Зимняя мантия

Матильда тепло сжала руку Джудит с кольцом на пальце.

– Все будет хорошо, – успокоила она свою племянницу. – Всем нам просто необходимо немного времени, чтобы привыкнуть.

Джудит кивнула. Первое впечатление от неожиданной новости начинало проходить. Значит, это правда. Она выйдет замуж за Уолтефа и станет графиней Хантингдонской и Нортгемптонской. Но больше всего она радовалась тому, что вырвется из-под опеки матери и сможет сама устанавливать свои правила. Она станет хозяйкой в доме и сможет делать что пожелает.

Щеки ее порозовели, в глазах появился блеск. Она поняла, что эти новости означают для нее свободу.

Глава 12

Держа в руке большие ножницы, Токи, слуга Уолтефа, колебался.

– Вы уверены, милорд?

Уолтеф поморщился.

– Совсем не уверен, – сказал он, – но все равно стриги. Это же не навсегда. Если передумаю, снова отращу. Поспеши. Неприлично опаздывать на собственную свадьбу. – Он до сих пор еще до конца не поверил, что Вильгельм согласился на его брак с Джудит. Целый месяц все норовил себя ущипнуть. Но это было правдой. Сегодня, в День святого Стефана, Ланфранк, архиепископ Кентерберийский, обвенчает их в церкви в Вестминстере.

Он услышал, как стоящий за его спиной Токи тяжело вздохнул. Сидя на скамейке и держа голову неподвижно, Уолтеф смотрел, как сыплются на пол его огненные кудри. У отца волосы были совсем светлые, у матери – просто темные, но в ее роду встречались и рыжеволосые, и от них он унаследовал этот цвет. Кто знает, может быть, и его первенец будет рыжим? Эта мысль заставила его беспокойно заерзать.

– Если вы не будете сидеть спокойно, милорд, то появитесь на свадьбе без уха и будете похожи на собак графа Норфолкского, – заявил Токи, имея в виду шотландских борзых Ральфа, недавно переболевших чесоткой.

Уолтеф затрясся от смеха, но тут же взял себя в руки.

– Вы замерзнете, – предупредил Токи, принявшись за бороду.

Это уже чувствовалось. Ветерок из-за неплотно закрытой ставни холодил голую шею Уолтефа. Ему куда больше было жалко свою роскошную золотистую густую бороду. Для англичанина борода была всегда признаком мужественности, забавой на досуге и символом власти. Без бороды он будет голым перед всем миром.

Токи отступил назад, с сомнением оглядел дело рук своих и с удовольствием погладил свою окладистую бороду.

– Бог ты мой, – заявил он, – вы выглядите точно как нормандец.

Уолтеф провел рукой по гладкому подбородку, а затем по коротко стриженным волосам. Токи обкорнал его на нормандский манер.

– Я хочу, чтобы Джудит мною гордилась, – пояснил он. – Хочу удивить ее и сделать ей приятное.

Токи прищелкнул языком.

– Это точно – вы ее удивите, – кивнул он.

Уолтеф внимательно присмотрелся к слуге, но тот был серьезен. Кто знает: может, он зря все это затеял? Но сокрушаться было уже поздно.

Теперь надо было смыть волосы и произвести ритуальное омовение перед свадьбой. Деревянная ванна была слишком мала для его крупной фигуры. Пришлось согнуть ноги в коленях и прижать локти к бокам. Горячая вода быстро остывала, так что Уолтеф поторопился покончить с мытьем.

Он только что вылез из ванны – слуга вытирал его льняными полотенцами, – когда раздался стук в дверь и вошел Симон де Санли. Он с изумлением уставился на Уолтефа. Даже рот забыл закрыть.

– Что скажешь? – спросил Уолтеф, проводя рукой по коротким волосам – Думаешь, леди Джудит одобрит?

– Вы выглядите совсем по-другому, – признался Симон.

Уолтеф скорчил гримасу.

– Такой же дипломат, как и отец.

Симон нахмурился.

– Нет… вам идет, просто вы на себя не похожи. Но я думаю, что леди Джудит будет очень довольна… и графиня Аделаида тоже.

Уолтеф фыркнул при последних словах и подумал, что парень не промах.

– Помоги мне одеться, – попросил он. – Полагаю, твой отец знает, где ты.

