Королева Варваров

К вечеру всё началось сначала, только больная не теряла в этот раз сознание, а всё принимала наяву, лишь изредка уходя в бредовое состояние.

Когда Актис очередной раз, выйдя из бреда, открыла глаза, то увидела над собой взволнованное и озабоченное лицо Клодия. Она радостно вскрикнула и с трудом протянула ему руки.

— Клодий, ты? — еле шевеля губами, проговорила она.

Услышав, что обращаются к нему и, увидев, что Актис пришла в себя, Клодий смутился. Он закусил губы и ничего не ответил.

— Почему ты молчишь? — спросила Актис, пытаясь приподнять голову с подушки.

— А что я должен говорить? — неожиданно громко спросил Клодий.

Актис вздрогнула.

— Что ты говоришь, любимый? — прошептала она. — Что с тобой? Меня пугает твой тон!

— Не говори мне «любимый», изменница! — закричал Эллиан.

— За что ты наказываешь меня так, о боги? — Актис заплакала. То, что произошло, потрясло её.

— И ты ещё спрашиваешь? — Клодий схватил жену за руки и с силой притянул к себе. — Смотри на меня!

Актис и без того смотрела на мужа, широко открыв глаза. Голова у неё кружилась, всё тело болело и пылало огнём, почти невозможно было дышать.

— Я умираю, — произнесла она.

В её голосе Клодий не слышал отчаяния; Актис произнесла это спокойно и обречёно.

— Скажи мне, почему ты обманывала меня всё это время? — голос Клодия умолял и вопрошал с отчаянием и болью.

— Я не обманывала тебя, и ни в чём перед тобой не виновата, — язык почти не повиновался Актис, и она не говорила, а шептала.

Но Клодий всё слышал.

— Не лги, хотя бы сейчас, — стал требовать он. — Скажи, кто такой Валерий?

Актис вздрогнула.

— А, ты дрожишь! — воскликнул торжествующе муж, и сжал с силой руки Актис.

— Мне больно! — взмолилась готовая умереть, девушка. — Прошу тебя отпусти, Ты делаешь мне больно.

— А мне не больно? — чуть не заплакал Клодий. — Думаешь, мне не больно? У тебя есть любовник. Как ты смогла идти за меня замуж, когда любила другого? Кто он? Скажи он мой раб? Тогда я повешу его на кресте, а тебя с другой стороны! О, Юпитер!

— Это неправда! — зарыдала Актис. — У меня нет любовника. Я люблю только тебя.

В её крике, словах и отчаянии было столько искренности, что Клодию стало легче, и он понемногу стал верить.

— Кто он этот Валерий, и почему ты во сне твердишь его имя? — спросил он. — Расскажи всю правду, и если то, что ты рассказала ложь, то берегись.

Он отпустил Актис, и та упала на подушки. Сознание, чуть не покинуло её. Она облизала губы сухим языком.

— Дай мне пить, — жалобно, как маленький ребёнок, попросила она.

Но, Клодий, нежный и заботливый Клодий вдруг стал каменным и холодным, как статуя.

— Сначала расскажи правду. И пусть боги будут свидетелями твоему рассказу.

— Но мне так тяжело!

— Говори! Или я… — Клодий не договорил, он задохнулся от ярости и нетерпения. Словно ревность душила его, убивала, как таким же образом расправлялась болезнь с Актис.

Как не было Актис плохо, она поняла, что если хочет не потерять мужа, то должна говорить. И говорить она должна только то, что он хочет услышать, то есть неправду.

— Валерий — это сын моего прежнего хозяина Гая Веция. — С трудом начала Актис. Она смотрела, не мигая, в глаза Клодию. — Он меня даже не видел. Я просто была в тайне влюблена в него ещё девочкой. Но у нас ничего не было. Клодий жадно слушал её слова.

— Говори же, что дальше? — приказал он, чувствуя, как постепенно ему становилось легче, и проходила тоска в груди. Глаза жены так преданно смотрели на него. Не верить было невозможно. И он поверил.

— Это тот самый юноша, что поднял восстание в Капуе? — спросил он.

— Да, — Актис почти стонала; тело её словно разрывали ножами. — Он был любовником жены своего дяди.

Клодий вспомнил то, что рассказывал Педаний Секунд. Сомнения его рассеялись, и он счастливо вздохнул.

