Королева Варваров

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

После утомительных зимних дней и ночей, жизнь в Линде стремительно набирала темп. Горожанки вытащили свои наряды из сундуков и теперь соблазняли ими легионеров, ветеранов, чиновников, присланных из Рима, всевозможных дельцов и торговцев. Женщины спешили показать себя, посмотреть, что изменилось после столь тягостных недель затворничества.

Линд проснулся, ожил и отряхнул с себя паутину, которая сковывала его в зимний сезон. Вскоре должны будут прибыть корабли из Рима. Океан даёт добро на мореплавание по его просторам, и тогда в Британию прибудут новые люди, новые товары из других стран, столь экзотические, что варвары будут дивиться им и говорить: неужели такое существует на свете.

В Британию ворвутся новые идеи, новая мода, приплывут сюда дополнительные отряды воинов, чтобы подчинить власти Рима непокоренные варварские племена.

Наступила весна, и значит, относительно спокойная зимовка окончилась. Римлянам предстоят новые походы против врага, а варвары предпримут попытку добиться свободы и отбить свои захваченные земли.

Зима уступила место весне, и вместе с тягостными минутами ожидания тёплых дней кончились и мучительные дни и долгие ночи длившейся, казалось вечность, болезни.

Актис выздоровела. Щеки её налились румянцем, глаза заискрились, а взгляд наполнился жизнью и желанием быть рядом с Клодием. Она уже не могла утерпеть затворничества, ей хотелось выйти на улицу, пройтись по городу. Но пока оставалось одно, — прильнуть к окну и глядеть вниз со второго этажа, как мимо проходят люди, проезжают повозки, маршируют легионеры.

Клодий пропадал в походном лагере, ибо накопилось много дел после зимнего безделья. Из Рима пришла депеша, чтобы Авл Дидий, наместник Британии, срочно прибыл к цезарю и доложил о ситуации, которая сложилась в далёкой римской провинции. Молодой император возомнил себя достойным продолжателем завоевательной политики своих предков и хотел услышать от первых лиц, управлявших провинциями информацию о делах на окраинах империи. Дел было по горло. Только одна работа сделана, как подворачивались другие заботы, и вновь в поте лица легионерам приходилось трудиться. Благоустройство лагеря сопровождалось походными учениями, и никак нельзя было понять, что было важнее в эту весеннюю пору хозяйственные работы или подготовка к войне с варварами.

С бригантами — соседним воинственным племенем отношения были довольно интересные. С царицей Картимандуей был мир, а с её изгнанным мужем, мир был на гране войны.

Колония Линд тем временем дышала жизнью римского общества. Знать покорённых племён щеголяла в одеяниях римлян, всё ближе подступая к ступеням власти, на которых находились граждане империи. Простолюдины обживали этот некогда пустынный край, с трудолюбием муравьев строя грубые жилища, выкорчёвывая леса и распахивая земли. И варвары, изменив своим обычаям и укладу жизни, стали приноравливаться к римским традициям. Как удавалось варварам выжить в условиях того времени, — подвергались истреблению и ассимиляции, и которые столкнулись с чужеземным враждебным миром, и ужиться только богам было ведомо. А в двухэтажном доме с небольшими окнами, выходящими на узкие улочки, жизнь была уподоблена жизни в пчелином улье. С утра одна старуха и девочка шли на рынок, а оттуда они нагруженные продуктами для дома возвращались часа через два. В это время две другие служанки прибирались в жилище. Ещё одна рабыня сорока лет, недавно привезённая в дом Клодия, теперь находилась в услужении у Актис, которая тоже не сидела, сложа руки. Она просто не смогла бы вынести беззаботного времяпровождения, что было свойственно многим матронам. Прошла болезнь, и теперь, чувствуя необыкновенный прилив сил, Актис ни минуты не оставалась без дела. Окончив рукоделие, она бралась за другую работу.

Актис ждала прихода мужа с нескрываемым волнением, а когда тот переступал порог дома, то она с гулко бьющимся сердцем бросалась ему на грудь и долго не отпускала его из своих объятий.

