Порочен, как грех

Гейбриел добродушно улыбнулся. Но прежде чем та успела продолжить, он устремил взгляд на ее кузину. Все это время он расхаживал взад-вперед, ожидая, когда же Уид объявит о ее прибытии. И теперь он пожирал ее глазами. Свои темные вьющиеся волосы она зачесала назад и завязала свободным узлом, который ему страшно хотелось распустить и рассыпать волосы по ее прекрасному телу. Ему не верилось, что он покорил эту женщину.

Гейбриелу хотелось сообщить об этом всему свету, или по крайней мере своей родне, и в то же время держать это в тайне. Нельзя ли увести ее в какое-нибудь укромное место и снова испытать с ней жаркую близость? Не может быть, чтобы дом его брата не насмотрелся на своем веку на всевозможные любовные свидания, в том числе и скандальные.

Он смотрел на Элетею до тех пор, пока она укоризненно не подняла брови. К счастью, леди Понтсби, кажется, не поняла, что ему хочется одного – остаться наедине с ее двоюродной сестрой. К концу вечера или как только он сможет собрать всех Боскаслов в одной комнате, у него будет возможность объявить, что она принадлежит ему. До той поры ему предстоит томиться и держаться так, словно его интересуют все присутствующие, кроме той единственной женщины, которая может одним небрежным взглядом разгадать его душу и покарать его или возвысить. Не существует другого человека, ради которого он без малейших сожалений отказался бы от своей прежней жизни.

Он насытился грехом. Теперь ему нужна только она, и если они будут каждый вечер в деревне играть в вист, а потом он будет укладывать ее в постель, иного счастья ему не нужно.

– Вы ведь не возражаете, не так ли? – спросила леди Понтсби, повысив голос.

Гейбриел покачал головой:

– Не возражаю против чего?

Она внимательно посмотрела на него и задумчиво улыбнулась.

– Если я оставлю вас вдвоем на пару минут, чтобы поболтать с лордом и леди Фарнсуорт. Я сто лет с ними не виделась. Робин вон там, с отцом Эмили. Не мешайте им, хорошо? Я надеюсь, что сегодня именно тот день, которого мы ждали.

Он пожал плечами, пытаясь не выдать, как он рад такому предложению:

– Надеюсь, пару минут мы продержимся.

– Прекрасно. Желаю хорошо провести время.

Глава 27

Гейбриел предложил Элетее руку:

– Не хотите ли пройтись со мной?

– Могу ли я вам доверять? – спросила она, как будто не было очевидно, что не существует человека, которому она могла бы доверять больше.

– Конечно, нет. Но ваша кузина велела вам хорошо провести время. И кстати, я по вам соскучился.

Озорной блеск в его глазах манил ее.

– Куда мы идем?

Он снова пожал своими широкими и крепкими плечами:

– Туда-сюда.

– А почему именно?

– О, потому и посему.

Она рассмеялась:

– В таком случае, мне кажется, нельзя, чтобы нас видели гуляющими под руку.

Его дьявольская усмешка родила в ее сердце восхитительный круговорот чувств.

– Как хотите. Я вынужден напомнить вам, что сегодня это перестанет иметь значение. Наша родня узнает, что мы обручились.

– Но это еще не означает, что мы можем предаться…

– Тому и сему? – Он повел ее по бесконечному коридору с высокими колоннами, явно не обращая внимания на зовущие взгляды дам, которые узнавали его и ждали, что он их узнает.

– Кажется, у вас целая толпа поклонниц, – сухо сказала она, украдкой глянув на его твердый точеный профиль.

– Разве?

– Да. Вы не заметили?

Он оглянулся:

– Где?

– Они были… – Она замолчала, удивленно оглядевшись.

Пока она размышляла о том ажиотаже, который был вызван его появлением, он увел ее в другой коридор и ввел в гостиную, обогреваемую углями, тлеющими в камине. В одном углу стояло обитое ярко-синим шелком кресло. На столике розового дерева стояла корзинка с заморскими фруктами и бутылка искристого вина.

– Мы не можем войти сюда. Эта комната явно предназначена для…

– Для членов семьи. – Он провел ее в комнату и запер за собой дверь. – Вы будете скоро членом семьи, пользующейся самой дурной славой в Лондоне.

