Соловей для черного принца (СИ)

Затаив дыхание, я слушала его. В моем мозгу проносились картины ожившего замка. Я представляла, как он бредет по дорогам, — уставшая, древняя развалина. И никому не было дела до его одиночества. Только, может быть, вот этому парню с белыми как снег волосами…

— Ты сразу полюбишь его! — сказал он уверенно. — Также как я полюбил его, когда увидел впервые, приехав сюда несколько лет назад. С тех пор я не могу представить себе другого места, где мне хотелось бы жить

— Зачем мне любить его? — удивилась я. — Я никогда не смогу побывать там, а уж тем более жить. Я — отвергнутая! И никто из Китчестеров меня не примет.

— Примут! Я тебе обещаю! Старику ты сразу понравишься. А он не выгоняет людей, которые ему нравятся. Тебе надо быть только смелее, а не отсиживаться в кустах, избегая родственников.

Его убежденность была так заразительна, и я на несколько секунд вдруг поверила, что возможно, когда-нибудь… Но потом все встало на свои места. Я хмыкнула и отвернулась, чтобы скрыть от него горькое разочарование.

— Наверняка, кроме тебя, у графа есть более близкие родственники, которые могут получить и титул и замок?

— Есть. Ты! — он оскалился, и на кратчайший миг в его глазах блеснули лезвия кинжалов. Я застыла, пораженная его яростным обликом. Но Дамьян не заметил моего замешательства. В следующую секунду он уже сжал кулак и произнес с нескрываемой ненавистью. — Есть еще и другие. Все как один кровопийцы! Старику на них плевать. Бродит привидением по комнатам и, наверняка, даже не заметит, как однажды рассыплется в прах.

Его слова и реакция удивили меня. Совсем другое я представляла о графе. И уж никогда не подумала бы, что Дамьян может по-настоящему тревожиться о ком-то.

— Что значит привидением? Разве он не управляет своим поместьем? У нас в деревне все страшатся его. И вообще замок превратился в место жутких преступлений и пыток.

— Ты же не веришь всем этим сумасшедшим бредням? — он рассмеялся. — Не знаю, может быть, когда-то граф и был чудовищем, но сейчас он обычный одинокий старик, который бродит в ожидании смерти, подкрепляя оставшиеся силы своими воспоминаниями.

Я задумалась, мне хотелось подробнее расспросить у Дамьяна про графа и его семью, но тот, словно прочитав мои мысли, резко заявил:

— Если хочешь узнать о своей родне — встреться с ними! Я не сорока, чтобы разносить сплетни о людях, сколь бы омерзительны они мне не были. Старик — единственный среди них, кто вызывает симпатию. Но и о нем я не собираюсь говорить с тобой.

— Больно надо! Вряд ли в твоих рассказах будет больше правды, чем в сумасшедших бреднях.

Я заметила, что и мне и ему нравятся наши перепалки. У меня мелькнула мысль, что мы оба специально распаляем друг друга, чтобы вывести разговор на тропу насмешек. Но я отмахнулась от этой мысли, слишком уж крамольной она была.

— Тебя зовут, соловей. Слышишь? — негромко сказал он, указывая в сторону поляны.

Я обернулась и прислушалась. И вправду, от костра, где веселился народ, раздавались крики Виолетты. Она быстро шла, держа за руку раскрасневшуюся Сибил, оглядываясь и помахивая своей шляпой. За ними маячили Рэй и Николс вместе с братьями Бредли и Билом.

— Найтинге-е-ейл! — голос Летти звонко разлетался над поляной. Ей вторили остальные.

— А она милашка! — высказал вдруг Дамьян, наблюдая за ней.

Как будто бы я этого не знала! Ну почему, все стразу смотрят на Виолетту, стоит только ей появиться! Никогда меня это не задевало так, как сейчас.

— Да, она очаровательна, прелестна, восхитительна, умопомрачителна! — выпалила я и раздраженно обернулась к нему. — Есть еще уйма эпитетов!

Я в смятении подумала, что веду себя глупо. И незачем было так открыто демонстрировать свою обиду. С ним я с самого начала повела себя глупо. А ведь я всегда гордилась, своей способностью мыслить здраво!

— Ты завидуешь ей! — он нагло ухмыльнулся. — Смелая серая птичка завидует прекрасному лебедю. Надо же, а я думал, что ты совершенна, как трели соловья!