– Да. Он велел мне не задерживаться, если вам захочется побыть одному.

Уолтеф покачал головой.

– Нет, Симон. Я молюсь в одиночку, но в остальном я предпочитаю компанию.

Пока Токи выносил воду, Симон помог Уолтефу надеть его свадебный наряд. Сначала рубашку из вышитого льна, потом штаны из того же материала, которые поддерживал плетеный пояс. Затем темно-синий камзол. Опустившись перед Уолтефом на колени, Симон аккуратно обмотал его ноги от щиколоток до колен декоративной тесьмой. Туника была более светлого синего цвета и пошита такой же тесьмой с золотой и белой нитью. Такая же тесьма шла по подолу, рукавам и низко вырезанному вороту, где скреплялась огромной золотой брошью. Затем надели пояс для меча, причем пряжка из чистого золота представляла собой змею, ловящую себя за хвост.

Уолтеф поколебался, прежде чем надеть на запястья несколько золотых браслетов. Они слегка вышли из моды, но его отец и брат их носили и раздаривали в награду за песни и верную службу. Он знал, что нормандцы считают эту привычку варварской и устаревшей.

– Да или нет? – спросил он Симона.

Мальчик задумался.

– Вы же не можете отказаться от всего, что в вас есть английского, – рассудительно произнес он. – Да все и так будут смотреть на ваше выбритое лицо и не обратят внимания на ваши руки.

Уолтеф усмехнулся – мальчик был сообразительным.

– Да, ты прав. – Он надел браслеты и слегка прикрыл их рукавами. Далее следовал плащ на медвежьем меху. Он было хотел и от него отказаться, но передумал. Это больше чем что-либо связывало его с родней, служило символом того, кто он есть. Ни у кого другого не было плаща, отороченного мехом белого медведя.

– Ну, – спросил он, – как я выгляжу?

– Вы выглядите великолепно, милорд.

И это была не простая вежливость. В глазах парнишки ясно читалось восхищение. Это подбодрило Уолтефа.

С сильно бьющимся сердцем он направился к двери. Он едва справился с задвижкой. Приказав своим людям ждать за дверями, пока принимает положенную ванну, бреется и стрижется, он явно нарушил традицию. Уолтеф понимал, что своим видом смутит все свое окружение. Но он надеялся на поддержку и одобрение невесты Ему хотелось, чтобы Джудит им гордилась, чтобы могли доказать всем, что выходит замуж за человека, достойного ее любви.

Джудит сидела во главе высокого стола в большом зале – ведь пир устраивался в честь ее свадьбы, – то и дело поглядывая на своего молодого мужа. Она не могла поверить, что это ножницы слуги так изменили его. Он и раньше был красив, хотя слегка по-английски неряшлив, но сейчас все его черты обрели четкость. Он так разительно изменился, что она не могла отвести от него глаз – он был просто великолепен. Женщины, которые раньше не обращали на него внимания, то и дело одаривали его своими взглядами. Мужчины, не одобрявшие его английскую шевелюру и бороду, радушно жали ему руку. Даже на ее мать внешность Уолтефа произвела впечатление. Аделаида сказала, что, поскольку он бегло говорит по-французски, его даже можно принять на нормандца. Если бы не эти вульгарные браслеты на его запястьях.

Джудит тоже их заметила, но не придала особого значения. Теперь она его жена и позаботится о его одежде. Будет довольно просто уговорить его отказаться от этих браслетов.

Кое-кто из гостей-англичан скептически отнесся к изменениям во внешности Уолтефа, но то были не высокородные господа, и их мнением можно было пренебречь.

Уолтеф заметил, что Джудит на него смотрит, и улыбнулся. Она покраснела и не решилась ответить ему тем же на глазах многочисленных гостей, следивших за каждым движением молодых.

– Я самый счастливый человек на свете, – хрипло прошептал он, нежно погладив ее пальцы, украшенные теперь двумя золотыми кольцами.

– А я самая счастливая женщина, – еле слышно ответила она.

Ральф де Гал заметил жест Уолтефа и произнес недвусмысленный тост. Джудит возмущенно сжала губы. Он ведет себя как англичанин, подумала она. Всегда первым напивается и валится под стол, предварительно вволю пошумев.