– Как вы можете быть уверены, что они с легкостью отнесутся к нашей помолвке?

Он провел ее в центр комнаты. От улыбки, изогнувшей его точеные губы, сердце у нее забилось.

– Если они приняли меня в свой круг, они, конечно же, радостно встретят и вас как мою жену.

Она направилась к камину. Он осторожно стал слева, в его синих глазах играла радость.

– Почему мне кажется, что мы с вами играем в «Свои соседи»? – спросила она хмурясь.

Он покачал головой и сделал еще один неторопливый шаг к ней.

– А вы предпочитаете какую-то другую игру?

Она твердо кивнула. Неужели кресло двинулось к ней? Она заметила в другом конце комнаты карточный столик. Карты. Это должно его отвлечь.

– Вист – это прекрасно. Давайте сыграем…

– А как насчет джокера? – спросил он, расстегивая свой фрак темно-серого цвета.

– У вас красивый жилет, Гейбриел, – сказала она, когда он осторожно взял ее за руку, – он… вы сказали – джокер? Это такая карточная игра?

– Разве вы еще не играли в нее? – Внезапно они оказались у самого края кресла. Он прижался к ней губами, и колени у нее подогнулись. – Господи, – пробормотал он. – Не кружится ли у вас голова? Не помочь ли вам ослабить шнуровку?

– Да. Нет. Нет… не нужно… не…

Он наклонился над ней и целовал до тех пор, пока она не забыла, что хотела сказать. Его мускулистый торс и бедра мешали ее попыткам отодвинуть его. Когда она пришла в себя, обрела способность дышать и смотреть на него, она обнаружила, как прерывисто бьется ее собственное сердце и какой темной страстью пылает его лицо.

– Я не знаю, когда у нас будет снова возможность побыть наедине. Как только Боскаслы поймут, что вы будете членом их семьи, они будут приглашать вас всюду.

– Я даже еще не знакома с большей частью членов вашей семьи, – прошептала она.

Его взгляд переместился с ее рта на мелкие бантики, которыми была завязана шнуровка на ее лифе и на пышных рукавах из розового шелка.

– А разве мы не собираемся стать семьей?

Она откинулась назад, голос у нее прерывался.

– Такими темпами мы очень скоро создадим свою собственную семью.

Он сбросил свой приталенный фрак движением плеч. Чтобы отвлечься, она взяла его и аккуратно положила на покатый подлокотник красного дерева. Приятный слабый запах одеколона, исходивший от фрака, дразнил ее чувства, и она медленно подняла глаза. Гейбриел выглядел великолепно в своей плиссированной батистовой сорочке, жилете цвета слоновой кости и облегающих панталонах, подчеркивающих его мужественность. Неудивительно, что все эти дамы глазели на него в надежде привлечь его внимание. Он был полон опасной элегантности, обещаний порочных наслаждений, которые заставляют женщину забыть об осторожности и приличиях. Но при всей своей откровенной сексуальности, он выказал к ней больше заботливости, чем человек, которого выбрали для нее родители. Однако она не должна позволить ему соблазнить себя на вечере у его двоюродного брата.

– Я думаю… – она начала подниматься, – в коридоре кто-то есть.

Он провел пальцем по ее подбородку, потом медленно опустил его в глубокую впадинку между ее грудями. Она скользнула обратно в кресло, побежденная, не в силах вспомнить, почему ей хотелось встать.

– Не имеет значения. Дверь заперта.

Дыхание у нее пресеклось, когда он стал ласкать ее пышные груди. Жаркие мурашки волнения побежали по ее спине. Она пошевелилась, охваченная беспокойством.

– Я подумала… у вас даже нет при себе колоды карт, Гейбриел, – сказала она с легким возмущением.

Глаза у него сверкнули.

– Для этой игры карты не требуются. Она называется «Джокер Боскасл».

– Обманщик, – сказала она; тяжесть его тела, вытянутого на ней, лишала ее сил. – Такой игры не существует. Вы ее выдумали.

Плутоватая усмешка мелькнула у него на лице. Он опустил голову и запечатлел жаркий поцелуй на ее декольте.