Добровольная зависимость (СИ)

— Да, вы заметно изменились, Готье, — вальяжно говорил седой мужчина. — Раньше вы охотнее развлекали нас рассказами о Индии и Африке. Или как тогда... Мы прибыли в Лондон, вошли в дом и, выстроив всех слуг в шеренгу, заставили их петь «У Мэри был барашек»!

— Не стану отрицать, выпивка пагубно влияла на молодой мозг, — отвечал супруг спокойно.

— Но она не помешала вам продолжить стройку, а заодно и развестись с хорошенькой жёнушкой.

— Мои здания для меня всегда были ценнее выпивки, — подойдя ближе, я заметила, как его кулаки крепко сжались. — А что же касается развода... Тут я никогда не пожалею.

Джентльмен улыбнулся и, покачав головой, сделал глоток бренди.

— Видел я, что вы там понастроили, друзья мои, — он махнул рукой в сторону Анри. — Черти! Да вы были чертовски заняты!

— Занятно, как порой трагедия освобождает воображение. Или мне стоило запереться дома, выть от горя и медленно умирать? Нет уж. Тогда почему бы сразу не приставить к виску револьвер?

— Тут ты прав! Помереть от пули — большого ума не требуется. Но я слышал, вас здорово потрепала администрация.

— Да! Ха! Чёртовы дегенераты! — рявкнул Готье и со злости швырнул карту на стол. — Для них всё одно! Внутри и снаружи переплетаются и сходятся. Нельзя так относиться к лику собственного города. В конце концов, никто, кроме меня за ту церковь не платит.

— Но вы не разорвёте кольцо, приятель! Есть правительство, есть люди, что стоят выше вас. Коли сказано — не строить так, то...

— Мне не интересно их мнение, — отрезал муж, хлопнув ладонью по столу. — Я слушал простых жителей, слушал и услышал, чего они хотели. Я даю им это.

— Ах, ну не стройте из себя Спасителя!

Супруг горько рассмеялся, а я снова сделала шаг вперёд из тени комнаты.

— Я бы не был так категоричен! Я — всего лишь связующая нить между кретинами с властью из администрации и простым народом, которому, как скоту, без власти над собою — никуда! И я бы не только исправлял архитектуру здесь, в этом городе, я бы иссушил то проклятие, что над ним нависло, паром от своих машин.

— И что же за проклятие, позвольте спросить?

Подумав несколько секунд, затем, прищёлкнув пальцами, Готье воодушевлённо ответил:

— Невежество.

Я мысленно аплодировала ему, наблюдая, как у всех джентльменов, кроме мсье Анри, покраснели лица. А мой муж, как ни в чём ни бывало, разложил свои карты, и, судя по его довольной улыбке, выигрыш того вечера достался ему.

— А вы, милая прелестница, уже побывали на стройке?

Я вздрогнула, услышав, что обратились ко мне. Этот Анри — костлявый, но невероятно добродушный молодой человек — широко улыбался, разглядывая меня. Тогда я заметила, что они все обратили на меня внимание, и с неловкой застенчивостью промямлила:

— Нет, мсье, ведь меня туда никто не приглашал.

— Какая досада! Джейсон, тебе обязательно стоит показать ей, как проходит стройка завода...

Вот уж чего я никак не ожидала, что муж вскочет, будто подстреленный, и грубо прикрикнет на своего управляющего:

— Нет! Ты забыл, что случилось в прошлый раз? Или ты спятил?!

Как это ни странно, но Анри тут же закивал, словно пустой болванчик, и низко опустил голову, чтобы не смотреть на Готье; муж же, злой, как чёрт, недовольно взглянул на меня и поспешил покинуть карточный зал.

***

Готье словно вовсе исчез, и я не видела его добрых полчаса; хотя Анри уверял меня, что он злился исключительно на него, я чувствовала, что эта внезапная вспышка ярости коснулась и меня.

— Вы так не волнуйтесь, — говорил он мне чуть позже. — Он остынет, понимаете? Просто было как-то раз на стройке... В общем, один неприятный инцидент.

Не было похоже, чтобы он хотел продолжить свою мысль, а меня уже съедало любопытство. И что-то подсказывало мне, что мужа об этом спрашивать вовсе не стоит. Поэтому я стала как можно мягче выпытывать у нового знакомого правду. Через несколько минут он сдался и с явным замешательством рассказал:

— Правда, если мастер узнает, что я вам это поведал, он убьёт меня! — предупредил Анри, и тогда я отвела его на балкон, где мы остались наедине. — Это случилось вскоре после того, как мастер женился на Мэгги Уолш. Он привёл её на стройку однажды утром, и с того дня началось... Всё чаще её стали видеть там, порой даже без мужа. А она беспощадно флиртовала! Просто беспощадно! И неважно, кто это был, рабочий или начальник, она купалась во всеобщем внимании!

Он вдруг что-то горячо произнёс на французском языке, и я поняла лишь, что это были ругательства.

— Она делала это долго, и не только на стройке. Какие бы гости не приезжали к ним домой, будь то даже женатый мужчина, она играла в свою неприятную игру, кокетничала и иногда даже унижала мастера... Хотя достаточно было одного её поведения на публике. В Лондоне у неё много друзей, так что там все закрывали на это глаза.