— Какое счастье, что я так ошибся, — сказал он и обернулся к Актис. И только тут до него, наконец, дошло, в каком состоянии находилась его возлюбленная супруга.

— О, Юнона, какой я глупец! — в отчаянии воскликнул он, и снова с вершины счастья свалился в бездну горя. — Актис любимая, прости меня, что я так мучил тебя.

Он целовал руки Актис, её лицо и грудь, обливая их слезами. На коленях обнимал её ноги и умолял богов исцелить жену. Но ей становилось всё хуже и хуже. После пережитых волнений силы полностью оставили Актис, и к великому горю Клодия, она вновь потеряла сознание.

И для него и для неё ночь прошла в кошмаре. Клодий осознал, что теряет свою любовь. Но ему оставалось надеяться на чудо. Чуда не было. Актис хоть и осталась жива, но в сознание все-таки не пришла, и её жизнь продолжала висеть на волоске от смерти. Лекарство Диомеда уже не помогало, а сам врач только качал головой да советовал приносить жертвы в храмы. Эллиан чуть не разрубил мечом лекаря в припадке гнева. Бедняга едва успел скрыться и тем спас себе жизнь. Убитый горем муж упал на пол и лежал на нём, не зная, что предпринять. Долго или нет, пребывал он в таком состоянии, с трудом воспринимая происходящее, но кто-то толкнул Клодия в плечо. Он поднял голову и увидел хозяина дома Тулия. Толстяк заговорил с Элианом, как только заметил, что тот обратил на него внимание.

— Господин, префект, я прошу прощения, но послушай меня, простого человека. Тут в десяти милях стоит дом прямо посреди леса. И в нём живет Вирка. Она колдунья и даже считается самой великой женщиной варваров, вези свою жену к ней. Только она сможет спасти ей жизнь.

Клодий оживился.

— Ты уверен? — спросил он.

— Не знаю. Но колдуны британцев очень искусные врачеватели.

Идея обратиться к Бирке овладела Клодием, и он больше ни о чём не думал, кроме как об этом.

— Как до неё добраться? — спросил он у Тулия.

— Этого никто не знает. Вернее только один человек. Кто он такой?

— Это бруинд1 Карлайг. Он живёт на дороге в Эбурак, и только он имеет право приходить к Вирке. Иди к нему и умоли отвести тебя к матери всех друидов. И жену вези с собой. Да не забудь священные дары. Вирке не нужно золото.

— А что ей нужно?

— Ей нужен янтарь из Каледонии. И ещё кое-что. Но об этом она скажет тебе сама.

Через несколько часов после разговора с Тулием, Марк Клодий Эллиан в сопровождении дюжины всадников выехал по дороге, которая вела в город бригантов — Эбурак. Примерно в двадцати милях от римской колонии находился дом Карлайга знаменитого землевладельца, пользовавшегося у варваров большим почётом.

Когда из-за холма показалось жилище, собранное из массивных серых камней и располагавшееся рядом с грязной, почти непроходимой дорогой, Клодий приказал спутникам поторопить своих лошадей. Дом бруинда Карлайга скорее походил на постоялый двор. Хозяин дома давал приют и оказывал гостеприимство странникам и поэтому был почитаем и уважаем среди соплеменников и других варваров, проезжая дорога в это время года была безлюдна. Но у жилища кто-то стоял и вглядывался в подъезжавших всадников.

— Добро пожаловать, римляне, — обратился незнакомец к всадникам.

— Могу я видеть Карлайга, хозяина этого дома? — спросил Клодий.

— Покиньте ваших лошадей, прошу вас, войдите в эти стены! — человек простёр руку в направлении открытых дверей.

Всадникам ничего не оставалось делать, как удовлетворить просьбу незнакомца. Внутри пылал очаг. В центре овальной комнаты стоял деревянный идол. Вырезанный из дерева безбородый кумир держал на руках молодого поросёнка. Рядом с изображением бога варваров стоял стол, покрытый красной скатертью, и длинная скамья.

— Садитесь, римляне. Сейчас мои слуги накормят и развлекут вас.

— Значит это ты, Карлайг! — воскликнул Клодий.

— Да, это я! — ответил незнакомец. Карлайг пристально вгляделся в лицо Клодия. Он поправил растрепавшиеся, убеленные сединой волосы и указал префекту когорты на дверь, которая, по-видимому, вела в другую комнату.