По велению сердца

– Леди Марша, – сказал он, не дожидаясь перерыва в беседе, тем более что болтали все без умолку, – сейчас начинается танец, который вы мне обещали.

– Она еще не танцует, – возразил отвергнутый молодой человек.

Дункан не обратил на него внимания. Решительно взяв леди Маршу под руку, он повел ее прочь.

– Я… прошу прощения! – крикнула она поверх его плеча.

– Кем он себя возомнил? – бросил им вслед отвергнутый поклонник.

– Благодарю вас, – шепнула она. Ее маленькая тонкая рука вцепилась в его рукав.

– Готов служить. Вы уже заметили леди Эннис?

– Нет.

Ее губы были само воплощение красоты, розовые, чудесного изгиба.

Дункан похлопал ее по руке.

– Вы сможете ее найти. Помните, вам есть что ей предложить.

Она промолчала.

– Нам в самом деле следует потанцевать, – предложил он.

– Нет, лорд Чедвик, танцевать мы не будем.

– Но так вы сможете искать виконтессу, не оглядываясь по сторонам и не выдавая своих намерений.

– Боюсь, у вас слишком могучая фигура, чтобы я могла выглядывать у вас из-за плеча. – Ее щеки ярко порозовели.

– Зато вы сможете смотреть во все стороны, – возразил он. – Все решат, будто вам смертельно скучно со мной танцевать. Соблазнительно, не так ли?

– О да. С этой точки зрения – да.

Они начали спускаться в бальный зал. В глазах всех окружающих они впервые встретились в этот вечер на балконе.

Вдруг Марша застыла на месте.

– Вон она! Справа! Возле выхода в сад. В атласном платье цвета меди.

– Вижу.

Вдовушка была точно современная копия Венеры и, как отметил Дункан, отлично сознавала это – вон с какой надменной самоуверенностью она кокетничает с целой толпой окружавших ее джентльменов.

Случайно она подняла глаза и заметила Дункана. Выгнула дугой бровь, посылая ему отчетливый призыв – сюда! А потом, очевидно, увидела леди Маршу и зло сощурила глаза, прежде чем отвести взгляд.

– Не могу поверить. – Леди Марша высвободила свою руку, открыла веер и шагнула на ступеньку вниз.

– Чему? – спросил он. – Что она явно дает понять, насколько вы ей не нравитесь?

– Нет. Что она так призывно уставилась на вас, когда вы держали меня под руку. – Она с отчаянием оглянулась на него. – О небо! Вы заранее это знали, не так ли?

– Джентльмен никогда не признается в подобных вещах. – Ему открывался отличный вид на роскошную фигуру леди Марши, ее полную грудь в вырезе платья.

– Не надо, – потребовала леди Марша. – Не смотрите на меня так и не говорите больше ни слова. – И она продолжила спускаться по лестнице.

Дункан улыбнулся.

Как и было обещано, он с железной решительностью разделался со всеми поклонниками и повел ее прямо в круг танцующих. Музыканты заиграли вальс. Он обнял ее за талию, взял руку, и они закружились вместе с другими парами.

Изящный изгиб ее талии, легкое прикосновение руки, лежащей на его плече, вызывали томительное желание взять другую ее руку, заставить обнять его шею… Кружа Маршу в танце, Дункан понял, что хотел бы держать ее в объятиях вечно.

Замечательно, что она прекрасно танцевала. Он чувствовал, как ее тело отвечает в такт музыке, пусть даже против ее воли.

– Я вижу леди Эннис, в этом платье цвета меди, – сказала она, когда они завершили круг. – Нам нет необходимости продолжать.

– Нет, есть, – возразил он. – Вы рождены для танцев.

Она покраснела.

– Мне редко выдается такая возможность.

– Прискорбно – и для вас, и для тех, кто хотел бы с вами танцевать.

– Предпочитаю не думать о том, что я упускаю, – сухо парировала она.

– А вот я, – сказал он нежно, – как раз сейчас думаю именно об этом. – И он привлек ее к себе на полдюйма ближе.

– Лорд Чедвик!

Он проигнорировал ее предостерегающий тон, продолжая крепко держать.

– У меня есть и вторая причина, чтобы мы продолжали танцевать.

– Что такое?

– Вы же не хотите, чтобы леди Эннис решила, будто вам не терпится побеседовать с ней прямо сейчас. Между прочим, пусть она пока раздувается от негодования, пока мы с вами танцуем. Вы, может быть, не поверите, но я считаюсь завидным женихом.

