Больше, чем страсть

— Я знаю, — прервала его Маргарет, которой не хотелось выслушивать очередную лекцию о том, что ей полагается делать с Хендриксом. Она все знает. Просто ей этого не хочется.

— Вы научите меня, как обыгрывать папу? — требовательно спросила Аннабел.

Маргарет пожала плечами, стараясь, чтобы голос ее прозвучал небрежно, не то в девочке снова проснется бесконечная злость.

— Я могу показать вам основные ходы, и можно поискать книгу, по которой вы будете учиться.

— Но я не умею читать.

— Не умеете читать? — «Графская дочь! Как же это возможно? Даже у такого не особенно заботливого отца, как Филипп, не научиться читать?»

— Не так хорошо, чтобы читать настоящие книжки, — сказала Аннабел.

— А почему? Девочка пожала плечами.

— Моя последняя гувернантка сказала, что со мной нет сладу, а бабушка говорит, что это не важно.

Для Эстеллы, наверное, это так. Маргарет постаралась не доказать, как она раздосадована.

— Может быть, и нет, но когда вы вырастете и начнете выезжать, у вас будут трудности — вы не сможете прочитать, кто записан в вашей бальной карточке. И вы не сможете читать в газетах описания приемов — кто на них был, в чем они были одеты и о новых парижских модах. Но, как вы говорите, это не важно, — закончила Маргарет, вполне удовлетворенная задумчивым выражением на лице Аннабел. Пусть пару дней подумает обо всем этом, а потом она снова заведет разговор о чтении. — Если хотите, у меня есть время дать вам урок игры в шахматы прямо сейчас, — сказала она.

Она обрадовалась, потому что Аннабел уселась на стул, на котором только что сидел Филипп.

Девочка оказалась способной ученицей, она внимательно слушала указания Маргарет. Прошел почти час, когда в дверях показался лакей, доложивший, что появились первые утренние визитеры.

— Не ходите, — повелительно сказала Аннабел. — Я еще не научилась.

— «Игре в шахматы никогда нельзя научиться полностью». — Маргарет процитировала высказывание старого школьного учителя, учившего ее в Париже играть в шахматы.

— Я не хочу…

— В данный момент не имеет значения, чего хотите вы иди я. Я должна сойти вниз и принять визитеров.

Не обращая внимания на признаки гнева, появившиеся в поведении Аннабел, Маргарет встала и вышла, улыбнувшись, как она надеялась, дружески-нейтрально.

«Весьма многообещающее начало», — сказала она себе, поспешно направляясь в гостиную.

Войдя туда и увидев, что с визитом явились леди Мейну-аринг и Друзилла, Маргарет обрадовалась.

— Ах, кузина Маргарет!.. Вы ведь не возражаете, что я ссылаюсь на наше родство, правда? — спросила леди Мейну-аринг и продолжила, не дожидаясь ответа: — Мы только что спросили у миссис Арбетнот, дома ли вы, — и вот вы здесь.

— Доброе утро. — Маргарет взглянула на окно, около которого одиноко сидела Друзилла, глядя на движение экипажей по площади.

— Почему бы вам не побеседовать с Друзиллой, пока я поболтаю с миссис Арбетнот? — предложила леди Мейнуаринг.

«Получить сведения от Друзиллы будет гораздо легче, чем от леди Мейнуаринг», — подумала Маргарет и тут же ощутила угрызения совести, когда девушка робко улыбнулась ей.

— У вас такой красивый дом, кузина, — сказала Друзилла, когда Маргарет уселась рядом с ней. — Просто дух захватывает.

— Благодарю вас.

— Он такой большой. А потолок… — И она жестом указала вверх. — Да, — сказала Маргарет рассеянно. — В этой комнате интересные надкаминные панно. Здесь изображено языческое жертвоприношение, а в библиотеке панно с изображением вакханалии. Друзилла изумленно раскрыла розовый ротик. «Бог ты мой! — подумала Маргарет с досадой. — Когда же я научусь следить за своим языком?» Меньше всего ей хотелось бы вызвать настороженность у Друзиллы, а это непременно произойдет, если она и дальше будет говорить так, словно ее знания не ограничиваются последними парижскими модами.

