Честь горца

Когда они оба оказались голыми, Найджел уложил ее поверх своей одежды, не позволив лежать на холодной земле. Пока он целовал и ласкал ее, Жизель с растущей отвагой погладила его сильное тело. Осторожно провела рукой по его животу, а потом, затаив дыхание, опустила руку вниз и дотронулась до возбужденного члена. От стыдливого прикосновения он вздрогнул и что-то промычал. Жизель тут же отдернула руку, но он вернул ее назад.

Поражаясь собственной смелости, Жизель гладила его. Найджел доказал ей, что эта часть тела может доставлять наслаждение, что еще больше возбуждало ее любопытство. То, как он часто и прерывисто задышал, убедило, что ему нравятся ее действия. От этого стало еще интереснее. Потом вдруг Найджел отвел ее руку, и Жизель испугалась, что чересчур осмелела или, может, сделала ему больно.

– Прости, – шепнула она, не понимая, за что извиняется.

– Нет-нет, – откликнулся Найджел. Он уперся в нее лбом и легонько поцеловал в кончик носа, пытаясь вновь обрести самообладание. – Ты ничего не сделала плохого. Ты все сделала правильно. – Целуя, он провел губами вниз по стройной шее.

Запустив пальцы ему в волосы, она прижалась лбом к его лбу, чтобы он поцеловал ее грудь.

– Если я все сделала правильно, почему ты остановил меня? Я думала, тебе стало больно.

– Такую ласку мужчина не может вынести спокойно. – Он поцеловал ее тугой живот и, дразня, несколько раз лизнул его. – Если б я не остановил эту прелестную игру, я бы кончил. А мне хочется протянуть удовольствие.

Жизель не успела спросить, что он имел в виду, когда почувствовала, как его жаркий рот оказался у нее между ног. Она вскрикнула от удивления и попыталась отодвинуться от такого интимного поцелуя. Однако он удержал ее на месте, ухватив за бедра. Мгновение спустя удивление сменилось чистейшим наслаждением. Жизель раскрылась ему, встречая его ласки, полностью отдаваясь ему во власть. Она позвала его, когда почувствовала, что желание достигает своего пика, но он не откликнулся. Изогнувшись всем телом, наслаждаясь его поцелуем, она наконец закричала, достигнув освобождения.

Ей едва удалось перевести дыхание, как он снова стал ласкать ее. На этот раз, когда она позвала его, чтобы объединить порыв страсти, он вновь обнял ее. Она застонала, когда их тела соединились, и удивленно ахнула, когда Найджел, удерживая ее, неожиданно перекатился на спину. Он приподнял ее над собой и заставил двигаться вверх и вниз, показывая, что ему от нее нужно. Жизель без слов поняла его желание. Она еще не отошла от первого раза. Тело словно разрывалось на части. Найджел крепко держал ее за бедра, с силой насаживая на себя. Потом он дернулся и застонал, произнеся ее имя. Упав ему на грудь, она наслаждалась, ощущая, как он, освобождаясь, заливает ее теплом.

Найджел не дал ей времени, чтобы сообразить, что она вытворяет. Впрочем, ей быстро удалось понять, какую игру он ведет, и тогда Жизель решила не сопротивляться. Стало легко. Можно было забыть о своих тревогах, вести себя так, словно нет никаких забот, словно она вольна поступать, как хочет и вообще не думать о последствиях. Жизель засмеялась и обхватила его за шею, когда он подхватил ее на руки и потащил к пруду.

– Умеешь плавать? – Он ухмыльнулся во весь рот, стоя на кромке берега.

– Да. Бабушка заставила меня научиться, – отозвалась она. Глаза полезли на лоб, когда до нее дошло, почему он так спросил. – Нет! – единственное, что успела крикнуть Жизель, и он, расхохотавшись, кинул ее в пруд.

Она только-только ухнула в воду, придумывая, как бы похлеще обозвать его, как он прыгнул вслед за ней. Жизель, смеясь, бросилась в сторону. У них началась игра в догонялки, и через какое-то время она позволила поймать себя. Улыбка на его красивом лице подсказала ей, что он все сразу понял.

Они занимались любовью в воде. Они купали друг друга. Потом вдвоем, встав на колени на берегу, выстирали всю одежду и разложили ее на траве, чтобы та высохла на солнце. Покончив со стиркой, они улеглись лицом вниз, подставив солнцу спины. Солнце жарило сверху, высушивая кожу.

