаза матери и прошептав: «Спасибо», вышел из кабинета к гостям, которые уже давно ждали именинника. Эндрю подошёл к Айрин и, обняв её, спросил шёпотом:

— Ты всё рассказала ему, да?

— Да… — тихо шепнула Айрин и из глаз её покатились слёзы.

Потом она взяла себя в руки, и обратилась к мужу:

— Нам нужно отпустить его, любимый. Чтобы он стал таким же счастливым, как и я сейчас с тобой.

Эндрю присел на диван и посмотрел на жену. В глазах его были слёзы. Медленно, будто это давалось ему с трудом, он кивнул.

— Эй, Хенстоун! — кричал Николасу высокий блондин, сидящий на статном, крепком скакуне, — Ну что? Теперь померяемся силами? Давай, кто быстрее. Я на Рауле, — он похлопал скакуна по шее, и улыбнулся едущей рядом с ним красивой и надменной девушке — Бренде Уандер, бывшей невесте Николаса, — Или ты на Леоне? — Он снисходительно кивнул в сторону прекрасной кобылы Ника.

Майкл Хенстоун быстро подъехал к Николасу в сопровождении Лили и процедил сквозь зубы:

— Не смей даже заговаривать с этим сукиным сыном, слышишь?! Он хочет вывести тебя из себя!

— Не волнуйся, братишка, — усмехнулся Ник, — Ему это не удастся!

И он повернул в сторону выезда из Гайд- парка, где, следуя заведённой традиции, собиралась молодёжь на праздничный пикник. Сегодня было Рождество, и у всех присутствующих настроение было приподнятым.

Однако, несмотря на то, что Ник направился к выезду, блондин, которого звали Вильям Уоткинсон, всё не унимался:

— Эй, Хенстоун! Ты куда? Я ведь предлагаю не просто игру. Считай, что я предлагаю дуэль! В случае твоего проигрыша, Леона достаётся мне. — Он сделал театральную паузу, — А если проиграю я, Рауль твой! Подумай, Ник! Это лучший скакун во всём Лондоне!

Ник остановился, но продолжал стоять спиной к группе всадников. Все затихли, было видно, как Ник колеблется. От группы молодых людей отделилась одинокая фигура на лошади и быстрым шагом подъехала к Нику. Это была какая- то очень дальняя родственница Хенстоунов — Энджел Свенсон, которую родители прислали провести Рождество у родных. Она была отчаянно влюблена в Ника, но это была её тайна.

— Ник, не слушай его! Поехали домой! Хочешь, я составлю тебе компанию?

Ник обернулся и тепло улыбнулся девушке. Энджел было семнадцать лет, и он относился к ней не иначе как к младшей сестрёнке.

— Да, Энджи, ты права, не будем обращать на него внимания. — И он вновь тронул поводья лошади.

— Ник! А Ник! Ты что, испугался? — не переставал кричать Вильям, — Или ты испугался, что я…кхм, — Вильям откашлялся и бросил взгляд на Бренду, — Что я уведу у тебя ещё одну кобылку?

В толпе раздались смешки. Ник резко остановил лошадь и замер в седле. Спина его напряглась. Он медленно повернулся к Вильяму и ударил Леону каблуками в бока. Подъехав к Вильяму, он процедил:

— Что ж Вилли! Твоя взяла, давай устроим небольшое соревнование.

— Ник! Не стоит — воскликнул Майкл, — Едемте домой, родители, должно быть, заждались нас!

Но Ник уже скидывал сюртук и обсуждал с Вильямом условия соревнования.

— Мы поскачем вдоль дальней окраины парка. Там будет ручей, через который мы должны будем перепрыгнуть. Все могут ехать к ручью прямо через парк, и как раз будут там к моменту нашего финиша Кто приедет обратно первым, тот и победил. Если всё пройдёт, как я задумал, тебе придётся возвращаться домой пешком. Или на лошади мисс Уандер.