Брачное пари

Сейчас она всецело отдавалась танцу, испытывала наслаждение, глядя на Доминика, прикасаясь к нему. В танце их тела сближались, и Констанция ощущала исходящие от его тела жар и аромат.

Музыка стихла, и Констанция присела в реверансе, потом взяла Доминика под руку, но он повел ее не к Франческе, а к открытой двери, ведущей на террасу. Констанция улыбнулась. Другие пары тоже прогуливались по террасе, вдыхая свежий вечерний воздух, напоенный ароматами цветов, некоторые спускались в сад. Доминик и Констанция медленно пошли по террасе подальше от освещенных окон бального зала. В воздухе стоял пьянящий аромат роз. Они остановились у края террасы и посмотрели на сад, залитый лунным светом. Констанция подняла глаза и увидела на черном бархате неба яркий диск луны.

Вечерний ветерок ласкал обнаженную кожу ее шеи и плеч, развевал волосы. Констанция повернулась и посмотрела на Доминика.

Он стоял совсем рядом, и даже в неверном свете луны она видела желание в его глазах. Она вспомнила об их поцелуе в саду, о том, как его руки ласкали ее тело, пробуждая в ней неведомые доселе чувства. Неужели она начинала влюбляться в Доминика? Или уже влюбилась?

Констанции захотелось, чтобы он поцеловал ее. Она снова хотела испытать ту страсть, что охватила ее тогда в саду. И еще она невольно подумала о жизни, которая ждала ее. Через несколько дней она покинет Рэдфилд, а потом, совсем скоро — ведь время бежит быстро, — закончится сезон балов. Ее сезон. Сколько еще встреч суждено им с Домиником после того, как она покинет Рэдфилд? Уехав из Лондона, она никогда больше не увидит его.

Неужели ей суждено прожить жизнь и больше никогда не ощутить вкус его губ? Неужели она так и состарится, не изведав страсти? Будет смотреть, как другие влюбляются, женятся, растят детей, лишенная этих радостей жизни? В эту минуту такая перспектива показалась ей ужасной.

Так не лучше ли хотя бы раз отдаться на волю страсти, испить эту чашу до дна? Если уж она решила копить воспоминания, неужели откажется от самого светлого из них?

Констанция снова вспомнила их поцелуй и крепкие объятия Доминика, захотела изведать все, на что способно ее тело. Наверное, это дурно с ее стороны, подумала Констанция, но она действительно хотела знать, что это такое — быть с мужчиной. Нет, не просто с мужчиной — с Домиником. Она затрепетала от страстного желания. Что, если, отказав себе сейчас в удовольствии, она будет жалеть об этом до конца жизни?

Наверное, мысли Констанции отчетливо отразились на ее лице, потому что Доминик чуть слышно застонал и прижал девушку к себе. Его поцелуй был долгим и нежным, становясь все более страстным по мере того, как напряжение между ними возрастало. Его язык проник в ее рот, жадный, настойчивый, руки крепко обхватили талию Констанции.

Ярость его поцелуя не испугала ее. В ней поднялась ответная волна возбуждения, она крепко прижалась к Доминику, словно стараясь раствориться в нем.

На другом конце террасы послышались голоса. Доминик поспешно отстранился и увлек Констанцию в густую тень. По террасе медленно шла пара. Доминик сжал руку Констанции. Она стояла рядом, глубоко и часто дыша, и, не отрываясь, смотрела на приближающуюся пару.

Мужчина и женщина подошли ближе и остановились почти на границе лунного света и тени, помедлили мгновение, потом повернулись и медленно пошли обратно.

Доминик посмотрел на Констанцию, его глаза сверкали в темноте. Он поднес ее руку к губам и поцеловал.

— Мы должны вернуться, — хрипло прошептал он.

Констанция кивнула. Она не хотела возвращаться, но у нее не было выбора. Оставаться здесь было бы неразумно. Их исчезновение и так уже, наверное, вызвало интерес. Она пригладила волосы.

Констанция взяла Доминика под руку, и они медленно пошли по террасе. В мягком свете, льющемся из окон зала, Констанция подняла глаза и увидела, что Доминик улыбается. Она смущенно улыбнулась в ответ и отвела взгляд.

— Я бы хотел показать вам поместье, — сказал он.

— Это было бы чудесно, — спокойно ответила Констанция.

Они вошли в зал, продолжая беседовать.

