Шепот фиалок

– Я тут присела на минутку просто отдохнуть. И вдруг заснула.

– Ничего-ничего, тетя Шарлотта, – отозвалась Дориан. – Вы, я вижу, сегодня немало потрудились. Разобрали весь цикл этюдов, о котором мы вчера говорили.

– Да. Думаю, именно в таком порядке их хотел видеть Франц. – С загоревшимися от восторга глазами тетя Шарлотта всем телом подалась вперед: – Представляешь, дорогая, я нашла одну его давно забытую вещь! Хочешь послушать?

Не дожидаясь ответа Дориан, она прошла к роялю. Комната наполнилась звуками легкой, нежной, лиричной мелодии. Дориан прикрыла глаза. Перед ее мысленным взором возник сам Франц… темные кудри упали на лоб, руки летают, колдуют над клавишами слоновой кости…

Дориан отбросила неприятные воспоминания о часах, проведенных в прокуренном зале аукциона. Что значат эти мелкие неудобства в мире, где существует музыка Франца Шамьера? Последняя нота растаяла в воздухе, и Дориан вздохнула, неохотно расставаясь с тем блаженством и умиротворением, что приносила ей мелодия.

Тетя тоже вздохнула.

– Ну что, Дориан? – прервала молчание Шарлотта. – Удалось тебе купить тот отрывок партитуры Франца, который выставили на аукционе?

Вынужденная спуститься с небес на землю, Дориан собрала все свое мужество и поверх крышки рояля обратила на тетю виноватый взгляд:

– Боюсь, не удалось, тетя Шарлотта. Я никак не ожидала такой высокой цены.

– О! – Смятение задуло восторженные огоньки в глазах Шарлотты. Она вся как-то съежилась. – Мои средства очень ограничены.

– Проблема не в деньгах, – возразила Дориан, стараясь ничем не выдать своей тревоги, ледяной рукой сжавшей ее сердце.

Она безмолвно проклинала свою опрометчивость. Как можно было отправиться на аукцион, не подготовившись должным образом! Тетя так слаба, у нее такое хрупкое здоровье. Лишь очередное произведение Франца Шамьера, добытое для нее Дориан, всякий раз улучшает ее состояние. А для своей тети, которая заменила им с Дэвисом мать, Дориан готова была сделать все, что угодно.

– Я не собираюсь сдаваться, тетя Шарлотта. Уверена, что смогу достать для вас этот отрывок. Потребуется чуть больше времени, чем я думала, – и только.

– Я и не предполагала, что эту рукопись так трудно будет получить, – сказала Шарлотта. – Может, лучше вообще от нее отказаться? Тебе бы следовало проводить время с друзьями, встречаться с молодыми людьми. Сейчас ты должна радоваться жизни, Дориан. Ты должна искать себе мужа. Пора подумать о семье, детях, моя дорогая.

– Но ведь изо всех произведений Франца только эта песня, «Шепот фиалок», написана специально для вас, тетя Шарлотта, – сказала Дориан, пытаясь отвлечь пожилую леди от неприятной темы.

– Да, конечно, не стану отрицать, что была бы рада получить эту рукопись, дорогая, но только не ценой каких-то жертв с твоей стороны. – Узловатые, но по-прежнему гибкие пальцы Шарлотты стиснули ладонь Дориан. – Обещай, что не станешь прятаться, что постараешься найти свою половинку – истинную, любящую. Весь смысл жизни в истинной любви, Дориан. И лучше наслаждаться ею хотя бы мгновение, как я… чем не знать ее вовсе. Обещай мне, дорогая, что ты будешь искать своего любимого.

– Конечно, тетя Шарлотта. Я постараюсь, – уклончиво отозвалась Дориан. Любовь для нее была таким же чудом, как и для тети Шарлотты. Неповторимым, ускользающим и таким редким в тщательно спланированных браках прошлых поколений. Но сейчас поддержать тетю, сохранить ее здоровье было для Дориан важнее, чем встретить истинную любовь. – Поиски любви ведь не исключают приобретения той песни, которую Франц написал специально для вас и собирался вам передать, верно?

– А кто ее купил? – спросила Шарлотта.

– Граф Сикум.

– Сикум? Сикум? – Тетя Шарлотта сосредоточенно сдвинула брови. – Должно быть, Деррингтон… ах да, титул ведь перешел к новому графу Сикуму. Дай бог памяти… прославленный капитан адмирала Нельсона, один из его фаворитов…

Голубые глаза тети Шарлотты изумленно расширились:

– О нет! Неужто тот, кто предал нас при Трафальгаре?..

