Гордость и страсть

Или по делам Братства.

— В конце концов, не так уж и важно, — произнесла Люси, вздрогнув от того, как резко прозвучал ее голос.

Лиззи заулыбалась:

— Неужели?

— Да. Абсолютно.

Пара тем временем разделилась. Люси снова ощутила напряжение, когда герцог повернулся и поймал устремленный на него взгляд. Приказав себе не краснеть, она сделала вид, что смотрит на что-то за его спиной. Она не доставит мужчине удовольствия поймать ее на том, что думает о нем и ее занимает сцена, которую он только что разыграл с другой женщиной.

А он говорил, что искренен в своих комплиментах. Какая бесстыдная ложь! Вздернув подбородок, она посмотрела в сторону, удивляясь тому, как подрагивают ее пальцы.

— Дамы, — произнес бархатистый голос герцога у нее за спиной так неожиданно, что она чуть подскочила, не заметив его приближения.

— Пора посмотреть, где наши места, — предложил герцог. — Сочту за честь сопровождать вас.

Люси старалась подавить желание срочно отправиться на поиски дамской комнаты. Уж не собирается ли Сассекс выбрать место для них таким образом, чтобы иметь возможность наблюдать за таинственной дамой? Неужели ей предстоит наблюдать эту тошнотворную сцену?

Правда, что может быть более отталкивающим, чем мужчина, обладающий положением и репутацией Сассекса, когда тот распускает слюни при виде какой-нибудь красотки! Она была гораздо более высокого мнения о его способности возвыситься над грубыми инстинктами, которые управляют большинством мужчин их круга.

«Как ты могла так ошибаться? — насмешничал внутри какой-то нечестивый голос. — Наивно полагала, что ему незнакомы страсти, а на самом деле…»

«О, замолчи же, наконец!» — хотелось закричать ей. Она была совершенно сбита с толку, мысли беспорядочно неслись в голове. «Мне не нравится Сассекс, — повторяла она себе. — Мне нет дела до того, с кем он разговаривает и проводит время. В сущности, мне на вас наплевать, ваше очарование!»

— Пойдемте?

Люси неохотно положила кончики пальцев в перчатке на левую руку герцога. Лиззи оперлась на свободную руку, и они проследовали к креслам. Сассекс с заносчивостью аристократа, осознающего высоту своего положения, выбрал для них самые лучшие места. Люси отметила, что нигде не видит синей богини.

— Шампанское? Пунш? — поинтересовался он.

— Нет, спасибо, — ответила Лиззи.

Люси просто покачала в ответ головой.

Ее настроение совершенно испортилось, и она не смогла бы объяснить почему. Почувствовала облегчение от того, что в самом начале герцог предоставил их самим себе. Совсем не хотелось быть рядом с ним, заставлять себя о чем-то говорить, разыгрывать роль вежливой, воспитанной леди.

О, как ей сейчас не хватало Изабеллы, которая умела в такие моменты возвращать спокойствие и способность разумно мыслить. Она понимала, что совершенно сбита с толку. Потом почувствовала, как герцог прошел близко, почти вплотную к ней. Нахмурившись, подумала, что ей совсем не нравится ощущение, которым ее тело отозвалось на его прикосновение.

— Вам не нравится ваше место? Вы хмуритесь. — Сассекс уселся между ней и сестрой.

Стоило ему наклониться немного влево, чтобы прошептать это, как на нее пахнуло запахом духов. Духов синей богини. Она не доставит ему удовольствия узнать о том, что думает о нем и его фее. Она, подобно Элизабет, возвысится над этим и приведет его в ярость безразличием к его стремлению выставить напоказ свою связь с той женщиной.

— Все прекрасно. Благодарю вас.

Его брови озадаченно сошлись, он отодвинулся. Люси старалась смотреть прямо перед собой, с нетерпением ожидая, когда же начнется концерт. Ей хотелось получить несколько минут, которые унесут ее прочь от всех этих мыслей. Она не желала больше думать ни о Сассексе, ни о его прекрасной даме. Только о своем возлюбленном. О Томасе, которого видела сегодня днем. С кем планировала встретиться.

И как это она почти забыла о таком событии? Как могло случиться, что последние восемь месяцев посвятила попыткам найти способ встретиться с ним вновь?

