Чужая свадьба

Ее лихорадочные мысли были нарушены душераздирающими рыданиями. В комнате находился кто-то еще. В отчаянии Летти чуть не зарыдала в ответ.

Нет. Это несправедливо. Такое не для нее! Она повернулась было к двери, но, представив дружелюбные, заинтересованные лица гостей… осталась на месте. Она обернулась и увидела, как из-за спинки диванчика появилась покрытая белокурыми кудряшками голова.

— Простите, леди Агата, — шмыгнула носом Анжела и провела ладонью по покрасневшим глазам. — Я не думала, что сюда кто-нибудь придет. Там, за дверью, люди, с которыми я… не желаю сейчас говорить.

— Пожалуйста, не объясняйте, — попросила Летти. Она не собиралась стать другом этой девушки. Она служащая, а не подруга. Проклятие. Она даже и не служащая! Она фальшивка. Обманщица.

— Если вы не против…

— Что вы сказали? — Летти снова посмотрела на девушку.

— Я бы подождала здесь, пока гости не уйдут, — извинилась Анжела.

Вопреки своему желанию Летти не могла отмахнуться от Анжелы с ее огорчениями. По крайней мере ее мысли будут заняты не только им… и тем, что он, должно быть, подумал о ней.

— Вы у себя дома, мисс Анжела. Кроме того, боюсь, мы обе в одинаковом положении. Я тоже не прочь спрятаться.

— Вы? — спросила Анжела с легким любопытством. — Зачем вам прятаться?

— Вы удивились бы, если б узнали, — прошептала Летти.

— Да уж, наверное, — вежливо ответила Анжела, и внезапно ее светлые глаза наполнились слезами, нижняя губка задрожала, голова упала на грудь. Из-за дивана послышались приглушенные рыдания.

«Мне следует сидеть в этом кресле и не мешать ей. Леди не любят, когда кто-то становится свидетелем проявления ими чувств. Голову вверх, бесстрастное выражение лица — вот кредо английских благородных леди. Нет. Она не поблагодарит меня, если я спрошу, что случилось».

Летти подошла к Анжеле и встала позади дивана, осторожно положив руку на вздрагивающую спину девушки. Та зарыдала еще громче.

Летти, успокаивая ее, помассировала ей спину между лопатками.

— Анжела, в чем дело?

Невеста подняла мокрое, с покрасневшим носом, далеко не привлекательное личико:

— Не могу вам сказать. Не смею… Вы подумаете, что я… я… ужасная!

— Нет, не подумаю. Никогда не подумаю, — пообещала Летти. Все-таки в какую же историю влипла девчонка? В какую историю может попасть девушка в таком месте, как Литтл-Байдуэлл?

— Нет, подумаете. И вы… будете… вправе… так думать! — Анжела снова обхватила голову руками.

— Что бы вы ни сделали, или думаете, что сделали, — поправилась Летги, — уверена, не так уж страшно, чтобы я изменила свое хорошее мнение о вас.

— Ох! — послышался приглушенный ответ. — Вы не понимаете. Я… мне… так стыдно!

Летти порылась в памяти в поисках какого-нибудь личного примера, чтобы утешить девушку.

Его нечего было и искать. Слишком недавно это произошло.

— Иногда, — нерешительно начала она, — делаешь что-| то, не подумав как следует.

— Что именно? — страдальческим тоном спросила Анжела. — Спорю, вы говорите не о том, что сделала я!

— Ну… — начала Летги, нащупывая правильный путь. Она чувствовала себя так, словно пробиралась по минному полю, на котором были зарыты весьма опасные факты. — Можно совершить что-то второпях и так и не понять, каким… постыдным это кажется или даже является. — Она с трудом находила слова, пот выступил у нее на лбу. — А потом, однажды, с высоты прожитого времени оглядываешься назад и… тебе становится стыдно. И ты желаешь всей душой, чтобы этого никогда-никогда не было, но уже ничего не переделаешь. Дело сделано!

Вот так. Летти исповедалась — высказалась. Она глубоко вздохнула. Ей стало намного легче.

— Вы поняли, в чем здесь смысл, дорогая?

Девушка с сомнением взглянула на нее:

— Не знаю.

— Конечно, поняли. Дело в том, что то, что случилось, — случилось, и бесполезно пережевывать это. Вы же не хотите, чтобы лицо маркиза, как его там, помрачнело из-за того, что его маленькая невеста расстроена оплошностью, которую совершила несколько лет назад?

