Русалка (СИ)

Прибыла невеста.

К аналою её вел Василий Дмитриевич, гордо выпятив грудь и с трудом сдерживая слезы. Дождался благословенного дня, ведет старшую дочь под венец! Дай-то Бог, чтобы она была счастлива! За счастье своей девочки он будет молиться денно и нощно. Длинный кружевной шлейф за Ириной было доверено нести за Ириной Сашеньки с Зоечкой. Девочки были наряжены в подобные платья, как и у невесты, только их наряд украшали изящно вышитые алые розочки. На невесте, как и подобает, было девственно белое платье.

Когда открыли дверь в притвор, и в проходе появилась Ирина, сердце Петра екнуло от восхищения её невинной красотой и хрупкостью. У Ирины тоже участилось сердцебиение, но от непомерного страха. Нет, не выдержит она, не осилит хулую ношу! Она споткнулась, отец тотчас поддержал её, а гости понимающе заулыбались, — понятное дело, невесте и положено волноваться, вон каков жених стоит у аналоя!

И вот она встает около Петра, её дрожащая рука опускается на твердую руку будущего супруга, а отец Сергий, коротко улыбнувшись брачующимся, начал венчание.

— Благослови, владыко! — густой тягучий голос священника разнесся во все уголки небольшой домашней церквушки.

А вскоре, после молитвы, были произнесены два роковых: «Беру…»

Были поданы кольца. Петр с нежностью и трепетом надел тонкое обручальное кольцо с бриллиантом на длинный изящный пальчик невесты…, нет, уже жены. В тот момент он был готов забыть всё: и её пренебрежение, и лживую игру. В тот момент он готов был поверить, что у них всё сладиться.

Но и в тот момент он увидел, как рука Ирины замерла над подносом….

По церкви пронесся приглушенный гул людских голосов. А Ирина всё никак не могла решиться. Что-то в её душе отчаянно сопротивлялось. Слова клятвы произнесены, кольцо — только формальность, но как трудно взять его….

— Берите же, наконец! — не разжимая губ, прошипел Петр. Жгучая ярость заполыхала в его груди. Наивный дурак! Возомнил, что у них будет всё хорошо, как же!

Тяжелое золотое кольцо легло в маленькую ладошку Ирины, и вскоре она уже надевала его на безымянный палец мужа. Где-то в глубине сознания отметила, что руки у Петра рабочие — не холеные и гладкие, как у праздной молодежи, а с мозолями, местами загрубевшие. Неужели сам возится с землей?

Тем временем, Петр решительным, не совсем нежным, движением взял супругу за локоток и повел к выходу. А там приглашенные осыпали их монетами, крупой, и сладостями. Со всех сторон слышались радостные поздравления и пожелания счастливой и долгой супружеской жизни.

Праздник только начинался.

Ирина успела покорить себя за нерешительность в церкви. Ей была неприятна мысль, что она оскорбила мужа на глазах у родственников и друзей. Он этого не заслужил. Пусть по его вине они сегодня обвенчались, но до публичного унижения ей не стоило опускаться. Пригубив бокал с шампанским, Ирина попыталась успокоить себя тем, что она это сделала не намеренно, сказалось напряжение последних месяцев, но оправдание получилось каким-то жалким.

За столом Петр даже не взглянул на молодую жену. Только когда произносили тосты в их честь, волей неволей ему приходилось обращать внимание на Ирину. Теперь она в полной мере ощутила, каково это, когда тебя полностью игнорируют. Вера сидела рядом с ней и старалась дружески поддерживать.

Бал в честь молодых продлился недолго. Внезапно с запада подул резкий ветер, в одночасье набежали тучи, небо заволокло, и дождь обрушался на землю, да такой крупный и сильный, что гости поспешили разъехаться по домам. Мало ли сколько он продлиться, с дорогами шутки плохи, размоет, потом домой не доберешься. Кто-то принял радушное предложение хозяев остаться, но таких нашлось не много. Гостям, что прибыли из столицы, дождь, конечно, был не почем, они давно и уютно разместились в гостевых комнатах.

