Если он порочен

Англия тоже имела немалую пользу от многочисленных способностей Леопольда, являвшегося одним из ее наиболее опытных тайных агентов. Хлоя порой задавалась вопросом: а не было ли среди врагов графа тех, кто, по мнению кузена, представлял опасность для Англии? Но она никогда не спрашивала его об этом. Секреты страны Леопольд хранил свято.

— Он будет жить, — констатировал Леопольд, осмотрев раны лорда Кенвуда.

— Живучий как кошка, — обронила Хлоя.

— Но его враги невероятно настойчивы. — Леопольд прислонился спиной к резному столбику кровати. — И очень умны. Если бы не мы, они бы давно победили в этой игре, даже если бы граф узнал всю правду о своей жене.

— Но всю он, наверное, не знает.

— Да, разумеется. Но о многом догадывается. Полагаю, он уже догадывается, что мертворожденный ребенок был не его. И знает, что жена была неверна ему и что она никогда его не любила.

— Ты уверен, что знает?

— Абсолютно. Его лучший друг стал и моим другом. Не хмурься, милая, он мне и впрямь нравится. Я познакомился с ним; когда в первый раз спас несчастного от смерти. Тогда я и решил, что этот человек может оказаться полезным, но вскоре понял, что вполне могу считать его другом. Более того, он из тех, кому можно доверять.

Хлоя кивнула и отставила в сторону пустую чашку.

— И что знает его друг?

— Почти все. И в большинстве случаев он обо всем догадался сам. Поскольку мне уже не хотелось ему лгать, я намекнул, что начал интересоваться этим делом после покушения на жизнь графа. Он сказал, что именно тогда лорд Кенвуд заподозрил, что именно жена пытается лишить его жизни, — мол, наставлять мужу рога ей уже мало.

— Кто же этот друг?

— Сэр Эдгар Драмфилд.

— О, я знаю его. Встречаю иногда у леди Миллисент. Она его крестная мать. Он очень славный и относится к леди Миллисент лучше, чем ее родная дочь.

— Он действительно очень порядочный человек. И он очень беспокоится за друга. Поэтому я сообщил ему сегодня утром о ранении графа Кенвуда и попросил об этом не распространяться. Несомненно, он скоро приедет.

— Полагаешь, это разумно? Может, лорд Кенвуд не пожелает, чтобы другие услышали то, что мы собираемся ему рассказать.

— Мне было трудно решиться на это, — со вздохом ответил Леопольд. — Но ведь граф нас совсем не знает, правда? А Эдгара он знает всю свою жизнь и доверяет ему. Даже откровенничал с ним не раз.

— В пьяном виде, полагаю.

— Именно в таких случаях мужчины и обнажают душу, — заметил Леопольд с усмешкой. — Мне кажется, Хлоя, что графу понадобится друг, а Эдгар — единственный его близкий друг. Он поведает его светлости о некоторых неприятнейших происшествиях, и тому придется нам поверить.

Хлоя ненадолго задумалась, потом пробормотала:

— Но ты говорил, что он и так кое о чем догадывается…

— Верно, догадывается. Но подозрения и догадки не так больно ранят самолюбие. А мы представим ему факты и доказательства. Есть еще одно обстоятельство, заставившее меня пригласить сюда Эдгара. Возможно, он понадобится нам для того, чтобы удержать этого глупца от необдуманных поступков. Кроме того, следует убедить графа в том, что мы должны остаться в игре.

— В какой игре? — послышалось вдруг невнятное бормотание.

Они вздрогнули и с удивлением уставились на лорда Кенвуда. Потом быстро переглянулись. «Когда же он очнулся? — думала Хлоя в замешательстве. — Что он понял из нашего разговора? И понял ли вообще хоть что-нибудь?»

Граф приподнялся, попытавшись сесть, и тут же поморщился от боли и побледнел. Хлоя подложила ему под спину подушки, а Леопольд помог устроиться поудобнее и дал выпить сидра, настоянного на целебных травах.

— Вас я знаю, — сказал граф и, сделав несколько глубоких вдохов, добавил: — Вы лорд Леопольд Уэрлок из Старкли. — Он посмотрел на Хлою. — А вас… нет, не знаю.

— Хлоя Уэрлок. Кузина Лео, — представилась Хлоя.

