Мария, тайная жена

— Черт возьми! — сказал Доранж. — В конце концов дефицит придется восполнять нам. Компания всегда поворачивает дело так, чтобы самой не пострадать!

— Господа, — перебил Лафонтен, поднимаясь, — не все еще потеряно, как подчеркнул наш друг Лесаж. Но не нужно забывать, что без генерала дю Парке мы не в состоянии реально предпринять что-либо существенное.

Лафонтен посмотрел на сидевших вокруг людей, которые дружно кивали головами в знак согласия.

— Хочу сообщить вам, — продолжал он, — что именно я уже сделал по своей инициативе. Во-первых, я направил корабль «Сардоун» к Сент-Китсу, с которым передал де Пуанси просьбу освободить дю Парке за солидный выкуп.

На лицах собравшихся отразились одобрение и восхищение.

— К сожалению, де Пуанси категорически отказался отпустить дю Парке и не потрудился даже как-то объяснить свой отказ. Тогда я обратился к монсеньору де Туаси, которого лично посетил на Гваделупе. Результат был примерно таким же. Монсеньор де Туаси не пожелал обсуждать какие-либо вопросы, кроме безоговорочной капитуляции де Пуанси. Он даже ни разу не упомянул имени генерала дю Парке, несмотря на то, что генерал попал в плен, защищая интересы и права нового генерал-губернатора!

Слушатели отозвались глухим сердитым ворчанием.

— А что делает сам монсеньор де Туаси? — возобновил свою речь Лафонтен. — Большую часть времени он проводит за составлением длинных писем регентше и Мазарини, жалуясь на де Пуанси; он слишком труслив, чтобы лично возглавить операцию по штурму крепости Бастер! Таким образом, если мы сами ничего не предпримем, то нам, вероятно, уж никогда больше не увидеть генерала!

— Но мы все хотим что-нибудь сделать! — воскликнул Доранж взволнованно. — Спрашивается только — что именно?

— Правильно, — заметил Лесаж. — Есть ли у кого-либо дельное предложение? Что скажете вы, господин Лафонтен? Есть ли какой-нибудь разумный план?

Лафонтен откашлялся.

— Господа, — начал он, — я готов на собственные средства снарядить еще одну военную экспедицию и попытаться вырвать генерала из лап де Пуанси силой.

— Можете занести меня первым в свой список добровольцев, Лафонтен, — закричал Матьё Мишель.

— Меня тоже! И меня! — донеслось со всех сторон.

— Благодарю вас, друзья мои. Но отряд должен быть весьма многочисленным: у де Пуанси по-прежнему очень прочные позиции. Вместе с отрядами капитана Уорнера в его распоряжении от пяти до шести тысяч солдат. Я не хочу вас запугивать, но мы не должны забывать наше недавнее сокрушительное поражение на Сент-Китс!

За этим напоминанием последовала гнетущая тишина, которую в конце концов нарушил Лесаж. Осторожно и постепенно он стал приближаться к проблеме, которая занимала его в данный момент больше всего.

— Господа, я очень хорошо понимаю, как вам не терпится при первой же возможности освободить нашего генерала, и никто не испытывает более горячего желания помочь вам в этом, чем я. Но сперва мне хотелось бы сообщить вам кое о чем и именно с этой целью я попросил вас пожаловать ко мне сегодня ночью. Если учесть, как складываются дела на острове, сейчас, мне кажется, не самый благоприятный момент организовывать с Мартиники военную экспедицию, о которой вы говорили. Не прошло и десяти дней с тех пор, когда на нашем острове были убиты солдаты, дома разграблены и сожжены и преданы огню склады Американской компании и самого управляющего.

Лесаж сделал паузу и отметил, что его слова не пропали даром. Все слушали с напряженным вниманием.

— Но прошу вас, угощайтесь ромом, — сказал он. — Давайте выпьем за здоровье короля. Арше, будьте любезны, наполните кружки.

Арше подхватил бутыль и разлил янтарную жидкость. Затем Лесаж провозгласил тост:

— За здоровье короля и за процветание Мартиники!

— За здоровье нашего короля и за процветание Мартиники! — хором откликнулись гости.

— За здоровье генерала дю Парке! — добавил Лафонтен.

— За здоровье генерала дю Парке! — прогремели остальные.