Вот и настал час, когда Ирину проводили в новую спальню. Как только свечерело, её мысли неуловимо блуждали вокруг предстоящей ночи, ни о чем другом она думать не могла. Кружилась ли она в вальсе с мужем или другим кавалером, пила ли шампанское, принимала ли поздравление, все одно — впереди её ждала спальня и муж. Она украдкой поглядывала на высокую статную фигуру Петра, и снова её рука невольно тянулась к бокалу с шампанским. Впервые в жизни ей захотелось напиться, расслабиться, но она не могла себе подобного позволить. Ей необходим был трезвый ум и… твердая рука. Но между тем она распорядилась, что бы в её спальне поставили шампанского в ведерке со льдом.

Лакей густо покраснел и прошамкал, что молодой хозяин о подобном распорядились ещё накануне. И тут он всё предусмотрел, подлец этакий! Но ничего, сегодня его будет ждать сюрприз.

Горничные сняли с Ирины свадебный наряд. Услужливая молоденькая девочка хотела расчесать волосы, но Ирина отослала всех. Ей требовалось побыть одной. Она огляделась по сторонам. Спальня оказалась огромной с не менее огромной кроватью с бардовым шелковым балдахином. Ещё ранее Ирина успела отметить, что поместье построено с размахом. Комнаты светлые, с большими окнами, нагромождение мебели нет, но которая и была, то поражала в размерах. Отец как-то упоминал, что поместье строил дед Петра, Давыд Георгиевич Ракотин, а он был из сибиряков, и обладал мощной фигурой, вот и предпочитал иметь всё себе под стать. Сказывали, что он одной рукой мог загнуть в узел железный прут, любил, мол, подобными забавами детишек потешить.

Приведя волосы в порядок, Ирина отыскала глазами свою сумочку. Она настоятельно просила, чтобы в спальне находились её вещи. Ирина улыбнулась. Горничные сбивались с ног, пытались ей понравится. А как же, с нынешнего дня, считай, хозяйка.

Ирина взяла сумочку, но та выпала из ослабевших рук. Девушка коротко вздохнула. У неё не было выбора. Она осторожно достала из сумочки нож.

И принялась ждать.

Легла на постель, положила нож рядом. Ни скрывать, ни прятать его она не собиралась. Пусть Ракотин сразу поймет, что в этой комнате он не желанный визитер. Сердце девушки отчаянно билось, а кожа покрылась холодным потом.

Прошла минута….

Ещё одна….

На стене, перед будуаром висели венские часы, на которые Ирина и смотрела, не отрываясь. Она пыталась поймать малейший шум, что мог раздастся в коридоре или в соседней комнате. Но все звуки заглушал дождь, прекращаться он не собирался, и за окном слышалось тоскующее завывание ветра.

Думать о будущем Ирина не могла. Для неё сейчас главным было одно — пережить ночь.

Негромко скрипнула дверь, не входная, смежная. Из-за сумбурного состояния, близкого к отчаянию, Ирина её не заметила, а теперь внимательно наблюдала, как Петр Ракотин, её муж — будь он не ладен! — в темно-коричневом халате входит в комнату. Даже на таком расстоянии Ирина видела, как в глубоком вырезе халата бронзовым отливом сверкнула его широкая грудь. Тихий стон сорвался с губ Ирины.

Увидев жену в постели, Петр улыбнулся.

— Бокал шампанского? — хриплым голосом предложил он.

Ирина медленно покачала головой, и он тайно возликовал. Как же он был рад видеть эту строптивую девушку в его доме, в его кровати! От одного вида её хрупкого тела на атласных простынях, кровь начинала бурлить в его жилах, а чресла опалило жаром. Он жаждал обладать божественным телом своей прекрасной русалки!

Петр, не смотря на жгучее желание, приказал себе успокоиться. С юной женой торопиться не следует, он собирался подарить ей всю нежность, теплоту и внимание, на которые был способен. От шампанского он тоже решил отказаться, и поэтому неторопливо начал приближаться в кровати.

У Ирины нервно поднималась грудь, к щекам прильнула кровь. Она крепче сжала нож. Петр, улыбаясь, приблизился к кровати. Он уже хотел осторожно прилечь рядом с супругой, когда увидел в отблесках свечей канделябров мерцание холодного металла. Ирина положила руку с зажатым ножом перед грудью, чтобы у Петра развеялись последние сомнения.

Всё произошло очень стремительно.

Девушка так и не поняла, как Петру удалось преодолеть последние шаги до кровати. Мгновение — и жесткие пальцы впились в нежную плоть руки, а над телом Ирины нависла мощная фигура мужчины.