Сумерки жизни

Он искоса посмотрел на Рейна своим странным просящим взором.

— Клянусь честью, — крикнул Рейн, в порыве великодушия схватив его за плечо, — я нахожу, что вы один из наиболее достойных любви людей, которых мне приходилось встречать!

Рейн вернулся в пансион с сердцем, переполненным любовью ко всему человечеству. Существовал Бог в его небе. На земле все шло, как следует.

Он нашел Екатерину и Фелицию в салоне, ожидавших звонка к обеду в обществе госпожи Попеа и фрау Шульц. Госпожа Попеа, увидав его, воскликнула:

— Еще один счастливец! Что придало вам всем такой блаженный вид?

— Неизменная красота человека, — возразил Рейн с улыбкой.

— И вы заразились любовью к афоризмам, — заметила фрау Шульц. — Я спросила мисс Гревс, почему она сегодня так сияет, и она ответила: „потому что мир сегодня кажется шире". Это новая манера говорить.

— Теперь очередь мадам, — весело по своему обыкновению подхватила Попеа.

Екатерина рассмеялась.

— Это, знаете ли, неподходящая игра для гостиной. Возможно, это потому, что я не прочь пообедать.

Сердце Рейна трепетно забилось при этом незначительном шутливом замечании. Глаза его говорили о переполнявшей его радости. Новая группа постояльцев гостей наполнила салон. Екатерина воспользовалась этим неожиданным появлением народа, чтобы отвести Рейна в сторону. Взгляд заменил трепетный вопрос. Он шепотом успокоил ее, и они вышли на балкон.

— Я сказал отцу, — заметил Рейн, — он вас будет любить.

Она вместо ответа пожала его руку. Затем наступило долгое молчание, которое Рейн, отчасти угадывая ее настроение, не хотел нарушать.

Наконец, он любовно сказал:

— Поделитесь со мною вашими мыслями, моя дорогая.

— Я думала о том, что прожила тридцать один год и никогда до сих пор не знала, что значит даже свобода от забот. Я ослеплена светом, как освобожденные пленники Бастилии. Что-то страшное в таком счастье…

— Так будет продолжаться всю жизнь, — сказал Рейн.

— Я это знаю, — возразила она.

Затем, после паузы:

— Я сказала Фелиции. Вы ничего не имеете против?

— Мы перед нею в большом долгу, — заявил Рейн. — Она сегодня днем была у меня, после того как оставила вас.

Краска залила лицо Екатерины, и она робко посмотрела на него.

— Я думаю привести ее к вам. Вы уже будете знать, что ей сказать.

Она на минуту скрылась через открытую дверь и вернулась с Фелицией, которую оставила с Рейном. Он подошел к ней и взял обе ее руки в свои.

— Чем я буду в состоянии отплатить вам?

— Вы уже сделали для меня слишком много, — ответила Фелиция.

Последовало небольшое состязание во взаимном обмене благодарностями.

Обеденный гонг положил конец беседе.

— А пансион Бокар, — сказал он, — вы о нем сохраните приятное воспоминание?

— О, да. Я ему обязана слишком многим.

— Чем? — спросил Рейн.

— Вам такое мнение может показаться странным: но он из девушки превратил меня в женщину.

— Это дало вам счастье?

— Не знаю, — отозвалась Фелиция задумчиво.

А затем, после некоторой паузы, прибавила:

— Я думаю, да.