Соловей для черного принца (СИ)

— Как же граф терпит такого чудика? — спросила я сквозь смех. — Почему не запретит пить? А леди Элеонора? Она обязана помочь ему избавиться от пьянства, а не упрекать.

— Я же тебе говорил, графу давно безразлично, что твориться вокруг него. А Элеонора никогда не допустит, чтобы ее муженек забыл о выпивке. Алкоголь дает ей власть! А своими упреками она еще больше разжигает в нем желание напиться.

— Бессердечная особа! Хотя ничего другого о Китчестерах и не скажешь.

— Надеюсь, ты когда-нибудь увидишь, что и им не чужды человеческие чувства.

— Сомневаюсь! А что другой? Зять леди Элеоноры. Почему он не достоин уважения?

— А, этот… Занудный тип. Ему нужна жалость, а не уважение. Неприметный, пустой…

— Я уже сочувствую ему!

— Вот-вот. Эллен тоже сочувствовала ему и двадцать лет назад вышла за него замуж. Хотя могла бы сделать солидную партию. Его никчемность и тоска во взгляде вызывают умиление в сердцах таких глупых куриц, как Эллен.

— Она любит его?

— Разве я говорил о любви? Была лишь жалость, ну и честолюбие. Она решила, что сможет изменить его, сделать из козявки настоящего мужчину…Все девицы полны стремлений перекроить под себя мужчину, даже если он и заслуживает такой участи…

— Вот уж нет, если я полюблю мужчину, то таким, каков он есть — со всеми достоинствами и недостатками!

— Все вы так говорите, по-первой! А потом даже достоинства, привлекшие вас, после замужества превращаете в недостатки.

— Мне не надо далеко ходить за примером, чтобы возразить вам. Моя мать восхищалась моим отцом и не видела в нем ни единого изъяна. Он с самого их знакомства был для нее кумиром, которому она покланялась и ради которого жила. Впрочем, как и она для него.

— Возможно, ты права! Многое в жизни не так, как представляется. Тяжело осознавать свою неправоту, когда стоишь уже на пороге смерти. И ничего нельзя изменить. Я лишь относительно недавно осознал, что был слеп и не видел в людях настоящих чувств.

— Тогда вы многое потеряли. И, наверняка, причинили кому-то боль своим непониманием.

— Ты даже представить не можешь, сколь много я потерял и скольким причинил боль! — старичок ссутулился, низко опустив голову. Рука с трубкой застыла в воздухе.

— Может быть, еще можно что-то исправить?

— Нет! Мы всегда вспоминаем о спасительной воде, когда пожар уже спалил весь дом… Но мы опять отвлеклись от «баранов»… — он надолго замолчал, попыхивая и смакуя вкус табака.

— Эллен не слишком быстро осознала, с кем связала себя. Еще долгое время после свадьбы она по мере своих сил пыталась воздействовать на никчемного мужа, и как могла, защищала его от нападок матери, не скрывавшей радости, что власть в семье осталась при ней.

— Эллен так ничего и не смогла изменить? Мне действительно жаль этого человека. Но разве граф не запретил ей выходить замуж за такого человека. Я не думаю, что ему хотелось иметь бесхребетного родственника. Однажды он же запретил…

— Да что ты все время «граф» да «граф»!.. — зычно воскликнул старик и с силой ударил трубкой о скамейку. — Только и говоришь о нем. Можно подумать, что этот вредный старик сам Господь Бог, явившийся в наши скромные земли.

— Но ведь он ваш хозяин и владелец этих земель! Естественно, я говорю в первую очередь о нем. Тем более именно о нем ходят множество слухов, а не о Мэтью Уолтере!

Я не понимала, почему мой интерес к графу так раздражает мистера Лемуэла. Он затянулся и, подняв вверх голову, прерывистыми выдохами выпустил дым, смешно дергая при этом обвисшим кадыком.

— Графу тогда было не до замужества племянницы. — как ни в чем не бывало продолжил старичок. — Только случился скандал с Эдвардом, который взбунтовался против отца. Ты ведь уже слышала эту историю. До сих пор болтают об этом на все лады.

Я кивнула. Мне ужасно хотелось услышать о том, что произошло с моими родителями из уст человека, являвшемся свидетелем тех событий. Но мистер Лемуэл не стал распространяться на эту тему, а я побоялась расспрашивать старика и тем самым привлекать его внимание.

