Замок в ущелье

— Мисс Гренвилл, ваша светлость, и лорд Страткерн!

Голос его прозвучал, как удар грома.

Герцог стоял у камина, и вид у него, как показалось Леоне, был еще более властный и величественный, чем раньше.

Достаточно было взглянуть на его лицо, чтобы понять, что он в ярости. Его густые, седые брови грозно нахмурились, между ними залегла тяжелая складка, а глаза сверкали, как раскаленные угли, тая в себе ненависть и угрозу.

Он посмотрел на Леону, затем медленно перевел взгляд на лорда Страткерна.

— Вас я не приглашал сюда, Страткерн, — проговорил герцог после минутной паузы.

— Вам должно быть прекрасно известно, что привело меня сюда, — ответил лорд.

— Мне ничего не известно! — заявил герцог. — И я уже сказал вам раньше: все, что происходит в моем графстве, на моей земле и в моем замке, — это мое дело, только мое, и вы не имеете никакого права совать сюда свой нос!

— Сейчас это также и мое дело, — спокойно, не повышая голоса, ответил Страткерн. — И, так как я собираюсь по-хорошему обсудить с вами это дело, ваша светлость, то, полагаю, нам не следует примешивать сюда наши прошлые разногласия и споры.

— В последний раз, когда мы говорили с вами, — произнес герцог, — я объяснил вам, что нам больше нечего сказать друг другу и что если вы и ваш клан посмеете встать на моем пути, я уничтожу вас, как пылинку, сотру в порошок и вы перестанете существовать. Я не вижу причин менять свое решение.

— Однако такие причины есть, ваша светлость, — мягко возразил лорд Страткерн. — Сейчас мы оба должны подумать о судьбе Леоны Гренвилл.

— Вас ее судьба не касается, и вам нечего о ней думать, — резко ответил герцог.

— Это не так, — произнес лорд Страткерн, — и поскольку, как я уже сказал вам, наша вражда не принесет нам сейчас никакой пользы, а только повредит Леоне, я хотел бы изложить вам мои соображения спокойно и мирно.

Он чуть помолчал, потом спросил, все так же не повышая голоса:

— Разрешите, я присяду?

— Нет! — почти прорычал герцог. — Вы явились сюда без моего разрешения. Я не приглашал вас, и если вы немедленно не покинете мой замок, я позову моих слуг, и они выставят вас отсюда силой!

Леона задрожала, с такой яростью герцог проговорил все это.

Лорд Страткерн, чувствуя ее волнение, отпустил ее руку и подошел поближе к герцогу.

— Я пытаюсь поговорить с вами спокойно, разумно обсудить положение и прийти к какому-то взаимоприемлемому соглашению, ваша светлость, — проговорил он. — Можете ли вы выслушать то, что я собираюсь сказать вам? Позвольте Леоне выразить свое мнение, объяснить вам свой взгляд на это дело, возможно, вы убедитесь, что то, что вы задумали немыслимо, совершенно невыполнимо!

— Как вы смеете бросать мне вызов, оспаривая мое решение?! — в бешенстве крикнул герцог.

Он свирепо взглянул на лорда Страткерна.

Мужчины стояли лицом к лицу с ненавистью, вызывающе глядя друг на друга. В этот момент Леона услышала у себя за спиной какой-то шорох.

Она подумала, что это, должно быть, вошел слуга, и оглянулась. Увидев того, кто к ней приближался, девушка отчаянно вскрикнула и инстинктивно протянула руку, как бы ища защиты у лорда Страткерна.

Но было слишком поздно!

Слабоумный сын герцога был уже рядом с ней; он подкрался так тихо, что никто не заметил его, пока он не оказался совсем близко от нее.

— Леона — красивая — Леона, — произнес он с безумной улыбкой.

Затем, не обращая внимания на ее отчаянные крики, подхватил ее на руки и понес прочь.

Лорд Страткерн и герцог кинулись к нему, но маркиз уже выбежал из комнаты.

Леона снова закричала, а он, крепко прижимая ее к себе, неуклюже, однако с невероятной скоростью мчался с нею по коридору. Пробежав мимо лестничной площадки, он устремился в переход, уводивший в соседнее крыло здания; он с такой силой сжимал девушку, что она едва могла дышать, только изредка слабо вскрикивая. Леона пыталась вырваться, но руки его были словно стальные крючья; он был нечеловечески, дьявольски силен в своем безумии.