В один из дней, когда начала проявляться первая зелень, Клодий ворвался в комнату к Актис с невиданным букетом цветов. Это было ошеломляюще. Актис завизжала от радости, поцеловала любимого, и прильнула к нему всем телом. Возбуждение девушки было столь велико, что она не в силах была радоваться неожиданному подарку мужа. Ведь это напомнило ей время, проведённое в розалии в Капуе. Клодий подарил ей подснежники, которые мелко дрожали в руках Актис, так нежны и хрупки были эти цветы.

— Милый Клодий, — прошептала Актис, — это самый дорогой подарок, который я когда-либо видела на этом свете.

Эллиан рассмеялся, а затем приподнял жену и, нежно прижав её к себе, проговорил:

— Если это так, дорогая, то я готов каждое утро присылать их тебе.

— А как они называются?

— Мы, римляне, называем их глазки Флоры. Эти цветы растут лишь там, где землю покрывает снежное покрывало, Варвары поклоняются этому цветку, — Клодий держал в руке фиолетово-голубой подснежник, — для них он — свидетельство пробуждения жизни.

— О, боги, как они пахнут! — Актис вдохнула аромат подснежников и в блаженстве зажмурилась.

Затем она сама принесла глиняный сосуд, налила туда воды и поставила букет с цветами у своей постели.

Клодий подошёл к Актис, когда та, стоя к нему спиной, любовалась подснежниками, и обнял её за плечи. Он стал целовать её волосы, вдыхал благовония, исходившие от неё, и приходил всё в большее возбуждение. Его руки в нетерпении коснулись её груди, а губы прильнули к шее. Очень скоро оба они отдались вихрям страсти.

Жар в их телах ещё долго не остывал. Они лежали, обнявшись, укрытые простынёй из тончайшего шёлка и переговаривались слово за словом. Разговор пошёл о варварских обычаях.

— Клодий, я давно хотела расспросить тебя. Может, это приснилось мне, а может быть, и нет, но я ярко вижу перед собой картину, где я сгораю в огнедышащем пожаре, но мне нисколько не больно. Наоборот, пламя ласкало меня, я даже подумала, что это ты… Но я нигде не вижу тебя рядом. Кругом меня носятся непонятные существа, облик их отвратителен, а мне же ни капельки не страшно, ибо я чувствую, что те демоны, а это были они, я в этом не сомневаюсь, никак не могли пробраться ко мне. Может быть, им и хотелось унести меня в их ужасный мир, наполненный чудовищными видениями, но ведь они боялись сгореть в пламени, в том пламени, которое меня не сжигало, а лишь пеленало, словно младенца своими огненными лапами. И оттого, от одной мысли, что эти мерзкие твари не могут коснуться не только меня, но и огня, мне на душе становилось весело и спокойно. Но что самое интересное, так это голос, доносившийся неведомо откуда. Он твердил одно и тоже: «Оживи, оживи, оживи…» — будто бы я была мертва. Слышу я ещё какие-то непонятные бормотания. Они повторялись одно за другим. И вдруг всё смолкает. Пропал и голос и я уже не чувствую ласк огненных рук. И всё больше ничего. Скажи мне, что всё означает? Я спрашиваю тебя так потому, что моё чутьё подсказывает мне, что это не сон. Это словно когда-то было наяву.

Клодий слушал свою жену и содрогался при одном воспоминании об увиденном там, у тех гигантских камней. Актис же он ответил:

— Успокойся, милая. Уверяю тебя, что это был лишь сон, довольно необычный, но всё-таки сон.

Актис коснулась обнажённой груди мужа, нежно погладила и, приподнявшись на локте, сказала:

— Но почему я не видела тебя во сне? Ведь ты всегда присутствуешь в моих сновидениях, а вместо тебя были какие-то злые демоны.

Актис помолчала, но затем неожиданно спросила:

— А, правда, Клодий, что варвары чтят более злых богов, чем добрых?

— Это так, Актис. Ими правят боги, которые любят кровь и войну. Добрых богов у варваров мало.

— Почему же так происходит?

— Не знаю. Ведь и у нас вначале были жестокие божества. Один Сатурн чего стоит?

— Да, я слышала об этом. Может быть, у варваров тоже будут хорошие боги.

— Ты права, любовь моя. У них будут добрые боги. Знаешь, ведь некоторые галлы отказываются от своих кумиров, и принимают наших олимпийских богов. А галлы и бритты придерживаются одной веры, и я уверен, что скоро и здесь будет править Юпитер. А он милостив ко всем народам.