— Если сын не слушает отца, то, что уж говорить о племяннице! Тем более в свадьбе Эллен не последнюю роль сыграла ее мать.

— Это она все организовала?

— Мэтью — сын одной из ее закадычных подруг. Элеонора всегда боялась, что с появлением зятя потеряет свою значимость и не сможет единолично управлять домочадцами. Вот она и решила приобрести себе такого зятя, который не будет соперничать с ней. Эллен же ограниченная, недалекая особа, заботившаяся больше о своем чахлом здоровье, чем о своей судьбе, всегда относилась к жалким созданиям, вроде Уолтера, с особым расположением, считая их незаслуженно обделенными обществом и Богом. Поэтому она легко повелась на доводы матери, что этот слизняк станет идеальным мужем, которого она облагоденствует и перевоспитает.

— И сколько времени понадобилось Эллен, чтобы понять, что мать поймала ее в ловушку?

— Думается мне, она до сих пор не поняла этого. И уже вряд ли осознает когда-нибудь. Она и раньше не отличалась особым умом, а теперь и вовсе осталась без него.

— Почему? Она сумасшедшая?

— Ну, можно сказать и так.

— Ее держат взаперти и одевают в смирительную рубашку, как в Бедламе?

— Упаси нас от такого позора, — покаркал старик. — Ее поведение ничем не отличается от остальных в доме, она ведет себя вполне здраво. Но временами в ее мозгу замыкает малюсенький винтик, и она начинает говорить странные вещи.

— Какие?

— Ишь ты, сразу «какие»! Извольте поскромничать в своем любопытстве.

— Вы что — не знаете?! — для меня было удивлением, что старичок может чего-то не знать.

— Я ж не Дельфийский Оракул, чтобы знать обо всем на свете.

— Но из-за чего Эллен стала такой? Уж это вы просто обязаны знать!

— Она очень болезненная. Здоровье ее и до свадьбы оставляло желать лучшего. А после нескольких лет постоянных выкидышей она превратилась в ходячего мертвеца. Впрочем, никто и не удивлялся — все были уверены, что этот слюнтяй никогда не сделает ей здорового ребенка. А эта дурица продолжала настаивать! И тем большей неожиданностью для нас было узнать, что она все же смогла зачать и выносить сына Лемуэла.

— Лемуэла?

— Да, и не удивляйся — у нас здесь это весьма распространенное имя для первенцев мужского пола. Кстати, и графа зовут Лемуэлом, если ты не знала.

— Откуда бы мне знать? Я только и слышала, что «граф Китчестер» или «ужасный старик».

— Вот и мальчика Эллен назвала этим традиционным именем.

— Эллен, наверное, была безумно счастлива!

— Не то слово!

— Но причем здесь ее сумасшествие?

— Хм… — старичок весь сморщился и хмуро глянул на меня. Я поняла, что опять тороплю события. — Эллен стала больше следить за собой и реже вспоминать о своих мигренях и несварениях. Дни и ночи напролет она проводила у кроватки Леми. Даже Элеонора лишилась власти над ней.

— Почему судачат о «жутком графе», когда есть еще боле чудовищная особа. О ней даже выдумывать ничего не надо!

— На самом деле Элеонора, хотя и любит управлять всем, сама очень ленива и мало показывается на людях. Если только эти люди приглашены в замок. Периодически она выезжает в Солсбери и Лондон и иногда по пригласительным. Она практически сама не ведет дел, но руководит и строжайше следит за всем. А делами занимается ее личный секретарь мисс Джессика Рассел, весьма современная девица. Хотя может быть уже далеко и не девица, по крайней мере, она к этому располагает…

— Мистер Лемуэл! — возмутилась я наиграно, хотя щеки от такого замечания у меня вспыхнули. — Не забывайте, что подобные вещи не предназначены для ушей юной леди!

— У старого хрыча самого винтики отказывают в голове! — засмеялся он, прищурив глазки и растянув узенькие губы в довольной улыбке. По нему было видно, что сказал он это специально, чтобы смутить меня, и вся сцена доставляет ему удовольствие.

— Обещаю присматривать за своим нескромным языком!