Создана для греха

Но он, только молча, прижал горлышко бутылки к ее губам.

– Да, я прошу тебя, да, – мягким голосом ответил он ей. – Ради меня, ты должна.

Кловер начала плакать, когда прохладная вода потоком хлынула в ее горло. Почти сразу же она ощутила дополнительное давление на мочевой пузырь. Лукас держал бутылку еще несколько долгих секунд. Ей показалось, что она выпила не меньше литра. Когда он отнял бутылку от губ, Кловер открыто плакала, так как испытывала величайшее смущение.

Он вытер ее слезы, и на его лице отразилась вся нежность, на которую он только был способен. Все было бы прекрасно, если бы не жжение внизу живота. Она лишь тихо охнула, когда он начал гладить ее лобок, доводя ее до агонии.

– Тихо, – сказал он, когда отстранил руку, а потом потрепал ее по щеке и снова поместил ей между зубов кляп.

Она знала, что этого точно не вынесет. Ее тело было охвачено судорогой боли. На коже выступил пот, и на мгновение ей показалось, что клитор сейчас разорвет потоком вод, которые грозили вот-вот излиться из нее. Она снова ощутила, как увлажнились бедра. Она слышала, как комнату насыщает пряный аромат ее влагалища.

Сквозь пелену боли она наблюдала, как Натана заковывают и подвешивают на цепи. Его руки были подняты высоко над головой, а плененный пенис высоко подпрыгивал, как будто в танце. Оливия шагнула вперед и начала играть с ним, сжимая и выкручивая его.

Натан выворачивался на цепи и умолял:

– Прошу вас! Прошу вас, остановитесь!

Ему не заткнули рот кляпом, поэтому все могли слышать его мольбы. На мгновение Кловер ощутила приступ негодования. Почему ее подвергли дополнительному унижению, а Натана пощадили? Но затем она решила, что на самом деле кляп был для нее спасением, потому что хоть как-то помог ей сохранить свое достоинство. Она была рада этому.

– Раб, замолчи, – сказала Оливия, высоко подняв голову. Ни на секунду она не отпускала пенис Натана. Он прикусил губу, чтобы покориться ее приказу, хотя ему это и стоило невероятных усилий. Он был похож на потерянного щенка еще до того, как началось битье.

Сирк попробовала в воздухе кнут, как это делал до нее Лукас, и кивнула в сторону Оливии. Представление началось. Оливия продолжала играть с членом несчастного, когда на его спину и зад обрушился первый удар. Зал огласился нечеловеческим криком. Натан сумел устоять на ногах только благодаря тому, что Оливия крепко держалась за него. Сирк снова прошлась по жертве своим орудием пыток, и весь сценарий повторился заново. Затем снова, снова и снова.

Кловер в это время старалась прислушаться к тому, как окружающие комментируют шоу. Она могла бы поклясться, что услышала шепот неодобрения. Натан не произвел того впечатления, которое оставила она, и Кловер ощутила что-то сродни гордости. Мысль о том, что она поразила всех собравшихся, поддержала ее, однако ее физическое состояние от этого ничуть не улучшилось.

Если бы только она могла коснуться своего клитора, то наверняка почувствовала бы себя лучше. Кловер взглянула вниз и заметила, как сильно выдается под тугим корсетом ее живот. Она вся покрылась испариной и, чтобы хоть как-то разрядиться, неловко вильнула бедрами, стараясь скрестить ноги. Однако малейшее движение привело к тому, что она сильнее ощущала давление на шар внутри тела.

«Бог ты мой, что, если я описаюсь на глазах у всех?» Она знала, что с минуты на минуту это и произойдет. Вот-вот по ее ногам будет литься поток, и она никак уже не сможет оправдать себя в глазах Лукаса. Он окатит ее презрением.

Лукас в этот момент повернулся, словно ощутил приближение кризиса.

– Это заводит тебя, малышка? – тихо произнес он. Он снова коснулся ее вздувшегося живота и кивнул в сторону извивающегося на цепи Натана. – Ты бы хотела оказаться в роли госпожи?

Он вдруг опустил кончик пальца в ее влажную расщелину, но при этом старательно избегал клитора.

«Прикоснись ко мне!» – хотела крикнуть Кловер.