— Я не за-ви-дую! — По слогам и почти спокойно произнесла я. — Я ухожу, рада была встречи и, надеюсь, больше не увидимся! И спасибо, что рассказал про замок.

Я благодарила действительно искренне, несмотря на все его оскорбления.

— Постой! — резко бросил он, и уже в который раз схватил меня за руку. Я подумала, что завтра на ней появятся синяки, так крепко Дамьян сжимал ее. — Не уходи!

Он сказал это так, словно выплюнул обжигающий кусок пирога, который в голодной спешке жадно откусил. Его лицо на краткий миг исказилось судорогой облегчения, будто бы избавился от чего-то тяжелого, что мешало ему. Но облегчение это было неприятным и противным ему, так как он жалел о нем. Дамьян отпрянул от меня и в ту же секунду уже презрительно усмехался. Как будто бы и не было тех слов, которые помимо воли вырвались у него. Его черные глаза в свете костров неистово блестели, отражая огненное пламя.

— Тебе сколько лет?

— Что? — переспросила я, подумав, что ослышалась.

— Мало того, что у тебя скверный характер, так ты еще и глухая к тому же!

— Уж кто бы говорил про скверный характер! Сам-то не сахарный фрукт!

Меня уже второй раз обвиняли в глухоте. Первый раз Виолетта во дворе школы, когда я пыталась подружиться с Сибил. Да уж, эти двое стоят друг друга. Оба — самодовольные типы!

— Так сколько? — снова спросил он нетерпеливо.

— В сентябре будет шестнадцать! И в отличие от этих подлиз Бредли, я не позволю командовать собой какому-то…сморчку! Сначала дорасти!

Несмотря на бушевавшую во мне злость и обиду на него, я была ужасно довольно собой, что смогла поставить его на место! В душе я, прям, сияла от гордости, как начищенная дверная ручка. Но внешне, изо всех сил старалась сохранять спокойствие, чтобы не дать еще одного повода назвать меня дикаркой.

— Сгодишься…

— Сгожусь для чего? — удивилась я и насторожилась, заметив, как он нагло ухмыляется.

— Разве ты не поняла? — его ухмылка сделалась еще шире и наглее. — Мне нужна ты! Я желаю тебя. И собираюсь жениться на тебе.

В тот момент я осознала, что испытывают люди, когда после долгого падения с большой высоты шмякаются об землю и превращаются в мокрое место. Тогда же я подумала, что меня так сильно расплющило этими словами, что даже мокрого места не осталось.

Наверное, с разинутым ртом я представляла собой незабываемое зрелище. Как-то не вовремя вспомнилось про растрепанные после танцев волосы. Я попыталась пригладить их, но безуспешно. Мне надо было чем-то занять руки, чтобы успокоить взвинченные нервы, поэтому я отломила веточку и стала тщательно обдирать с нее кожу. Текли минута за минутой, а я все никак не решалась взглянуть на Дамьяна. В голове крутились вихрем тысячи мыслей.

Не знаю, чего он ждал от меня. Восторженных возгласов или, может быть, рыданий. Сейчас он был уже тем спесивым мальчишкой, который подошел ко мне у школы.

— Ты молчишь! Сморчок не достоин твоего ответа? — издевательски спросил он. — Или ты думаешь, что мне рано говорить о женитьбе?

Я, правда, не знала, что сказать. В его словах слышались обвинение и желчь, но в тоже время и горечь. Может, он только разыгрывает меня. И все это — шутка. Я судорожно вздохнула. Мне кажется, он все понимал и все чувствовал, что творится со мной.

— Ты меня совсем не знаешь, чтобы говорить такие вещи!

— Я знаю тебя достаточно. Уж не думаешь ли ты, что я упущу из вида того, кто стал мне не безразличен с первой же минуты? Уже через день я знал о тебе все!

— Но это же абсурд! Нельзя просто так взять и возжелать кого-то с первого взгляда!

— Почему? Почему нельзя, соловей?

— Потому что… — я беспомощно замолчала, всматриваясь в его глаза, и боясь того, что могу прочесть в них. Уже в который раз я не нашлась, что ответить ему. Столько слов роилось в голове, но ни одно из них не подходило для того, чтобы объяснить, почему я считаю его слова абсурдными, невозможными, невероятными.