– Это правда?

– В самом деле, так и есть.

Он кружил леди Маршу по залу, наслаждаясь ее красотой, податливостью и ароматом розовой воды, который она источала. Грация и классическая красота внешне, а внутри – неуверенность пополам с задиристостью, как у бездомной кошки.

– Милорд, вам пора идти, – сказала она, когда смолкли звуки вальса.

– Сначала я доставлю вас прямо в объятия вдовы.

Она собиралась возмутиться, когда заметила, что попалась на глаза нескольким дамам, которые явно направлялись в ее сторону.

– О Боже! Подруги моей мамы.

И покорно позволила ему увести себя прочь сквозь толпу гостей, где они снова заметили леди Эннис, за столом, на котором красовались сладости, закуски и огромная хрустальная чаша с пуншем.

– Только посмотрите на нее, – прошептала леди Марша. – Она знает, что я иду.

Попечительница школы Оук-Холл пересела так, чтобы спрятаться за спинами своих молодых поклонников – они окружили ее, точно стена.

– Она сильный противник, – прошептал в ответ Дункан. – Но то, что она пытается спрятаться, говорит о том, что виконтесса вас боится.

– Сама удивляюсь. – Леди Марша вскинула подбородок на дюйм выше.

– О Господи! – громким шепотом сказала за их спиной некая молодая женщина. – Видели ее платье? Взяла у сестры! Оно было на леди Дженис на прошлой неделе, на балу у Вансов. Неужели она совсем не разбирается в моде?

– Дело темное, – воскликнула другая молодая леди. – Ей полагалось быть главной дебютанткой несколько сезонов назад. Поздновато начинать сейчас, не правда ли?

И они рассмеялись.

Марша взглянула на Дункана, и в ее глазах он увидел всю боль, которую ей, вероятно, каждый день приходилось скрывать, когда она играла роль директрисы Оук-Холла.

– Не слушайте их, – тихо сказал он.

Вырвав у него руку, она бросилась сквозь толпу, прочь от леди Эннис.

Нет. Он не даст ей проиграть, даже не начав битву.

Дункан бросился за леди Маршей и настиг ее у выхода из бального зала. Взяв ее руку, вернее, кулак, потому что она крепко сжала пальцы, он увлек ее в маленький коридор, затем в первую попавшуюся комнату, какую смог отыскать.

Это оказалась небольшая гостиная, заваленная увядшими цветами из бального зала, связанными вперемешку с соломой. Такие вязанки горой высились на столе и на диване. Ими были набиты ведра, стоящие возле неразожженного камина.

– Леди Марша, – прошептал он, завладев и другой ее рукой.

Она опустила голову.

– Оставьте меня в покое.

Но не смущение звучало в ее голосе, а нечто иное, более сильное чувство, и это меняло все. Дункана пробрало до мозга костей.

Кажется, Дункан знал, что это было, но не мог дать ему названия. Словно бездонная чернота, оно нападало без предупреждения и высасывало из человека радость жизни. Именно эту бездну он видел в ее глазах, когда Марша снова взглянула на него.

Сила духа покинула ее.

Дункан вспомнил о Финне, который заставил ее довериться ему, а потом столь легкомысленно бросил. Его снова затопила ярость.

– Никогда не думал, что вы сдадитесь, – сказал он, надеясь вдохнуть в нее собственную силу через прикосновение их рук.

– Я больше не та девочка с наивными глазами, которая плыла с вами на пакетботе, – прошептала она. – Я же говорила вам вчера. Не ждите – она больше не вернется.

На несколько секунд их взгляды встретились, и Дункан с радостью отметил, что ее глаза вдруг блеснули – пусть даже от злости на него.

– Нет, я буду ждать. – Он привлек ее к себе. – Потому что это ваша истинная суть. – Он слышал стук ее сердца. Слышал ее глубокий, судорожный вздох. – Та девушка и есть вы, настоящая, – сказал он, на сей раз нежно.

Но поверила ли она ему?

И он поцеловал ее, можно сказать, от отчаяния, чтобы не дать угаснуть тому слабому огоньку, которому следовало бы сиять вечно. Крепко держа ее в объятиях, он раздвинул губами ее губы – это был дразнящий, нежный и неспешный поцелуй. И она открылась ему навстречу, как цветок навстречу дождю. Нежная, как лепесток цветка.