Они были уже в самом конце коридора, когда Леона услышала сзади взволнованные голоса и топот бегущих ног. Маркиз распахнул дверь, ведущую в башню, и девушка успела заметить каменные ступени, уходящие вверх, но тут он стиснул ее еще сильнее, прижав лицом к своей куртке.

На лестнице он споткнулся, и Леона снова попыталась высвободиться из его рук, но тщетно.

Они достигли верхней площадки.

Здесь маркиз на мгновение остановился и сорвал со стены громадный палаш, висевший под щитом.

Герцог рассказывал девушке, когда показывал ей башню, что в древности часовые, наблюдавшие отсюда за передвижением противника, использовали это оружие.

Маркиз вынес Леону на крышу башни и захлопнул за собой дверь.

— Отпустите… меня! — исступленно закричала девушка, но тут же поняла, что так у нее ничего не получится, ведь она имеет дело с сумасшедшим, и криком тут не поможешь.

Она подняла глаза и посмотрела в лицо маркизу.

По тому, как блестели его маленькие глазки, как слюна текла по его отвисшим, мокрым губам, девушка поняла, что он охвачен припадком безумия, и действовать надо крайне осторожно.

— Поставьте меня, пожалуйста, на пол, Эуан, — мягко обратилась она к нему.

— Леона — моя! — прорычал он свирепо. — Моя — жена — нужна — мне!

— Ты делаешь мне больно, — сказала Леона, — это нехорошо.

Спокойный, ласковый тон ее голоса, кажется, подействовал на него.

— Красивая — Леона, — проговорил он. — Милая — красивая — Леона.

Но в глазах его по-прежнему сверкали безумные огоньки, и это пугало девушку.

— Пожалуйста, поставь меня, — умоляющим голосом произнесла она. — Я хочу привести в порядок мои волосы, чтобы быть еще красивее.

Маркиз был так огромен и обладал такой страшной силой, что свободно, без всякого напряжения, мог держать ее одной рукой, так что ей было не шевельнуться.

В другой руке он сжимал палаш.

Медленно, неохотно, он, наконец, опустил ее, и ноги девушки коснулись пола.

Сделав над собой неимоверное усилие, Леона заставила себя улыбнуться ему.

— Спасибо, — сказала она. — Ты очень добрый, Эуан.

— Добрый — для — Леоны, — произнес он, запинаясь. — Моя — жена — моя!

Она попыталась незаметно отодвинуться, опасаясь, что если сделает какое-нибудь резкое движение, он может схватить ее.

Пока он стоял так, пристально глядя на нее, и в глазах его затаенно сверкало что-то, чему Леона не осмеливалась дать названия, дверь на площадку за его спиной внезапно распахнулась.

На пороге стоял герцог.

— Немедленно подойди сюда, Эуан! — приказал он. — Ты меня слышишь? Иди сюда!

Маркиз повернул голову, и Леона с чувством облегчения подумала, что он послушается и подчинится приказанию. Но он шагнул вперед и, внезапно рванувшись, вонзил палаш в грудь своего отца!

Герцог даже не вскрикнул; рот его от удара нелепо приоткрылся, он повалился назад, и слышно было, как тело его покатилось вниз по винтовой лестнице.

Маркиз засмеялся безумным, идиотическим смехом и снова захлопнул дверь башни.

В первое мгновение Леона даже не поняла, что произошло, она не могла поверить, что видела все это своими глазами.

Ужасный палаш, пронзивший грудь герцога, кровь, которая стекала с лезвия, то, как старый герцог упал и покатился вниз по каменным ступеням, — все это было слишком невероятно, этого просто не могло быть на самом деле!

Прижав ладони к щекам, Леона, не отрываясь, смотрела на маркиза широко раскрытыми глазами, в которых застыл ужас, в то время как тот, подойдя к двери, задвинул громадный, тяжелый металлический засов, так чтобы уже никто не мог помешать им.

— Один — вместе — с красивой — Леоной, — проговорил он со счастливой, безумной улыбкой.

Теперь он смотрел на нее таким взглядом, который испугал ее гораздо больше, чем то выражение, которое она видела на его лице прежде.

Леона попыталась собраться с мыслями, но это было выше ее сил. Девушка взглянула на саблю и на кровь герцога, влажно блестевшую на конце лезвия, и ей показалось, что она сейчас лишится чувств.