Осушив кружки, все снова приготовились слушать Лесажа.

— А теперь кое-что новенькое для вас, — сказал тот. — Не знаю, знаком ли кто-либо из вас лично с Ивом Лефором, одним из офицеров генерала, но я не сомневаюсь, что вы все слышали о нем.

Ответом было согласное бормотание.

— Ну, я лично встречался с Лефором. Мне отлично известны клеветнические слухи, распространяемые о нем. У меня же сложилось совершенно противоположное мнение. По-моему, Лефор самый непримиримый враг бунтовщиков и наиболее преданный генералу офицер. Как он мне сообщил, Бофор и еще шестнадцать колонистов сочинили хартию с целью полного отделения от Американской компании. Они потребовали от Лапьерье подписать документ в обусловленный день, который наступает послезавтра. Если бумага получит одобрение временного губернатора, наш генерал не только лишится власти на острове, но потеряет всякий смысл сама его должность. Мадам де Сент-Андре, которая, как мы знаем, является близким другом дю Парке, попросила Лефора сделать все, что в его силах, чтобы остановить смутьянов. На первый взгляд, это может показаться невыполнимой задачей, учитывая малодушие и нерешительность де Лапьерье. Однако, если хартия будет подписана, нам никогда не собрать достаточно добровольцев из числа поселенцев для вызволения нашего генерала из тюрьмы господина де Пуанси!

— Я ничего не знал об этом! — воскликнул ошеломленный Лафонтен. — Мы должны действовать немедленно!

— Черт! — сплюнул Мишель. — Почему бы не убрать Бофора и на этом покончить? Ведь именно Бофор подстрекает всех.

— Да, Бофор вожак, — ответил Лесаж. — Это он подбивает бунтовать. Но мы ничего не выиграем, нападая на одного Бофора. Ведь записанные в хартии требования соответствуют интересам колонистов. А это означает, что скоро на его сторону перейдут все плантаторы. Не думаю, чтобы кто-то из вас не согласился бы сбросить ярмо Американской компании, которая безжалостно разоряет колонию ради обогащения небольшой кучки привилегированных людей. Если бы вопрос сводился лишь к вытеснению с острова этой компании и уничтожению ее влияния, мы, безусловно, все были бы заодно. Однако совсем нетрудно разгадать подлинные замыслы Бофора. Добившись успеха, он сделается губернатором — хотим мы этого или нет. Да и кто бы осмелился выступить против? Ведь тогда у него появится столько сторонников, что ему будет нетрудно завладеть целиком всей Мартиникой, стать ее вице-королем и властелином над каждым из нас. Как мы все прекрасно знаем, Бофор — опасный авантюрист. Таким образом, господа, нам нужно выбирать между Бофором и дю Парке. И поверьте мне, если мы потерпим неудачу, не сумеем защитить интересы нашего генерала, то значит ангелы отвернулись от нас и победило зло.

— Прекрасно сказано! — крикнул Арше. — Просто великолепно, Лесаж! Можете рассчитывать на меня!

Но тут поднялся Доранж. Он курил короткую глиняную трубку, которая громко булькала при каждой затяжке.

— Лесаж, — сказал он просто, вынимая изо рта трубку, — у меня всего лишь один вопрос, на который мне хотелось бы получить ясный ответ… Ведь своим присутствием здесь мы уже подтвердили свою преданность генералу, не так ли?

Доранж окинул внимательным взглядом собравшихся.

— И что это за вопрос? — поинтересовался Лесаж.

— Вы только что говорили о Лефоре. Я встречался с ним один или два раза. Возможно, я заблуждаюсь, но он мне показался скорее изрядным хвастуном, чем истинным воином.

— Быть может, он действительно любит немного прихвастнуть! — заметил Лесаж. — Однако известно ли вам, что вдвоем с капитаном Бильярделем он нарочно вызвал на ссору Бофора и семь его сторонников, трое из которых в последующей драке были ранены, причем один так тяжело, что может скончаться в любой день?

— Об этом я кое-что слышал, — ответил Доранж. — Насколько я понимаю, Лефор не только солдат, но еще и бывший пират. Словом, человек, не слишком щепетильный в средствах, не склонный чересчур церемониться и испытывать угрызения совести… Но если у него есть определенный план, нам следует его выслушать.