– Так говорят, – признала Дориан. Обвинения в предательстве волновали ее куда меньше того факта, что Сикум завладел необходимым ей музыкальным отрывком. – Однако еще не все потеряно. Он принял мое приглашение на наш музыкальный вечер. Я сама прослежу, чтобы он не скучал, сама постараюсь развлечь его и выберу нужный момент, чтобы с ним договориться насчет песни.

Лицо Шарлотты снова просветлело.

– Ну конечно! Сикум должен быть истинным джентльменом, он ведь из прекрасного старинного рода Деррингтонов. Как только он поймет, что мы хотим в память о Франце собрать все его произведения, он тут же уступит нам этот отрывок.

– Не сомневаюсь, – отозвалась Дориан, хотя была в этом далеко не так уверена.

Насмешливая улыбка Сикума не располагала к радужным надеждам. Преобладающий в его одежде темно-синий цвет – цвет морской формы, непреклонный подбородок и безукоризненная линия аристократического носа – все говорило о волевом, несгибаемом характере. В аукционном зале он возвышался над остальными на добрую голову, но не его рост страшил Дориан, ее отпугивала исходящая от него надменная самоуверенность.

Но самым странным в его облике было эмалевое кольцо на пальце. В свете о кольце перешептывались, и ей эти слухи были известны. Однако когда он взмахом руки в последний раз поднял цену и Дориан воочию увидела это кольцо с траурным узором черным по золоту, по спине у нее побежали мурашки. Никто не знал наверняка, по кому носит траур граф Сикум.

Дориан о нем почти ничего не было известно – кроме того, что последнее время лорд Николас Деррингтон, граф Сикум, редко появляется в свете. Приглашение на ее музыкальный вечер вызовет множество удивленных взглядов и пересудов, что, впрочем, никогда не тревожило Дориан. Не волновалась она об этом и сейчас. Это приглашение было единственным шансом получить упущенный сегодня отрывок.

Жаль, что она не знает, зачем Деррингтону понадобился не представляющий никакой ценности для коллекционера отрывок партитуры Шамьера. Но какими бы ни были его мотивы, Дориан подозревала, что граф Сикум если и согласится расстаться со своим приобретением, то только за очень высокую цену.

День постепенно угасал. Уже замерцали в плотном тумане фонари двухколесных экипажей, проезжающих по лондонским улицам. Подошло время чая, и слуги внесли в гостиную поднос с обилием самых разнообразных сандвичей и пирожных, а дворецкий зажег в комнате лампы. Дориан завела этот ежедневный ритуал чаепития с обязательными сандвичами, чтобы поддерживать силы в хрупком теле тети Шарлотты.

Дориан только-только принялась разливать чай, как шум со стороны парадного входа возвестил ей о возвращении Дэвиса. Хорошо зная привычки брата, она спокойно протянула тете чашку и предложила сандвич с огурцом. До ужина Дэвис не имел обыкновения наносить дамам визит.

Однако сегодня, вместо того чтобы уединиться в библиотеке, он направился в гостиную – Дориан услышала звук его шагов на лестнице. Уверенная, что до брата уже дошли слухи о ее посещении аукциона, она поднесла к губам чашку. Сделала большой глоток, не столько наслаждаясь ароматным напитком, сколько черпая в нем силы для встречи с братом.

– Добрый день, леди.

Дэвис остановился на пороге. Он был почти так же высок, как и граф Сикум, но сложения более тонкого, по-юношески изящного. Прядь светлых волос упала на его лоб, а суженный взгляд проницательных глаз, остановившись на Дориан, вспыхнул. Обращенное к тете Шарлотте приветствие прозвучало, как обычно, почтительно и любезно, но губы у него побелели от гнева.

– Дэвис! – Кроткое лицо тети Шарлотты осветилось довольной улыбкой. – Как это мило, что ты решил к нам присоединиться.

– В самом деле. – Дориан улыбнулась брату, зная наверняка, что в присутствии тети Шарлотты он не посмеет излить свою ярость. Тетю нельзя расстраивать. Благополучие тети Шарлотты – вот единственный вопрос, в котором мнения Дориан и Дэвиса никогда не расходились. – Прикажу подать еще один прибор.