Джулиан внимательно посмотрел на мужчину и женщину, сидевших у кровати. В их наружности он уловил определенное сходство. Хлоя, как и ее кузен, отличалась стройностью, хотя была гораздо ниже ростом. «Пять футов, не более», — заключил Джулиан. У нее были такие же темно-каштановые волосы, казавшиеся почти черными, но только волосы абсолютно прямые, а у Леопольда вились. Глаза же у Хлои были огромные, темно-синие, а голос… Тут он вдруг вспомнил, где мог слышать этот тихий и спокойный голос.

— Вы там были, — пробормотал Джулиан. — Когда на меня напали.

— Да, — кивнула Хлоя. — Так уж получилось, что я случайно там оказалась в тот момент. А вместе со мной были Тодд и Уинн, слуги моего кузена.

Джулиан прикоснулся к повязке у себя на плече:

— А насколько это серьезно?

— Угрозы для жизни нет, но раны довольно глубокие, так что пришлось зашивать. К счастью, они уже очистились. А кровотечение удалось быстро остановить. Признаков лихорадки или инфекции мы не заметили. Вы проспали почти двое суток и почти не метались во сне. Так что все закончилось благополучно.

Граф едва заметно кивнул:

— Да, пожалуй, мне нужно домой. Мои люди смогут обо мне позаботиться и освободить вас от беспокойства.

— Это было бы не совсем благоразумно, — возразил Леопольд. — Вас уже в четвертый раз пытаются убить, милорд. И на этот раз злодеи едва не добились своего. Поэтому мне кажется… Может, есть смысл заставить их поверить в то, что покушение удалось? Видите ли, слухи… о ваших неприятностях уже начали просачиваться в общество.

— Но откуда вам известно, что это была именно четвертая по счету попытка убить меня? — спросил Джулиан.

Леопольд не успел ответить — в этот момент в комнату вошел Эдгар Драмфилд. Граф с удивлением уставился на старого друга. И еще больше удивился, увидев, с какой теплотой Эдгар приветствовал сэра Леопольда. «Когда же они успели стать добрыми друзьями?» — подумал Джулиан и даже рот раскрыл от изумления — Эдгар и с мисс Уэрлок поздоровался как со старой знакомой.

Тут Эдгар наконец-то подошел к кровати и внимательно посмотрел на него.

— Одно из двух: либо те, кто пытается тебя убить, Джулиан, ни на что не способны, либо ты поразительно удачливый человек, — сказал старый друг.

— Скорее всего и то и другое, — ответил граф. — Ты пришел, чтобы отвезти меня домой?

Эдгар нахмурился и вопросительно взглянул на сэра Леопольда, затем отрицательно покачал головой:

— Нет, Джулиан.

— Но почему? Что здесь происходит?

Эдгар сел на стул и снова посмотрел на друга.

— Видишь ли, Джулиан, мы решили, что этой смертельной игре пора положить конец. На тебя было совершено четыре покушения. Четыре раза кто-то пытался тебя убить. Но удача может тебе изменить. Или ты и в самом деле решил расстаться с жизнью? И неужели ты хочешь, чтобы твои враги одержали победу?

Джулиан закрыл глаза и мысленно выругался. Он понимал, что Эдгар скорее всего прав, но в данный момент ему ужасно не хотелось обсуждать эту тему. А впрочем… Если не сейчас ее обсуждать, то когда же? Ведь Эдгар действительно прав. До сих пор ему просто везло, но в этот раз, если бы не Уэрлоки, он наверняка лежал бы мертвый в вонючем проулке неподалеку от борделя. Устремив взгляд на старого друга, граф проговорил:

— Нет, я не хочу, чтобы они победили, кто бы они ни были.

— Думаю, ты прекрасно знаешь, кто за этим стоит, Джулиан, — с невозмутимым видом заметил Эдгар.

Граф нахмурился и посмотрел на Уэрлоков.

— А вы какое отношение имеете ко всему этому?

Хлоя испытала искреннее сочувствие к этому человеку. Она знала, что боль, отразившаяся в его зеленых глазах, вызвана не только физическими страданиями. Даже если любовь к жене прошла, рана от предательства не заросла. И ей предстояло разбередить эту рану еще больше. Пока кузен усаживался на краешке кровати, она, положив руки на колени, пыталась найти подходящие слова.

Но тут Леопольд откашлялся и заявил:

— Полагаю, что все объяснения мы можем отложить на потом. Со временем, граф, вы узнаете, как мы оказались замешанными в эту историю.