— Чедвик очень гордится своим домом. Он мне все рассказал о нем, и хотя я не все поняла, но все заучила, чтобы доставить ему удовольствие, — попыталась она исправить свой промах.

— Да, я понимаю. — Друзилла успокоилась, явно сочтя, что повторять как попугай то, что сказано мужчиной, гораздо естественнее, чем знать это самой.

Маргарет не могла поверить, что эта молоденькая девушка состоит с ней в родстве. Мыслительный процесс Друзиллы настолько отличался от ее собственного, что это показалось Маргарет странным. Ведь у единокровных сестер должно быть хоть что-то общее, даже если у них разные матери. На этот тревожный вопрос у нее не было ответа. «Да и не нужно», — подумала Маргарет. Ее родство с Друзиллой важно только потому, что оно может указать ей способ отплатить за смерть матери.

— Наверное, вы очень любите Чедвика, раз выучили все это.

— Мои чувства к Чедвику действительно очень сильны, — сказала Маргарет, предоставив Друзилле делать собственные выводы.

Девушка залилась румянцем и посмотрела на мать, все еще сплетничающую с Эстеллой. Нагнувшись к Маргарет, она прошептала:

— Я понимаю ваши чувства. Я тоже сильно увлечена одним человеком.

— Вот как?. — Внезапно Маргарет разволновалась. Если она правильно поняла, это увлечение не относится к тем, которые одобряют родители девушки, иначе Друзилла не стала бы проверять, услышит ли ее мать, прежде чем сообщить об этом Маргарет.

Друзиллу даже не нужно было особенно поощрять; она принялась пылко описывать некоего мистера Дэниелса.

— Кажется, он просто воплощение мечты каждой девушки, — сказала Маргарет.

— О да, это так. — Глаза Друзиллы сияли от радости, кто-то еще оценил достоинства мистера Дэниелса.

— А когда будет сделано официальное объявление о вашей помолвке?

У Друзиллы задрожала нижняя губка, и ее большие карие глаза наполнились слезами.

— Ах, кузина Маргарет, мои родители твердо решили разлучить нас!

— Какой ужас! Друзилла энергично закивала.

— Именно так говорит моя лучшая подруга Эмили.

— Но почему же?

— Мои родители — такие светские люди! Для них важно только общественное положение и состояние, а у мистера Дэниелса нет ни того ни другого. Меня же это не интересует.

«И это говорит девушка, прожившая всю жизнь в окружении всех земных благ, которые могли предоставить ей любящие родители, — подумала Маргарет. — И наверное, они будут делать это всегда, даже если она выйдет замуж за небогатого человека».

Маргарет вспомнила, какое выражение появилось на лице у Мейнуаринга, когда он заговорил о своей дочери. Мейнуаринг никогда не откажется от нее. Если Друзилла выйдет замуж, не считаясь с отцом, задета будет только его гордость. Он хочет, чтобы Друзилла сделала блестящую партию, а сам он занял более высокое положение в обществе. Значит, если Друзилла выйдет за того, кто ниже ее по положению, это нанесет его гордости страшный удар. Публичный удар. И при данных обстоятельствах это будет, наверное, лучшей местью, на какую только можно надеяться.

— Чем это вы так увлечены, Друзилла? — спросила леди Мейнуаринг. Она встала, собираясь откланяться.

— Я рассказывала кузине Друзилле о последних парижских модах, — солгала Маргарет.

— Давайте погуляем в парке, и я расскажу вам все о мистере Дэниелсе, — прошептала Друзилла, вставая.

Маргарет кивнула в знак согласия. Жаль, что она не играет в карты, — сегодня ей явно везет. Сначала она выиграла в шахматы у Филиппа, потом немного подружилась с Аннабел, а под конец Друзилла навела ее на мысль, как отомстить Мейнуарингу.

— Не хотите ли выпить чаю? — спросила Эстелла у Маргарет, когда Друзилла и леди Мейнуаринг ушли.

— Нет, спасибо. Я пойду узнаю, как провели ночь Уокинсы. Эстелла презрительно фыркнула, но Маргарет не обратила на это внимания и отправилась на поиски Комптона.

Глава 11

— Комптон, как чувствует себя сегодня Нед? — спросила Маргарет. — Бедный молодой человек еще в постели, миледи, — А Лорейн? Она на кухне, лущит горох для кухарки. Маргарет нахмурилась.