— Эти оттенки кремового вам так к лицу, — шепнул Сассекс. — Шелк цвета шампанского и бледно-розовый, — пробормотал он, к ужасу Люси, сдержанно проводя пальцами по ткани. — Изысканно. У вас очень хорошая портниха. Она придумала самое красивое платье для сегодняшнего вечера.

«Даже красивее, чем синее платье блондинки?» — кисло подумала она. Не в ее правилах быть мелочной, но в душе поднялось внезапное волнение. Она должна бы поблагодарить его и засиять от комплимента, ведь той самой модисткой, что придумала платье, была она сама. Но что-то раздражало ее в бесстыдной женщине, посягнувшей на герцога. Люси всегда с легкостью удавалось игнорировать его, но в последнее время… в последнее время все чаще и чаще стала замечать, что ее мысли возвращались к нему и тому сумрачному утру, когда в приемной их дома Сассекс возвратил ей платок. В то утро они стали врагами, но это какое-то странное противостояние. Оно лишь сближало их и уж никак не отталкивало.

Может быть, в этом и заключался его план, как у паука, который заманивает жертву в свои сети. Может, Братья Хранители используют такую тактику по отношению к тем, кого им нужно держать на расстоянии вытянутой руки. Как бы то ни было, а это новое… знакомство, которое неожиданно стало складываться между ними, пора прекратить.

Люси отдавала себе отчет в том, как сосредоточенный взгляд Сассекса останавливается на ней, опускаясь ниже, задерживается на маленьких округлостях груди, нежном ирландском кружеве, которое она выбрала для оборок у выреза. Он будет жестоко разочарован, пытаясь найти прелести того же достоинства, какими обладает белокурая богиня. «Чрезвычайно разочарован», — напомнила себе Люси, ибо природа обошла ее, наделив двумя маленькими упругими яблочками вместо роскошной груди.

— Вы чувствуете ко мне отвращение, не правда ли?

Сассекс так тихо сказал это, что Люси не сразу поняла, хочет ли он быть услышанным. Повернув голову, внимательно посмотрела на мужчину рядом с собой. Обычно его серые глаза отдавали холодом, но сейчас… были совершенно ледяными. И в ледяных глубинах мерцала боль, она явственно чувствовала это.

— Отвращение — это слишком сильно сказано, ваша светлость.

— Столь же сильно, как ваше неприятие меня?

Вздернув голову, она пыталась оценить свои ощущения.

— Продолжение дневного разговора? Если так, у меня нет желания его продолжать. Думаю, мы уже сказали друг другу все, что хотели.

— Все? Едва ли, — проскрежетал он. — Единственное, что действительно сказано, вы не одобряете идею выйти за меня замуж, поскольку презираете меня.

— Я никогда не говорила о презрении к вам, ваша светлость. Это слишком сильное чувство.

— Тогда позвольте спросить, каковы ваши истинные чувства? Если это не презрение и не отвращение, что тогда? — Его пальцы пробирались к юбкам в то время, как взгляд не отрывался от лица. — Чем я заслужил такое неприятие?

Она встрепенулась, нервно оглядываясь. Гости были заняты общими беседами, казалось невозможным, чтобы их кто-то услышал.

— Нельзя ли отложить этот разговор до другого раза?

— Не думаю, что это возможно. Видите ли, это вопрос, который я чаще всех прочих задаю себе с того вечера, когда сопровождал вас на спиритический сеанс. Помните?

Она внутренне застонала. Он вспомнил тот самый вечер.

— Я дал вам понять, что хочу вас, поцеловал, вы влепили мне пощечину. Что я сделал такого, чтобы заставить вас отвергнуть меня?

Прикусив губу, она открыла кружевной веер, инкрустированный перламутром, и принялась энергично обмахиваться.

— Вы, естественно, не потрудились проинформировать меня о своих намерениях, ваша светлость. Не припомню, чтобы вы ссылались на какие-то более высокие и романтические чувства. Только успели заявить, что, когда я стану вашей женой, вы ограничите мои интересы домом, будете держать под контролем, и завершили свою речь поцелуем, сродни прикосновению снулой рыбы, — яростно зашептала Люси, используя веер как прикрытие от любопытных глаз.