Она погладила Анжелу по голове и ободряюще улыбнулась ей. В ответ девушка побледнела как полотно, бросилась на диван и, уткнувшись в подушку, разразилась громкими рыданиями.

Значит, не стоило утешать Анжелу. Пришло время решительных действий. Летти схватила Анжелу за плечи и силой посадила ее. Та от удивления перестала рыдать.

— Хватит! Кончайте с этим, мисс! — строгим голосом произнесла Летти. Таким голосом она очень эффектно пользовалась в роли Марвелл Мэгуайт, гувернантки в «Дерзкой мисс Салли». Небольшая роль, но колоритная. — Я серьезно, Анжела! Или вы скажете мне, из-за чего весь этот водопад, или мне остается думать, — она оглянулась, соображая, что для Анжелы будет самым страшным, — или мне остается думать, что вам это доставляет удовольствие!

Девушка была поражена, но через несколько секунд схватила Летти за руки и сжала их.

— Поклянитесь, что постараетесь не думать обо мне слишком плохо, — попросила она.

— Конечно.

Девушка расправила свои хрупкие плечи.

— Хорошо, значит, так. Было время, когда я питала к Кипу Химплерампу… более чем сестринские чувства.

— Кип Химплерамп. Кип Химплерамп… Это хмурый мальчишка-сквайр?

Анжела кивнула. Наконец появилось что-то интересное.

— И он был неравнодушен ко мне. Вернее, я так думала.

— Понимаю. — Как она понимала! Воспоминание о сэре Эллиоте и ее собственном страстном порыве словно волна обрушилось на Летти.

— Ну вот. Я вижу, вы думаете обо мне самое плохое, не правда ли?

— Конечно, нет, — успокоила ее Летти. Она глубоко сочувствовала Анжеле.

Бедняжка, забывшись, отдалась на милость непреодолимых сил, захлестнувших ее волной влечения. Ну и что? Если бы они с сэром Эллиотом не оказались на виду целого дома, то неизвестно, что,бы произошло! Хотя бы за это надо было| благодарить Господа.

То есть она должна благодарить Господа.

— Ну что же, моя дорогая, — сказала она, — вы облегчи^ ли душу. Теперь забудьте об этом.

— Я бы забыла. Но сейчас…

Летти оттолкнула Анжелу и, держа на расстоянии вытя-j нугой руки, пристально посмотрела ей в глаза:

— В чем дело, Анжела?

— Кип. У него есть мое письмо. Очень откровенное, компрометирующее меня письмо! О! Я умру, если оно когда-нибудь попадет на глаза моему дорогому Хью.

— Почему он должен увидеть это письмо? — спросила Летти, уже зная ответ. Кип угрожал показать его, шантажировал бедную девушку, точно так же, как Ник шантажировал всех «этих богатых, никчемных, безликих идиотов», которые оказывались в его власти.

Только сейчас эти люди больше не казались ей «безликими». Тем более «никчемными». Они обрели лицо, лицо этой девушки. И эта девушка не была ей безразлична.

Даже если Летти лично не участвовала в шантаже, она прекрасно знала, откуда берутся деньги, которые Ник тратил на нее. Ее молчание делало ее такой же виновной, как и он. Она почувствовала страх и глубокое отвращение к себе самой.

— Сколько он хочет?

— Сколько? — повторила Анжела, не понимая вопроса.

— Денег.

— Он не хочет денег. — Анжела была шокирована.

— Так чего же он хочет?

— Чтобы мы встретились у «ведьмина дерева» попрощаться…

Мальчишке не нужны деньги? Прекрасно. Значит, никаких проблем.

— Если вы не хотите туда идти, не ходите.

— Он говорит, что, если я не приду, он отошлет мое письмо Шеффилдам, и тогда Хью все узнает. — Слезы вновь потекли по щекам девушки. — Не могли бы вы… — Анжела опустила глаза. — Не могли бы вы пойти со мной? Я бы так не боялась, если бы вы были рядом. Вдруг он захочет не просто попрощаться, а чего-то большего… — Анжела, густо гокраснев, смолкла.

Значит, все-таки шантаж.

— Есть только один способ справиться с таким типом, кела. Выдать его. — Увидев недоумение на лице девушки, аа пояснила:

— Расскажите своим родным.

— Нет! — воскликнула Анжела. — Я не могу рассказать папе. Он, как и Хью, страшно расстроится. А тетя Эглантина просто придет в ужас и умрет.