Однако ей оставалось лишь молча кивнуть в ответ на вопрос Лукаса. Тем более что она действительно хотела бы оказаться в роли мучительницы Натана. Пусть он страдает, как страдала она. Пусть он ответит за все, что пришлось ей пережить. Она понимала, что в ее мыслях нет логики, но она не могла представить, что выберет объектом своего гнева Лукаса. Хотя… Может, ей оказалось бы вполне по силам пройтись по его заду кнутом? Она хотела бы посмотреть на него, когда он проходит испытание полным мочевым пузырем или не может сказать и слова в ответ на самые изощренные мучения. Возникшие в ее сознании картинки только усилили ее возбуждение, и она бессильно застонала.

– Тебе хочется покинуть наше общество?

Лукас убрал руку и внимательно посмотрел Кловер в глаза.

Кловер яростно закивала головой, он потянулся и отстегнул ремни. Затем поискал глазами Фрэнсиса, который дал знак, позволив им удалиться. Кловер не могла и шагу ступить. Она должна была немедленно опорожнить мочевой пузырь, иначе ей грозила катастрофа. Каблуки добавляли головной боли. Она чудом дошла до двери без приключений. Когда они выходили из зала, она мельком взглянула на то, что происходило в зале, невольно при этом вскрикнув.

Натан стонал во весь голос, а по щекам у него текли слезы. Он хотел дотянуться до краешка цепи, чтобы покончить с этим издевательством.

Но Сирк не позволила, пребольно осадив его хлыстом.

По дороге в отведенную ей комнату Лукас пару раз останавливал Кловер, чтобы коснуться ее живота. Она жалобно вскрикивала, но разрешала себя целовать в щеку и возле губы, там, где ее растягивал кляп. К тому времени, когда они достигли цели, Кловер чуть ли не падала в обморок.

Но ее ждал новый сюрприз. Вместо того чтобы сразу же позволить ей отправиться в ванную, Лукас отвел ее к кровати, где уложил поперек резиновой простыни, которую подготовила какая-то предусмотрительная горничная.

Кловер мечтала только о том, чтобы не опозориться прямо у него на глазах. Он отстегивал наручники, но лишь для того, чтобы привязать руки к спинке кровати толстыми шнурами. К лодыжкам он приковал тонкие цепи, и ноги оказались широко разведены. Она лишний раз ощутила, как сильно воспалилась кожа на ее нежных ягодицах, но когда она начала стонать, Лукас вытащил кляп и приложил к ее губам бутылку с ледяной водой.

– Я не могу, я не вынесу этого…

Но он не слушал ее, а стал насильно вливать в ее горло воду, крепко поддерживая ее под голову.

– Прошу тебя, сделай это ради меня. – Он целовал и упрашивал ее:

– Прошу тебя, попей воды. Понимаешь, мне доставляет неземное наслаждение знать, что ты умираешь от желания броситься в ванную и закрыться там от меня. Выпей ради меня еще.

Она рыдала в полный голос, но все равно подчинилась. Когда она отпила несколько глотков, то сразу ощутила, как ее мучения приняли характер агонии. Ей хотелось сомкнуть, наконец, свои бедра, чтобы унять жжение и боль. Ей казалось, что эрекция ее клитора достигла немыслимых масштабов.

Она отпила еще несколько глотков, и Лукас не стал больше настаивать. Он утер ее лоб, а затем поцеловал со всей возможной нежностью в губы.

– Я оставлю тебя, моя дорогая, но скоро вернусь, – сказал он, вставая. – Я буду думать о тебе все время, представляя, что тебе приходится переживать, моя малышка. – Он остановился на минуту, а потом посмотрел на ее выдавшийся вперед живот. – О, черт, как же я понимаю тебя. Я и сам через это прошел. – Он коснулся ее клитора, но Кловер могла лишь рыдать. – Нас, конечно, трудно сравнивать, но все же…

С этими словами он тронул себя ниже пояса, демонстрируя свою эрекцию. Бросив на нее последний взгляд, он покинул спальню. Кловер услышала, как за ним защелкнулась дверь.

«Бог ты мой, как я могу это вынести? Я опозорюсь!» То, что сейчас она могла думать только о ванной комнате, наполняло ее ощущением беспомощности. Она горела, вместе с тем испытывая немыслимое по силе возбуждение. У нее было впечатление, что она находится под действием какого-то галлюциногена, так как перед ней то и дело возникали картинки одна бесстыднее другой. То ей казалось, что Лукас продолжает пытать ее водой, играя с ее влагалищем, то в него погружался огромный вибратор, в то время как чьи-то грубые руки выкручивали ей соски и щупали ягодицы. А вот ее рот жадно сосет чей-то орган. Она не могла понять, где заканчиваются фантазии, а где она вспоминает свои реальные впечатления, но знала, что не вынесет этого марафона, продлись он еще немного дольше.