— Позвольте мне принести вам пунш, — предложил Доминик, и Констанция вежливо улыбнулась.

— Благодарю вас.

Может быть, бокал пунша поможет ей погасить пылающий внутри пожар. Доминик усадил Констанцию в одно из кресел, стоявших у стены, и отправился на поиски прохладительных напитков. Констанция ждала его, наблюдая за танцующими парами и лениво обмахиваясь веером. Кто-то подошел к ней, и Констанция подняла глаза.

— Что, по-вашему, вы делаете? — прошипела женщина.

Перед Констанцией стояла Мьюриэль Резерфорд, пылавшая ледяной яростью. На ней было белое платье, которое ей совсем не шло. Платья такого фасона и цвета обычно надевали дебютантки, впервые выехавшие в свет, но Мьюриэль явно вышла из этого возраста. Ей никак нельзя было дать восемнадцать-девятнадцать лет, скорее она была ближе по возрасту к Констанции. Белый цвет только подчеркивал мелкие морщинки на ее лице и делал это лицо еще бледнее.

Лицо Мьюриэль исказилось от гнева, голубые глаза превратились в льдинки. Она так сжала ручку веера, что чуть не сломала ее.

— Прошу прощения? — сказала Констанция спокойно.

— Да как вы смеете? Я знаю, моя мать сказала вам, что мы с Домиником помолвлены, но вы все равно продолжаете преследовать его. Я видела, как вы кокетничали с ним, завлекли на террасу.

Констанция вспыхнула от гнева:

— Осторожно, леди Мьюриэль, следите за тем, что говорите.

— Не смейте приближаться к Доминику!

— На вашем месте я говорила бы тише. Вы же не хотите устроить тут скандал.

— Мне все равно. Пусть все знают, что вы собой представляете!

— Вряд ли вы захотите, чтобы все узнали о том, что никакой помолвки не было. Ваша мать может говорить все, что угодно, но вас с лордом Лейтоном ничего не связывает.

В глазах Мьюриэль блеснула ненависть, и Констанция на мгновение подумала, что девушка сейчас даст ей пощечину. Но Мьюриэль взяла себя в руки и рассмеялась.

— Неужели вы думаете, что он женится на вас? — с презрением сказала она. — Джентльмены вроде лорда Лейтона не женятся на таких ничтожествах, как вы. Они лишь флиртуют с ними, а женятся на таких, как я!

— По-моему, Мьюриэль, вам лучше замолчать, пока вы не наговорили еще больше глупостей, — раздался за ее спиной мужской голос.

Обе женщины вздрогнули. Они не заметили, как подошел Доминик. Интересно, подумала Констанция, много ли он успел услышать.

Он протянул ей бокал с пуншем. Его лицо было спокойно, но в глазах бушевала ярость.

— Д-Доминик, — проговорила Мьюриэль, — я не заметила вас.

— Это я понял. — Доминик взглянул на Мьюриэль, и Констанция ощутила жалость к этой девушке. — Вы и ваша мать, кажется, пребываете в заблуждении, леди Мьюриэль. Мы с вами не помолвлены.

У Мьюриэль был такой вид, словно ее ударили, но она быстро взяла себя в руки.

— Разумеется, официального объявления еще не было, но…

— Не будет никакого объявления, — резко сказал Доминик.

Мьюриэль задохнулась от изумления, глаза ее широко открылись.

— Моему отцу и вашей матери следовало бы поставить меня в известность о своих планах. Полагаю, это леди Резерфорд дала вам понять, что я разделяю ее желание видеть вас своей супругой. Могу вас заверить, что это не так. Я никогда не давал графу повод думать, что женюсь на вас, как он того хочет. И я никогда не давал повода вашим родителям думать, что собираюсь просить вашей руки. Об этом вы должны знать. Надеюсь, вы и ваша мать воздержитесь впредь от высказываний в адрес мисс Вудли.

Мьюриэль растерянно смотрела на Доминика.

— Доминик! Не говорите глупости! — воскликнула она наконец. — Вы же знаете, что такие люди, как вы, заключают брак по куда более весомым причинам, чем романтика.

— Мьюриэль, — сказал Доминик, начиная терять терпение, — я не собираюсь…

— Нет! — Мьюриэль протянула руку, словно призывая его к молчанию. — Пожалуйста, не надо. Я не собираюсь стоять здесь и выслушивать слова, о которых вы пожалеете, когда пройдет ваше… увлечение.