Жизели начинало казаться, что она сходит с ума. Невозможно было поверить, что она голышом лежит рядом с мужчиной, с которым знакома всего две недели. Она отрешенно улыбнулась. Невозможно было поверить, что она вообще могла улечься голышом рядом хоть с кем-нибудь. Это было шокирующе, дерзко и бесстыдно, но при этом и пальцем не хотелось пошевелить, не то что отползти в сторону и прикрыться.

Когда Найджел лениво провел рукой вниз по ее спине, Жизель поняла, почему она ведет себя столь неподобающе. Он показал, как это чудесно – заниматься любовью. Именно этого ей и не хватало. Наслаждение отодвинуло в сторону все одолевавшие ее страхи и тревоги. Стоило ему заключить ее в объятия, как страсть вспыхивала в ней яростно и безудержно. Ни о чем другом она не могла думать, только о мужчине, который наполнял ее таким чувством. После целого года, проведенного в плену тяжелых воспоминаний, страха и подозрительности, ей хотелось отдаться слепой страсти и забыть обо всем. Жажда получить то, чего она так долго боялась, поражала ее. Стоило Найджелу притянуть ее к себе, как она с наслаждением поняла, что его обуревает такая же жажда.

Прикрыв одеялом заснувшую Жизель, Найджел улыбнулся. Она не пошевелилась, ни когда он освободился от ее объятий, ни когда стелил им возле погасшего костра. Даже когда, подхватив на руки, он перенес и уложил ее на постель, Жизель не шелохнулась. Ее кинжал он положил рядом, чтобы она легко дотянулась до него. Затем натянул на себя одежду и зашагал в лес.

Найджел уже давно не делал обход, чтобы убедиться в их безопасности. Он поддался страсти. Жизель полностью овладела им. И хотя это было прекрасное и завораживающее чувство, отдаваться ему очертя голову было глупо. Он не ощущал опасности, но уже не полагался на свой особый дар. Эта способность либо не действовала, либо он не мог правильно истолковать, что она подсказывала ему.

Его поражала и одновременно радовала глубина и сила страсти к Жизели. Ему еще не встречались женщины, которые так свободно и открыто отдавались своему желанию. Жизель хотела испытать все. Только стыдливость сдерживала ее. Стоило ей забыть свои страхи – по крайней мере страх перед мужчиной, – как она захотела узнать все, чего была лишена.

Убедившись, что никого из Дево нет поблизости, Найджел решил поохотиться. Без устали занимаясь любовью целый день, он проголодался. Хотелось набить желудок чем-нибудь более солидным, чем хлеб и сыр. Он улыбнулся, подумав, что Жизель тоже, наверное, голодна. У нее всегда был отменный аппетит.

Жизель проснулась от аромата жареного мяса, почувствовав, как потекли слюнки. В животе заурчало так, что Найджел услышал и хмыкнул. Жизель чертыхнулась. Высунув руку из-под одеяла, она вытянула сорочку и лосины из кучи одежды, которую Найджел сложил рядом с ней. Она знала, что он очень удивится, увидев, как ей приходится мучиться, одеваясь под одеялом. Жизель физически ощущала его усмешку. Вероятно, он никогда не поймет этого. Почти весь день она провела голышом в любовных играх, но сейчас настроение переменилось. Она сама не понимала почему. К этому еще примешивалась необходимость удалиться в лес для своих надобностей, а разгуливать по кустам в чем мать родила совершенно не хотелось.

Даже в зарослях чувствовался запах готовящейся пищи. Она быстро сделала все, что нужно, и заторопилась назад к костру. Ее немного раздосадовало, когда Найджел удивился ее быстрому возвращению. Казалось, в данный момент он мог удивляться всему, чему угодно.

– Меня просто убивает твое непомерное чувство юмора. – Она уселась на еще не собранную постель. Впрочем, в ее голосе не было злости.

– Это ты от голода так нелюбезна. – Он разрезал кролика и передал миску с ее долей.

– Как, оказывается, все просто, – пробормотала она, но не добавила ни слова, а стала жадно хватать кусок за куском. Успокоилась она только тогда, когда увидела, что Найджел ест точно так же.