Слишком хорошо, чтобы быть правдой (2)

– То есть, вы хотите сказать, что женщины любят подчиняться, и именно поэтому они хотят служить в армии?

Шели лезла в бутылку. И шатен это прекрасно понимал. Он тяжело вздохнул и провёл ладонью по волосам, немного нарушив причёску.

– Ох, и далась вам эта армия, мисс. Может, поговорим о чём-нибудь другом? Хорошо, считайте меня шовинистом, мне всё равно – но я уверен, что женщине в армии не место. У нас, слава Богу, не Израиль. Мы можем переложить заботу о безопасности страны на плечи мужчин. А женщинам следует заниматься чем-то другим. Например, готовить, заниматься хозяйством. Знаете, у меня есть дом, но в плане денег я человек очень бережливый, поэтому домработницу нанимать не стал. Я готовлю сам и совершенно самостоятельно делаю уборку. Но… иногда очень хочется вернуться домой и найти на столе горячий ужин, приготовленный любимой… – Шатен посмотрел на Шели и запнулся. – Ладно, ладно, мисс. Только не злитесь, хорошо? Забудьте мои последние слова. Есть мужчины, которые готовят в сто раз лучше женщин. И делают уборку в миллион раз тщательнее. Но ведь есть вещи, которые мы действительно не можем делать. Например, дать жизнь маленькому существу… – На лице шатена появилось мечтательное выражение. – Что может быть чудеснее возможности подарить жизнь? Если бы я мог…

– Не могли бы, – оборвала его Шели. – У вас слишком низкий болевой порог.

Мечтательное выражение на лице шатена вмиг сменилось холодным.

– О да, – произнёс он немного высокомерно. – Именно поэтому вы решили немного потренировать нас. Только вот боль по какой-то непонятной мне причине не физическая, а душевная. И вообще, мисс, чего вы ко мне прицепились? Из-за баб?

Баба-баба-баба! – сказал он тоном капризного и упрямого ребёнка, которому строго-настрого запретили говорить плохое слово. – Вот. Довольны? А теперь отстаньте-ка от меня вместе со своей феминистической придурью. И без вас тошно.

И шатен демонстративно повернулся к нам спиной.

– Извинись, – шепнула я.

– Ещё чего!

– Ты разве не понимаешь, что виновата?

Шели задумчиво кусала губы. Ей пришлось бы сделать над собой усилие, чтобы это сказать.

– Да ладно вам, мистер. Извините, если я вас задела.

– Да ладно вам, мисс. Слов обратно не возьмёшь.

– Вам тоже следует извиниться.

– И не подумаю! – буркнул шатен. – И, если вы не заметили, я вас не простил. И не собираюсь. Очень надо!

Шели всплеснула руками.

– Да как вы только смеете! Кто вы? И кто я?!

– Я – востоковед-арабист. Учился в Гарвардском университете. На данный момент занимаю пост помощника советника по делам арабского мира, а также руковожу отделом арабских СМИ.

– Надо же. – В голосе Шели послышался сарказм. – Не думала, что такие слюнтяи, как вы, учатся в Гарварде. Держу пари, диплом у вас довольно-таки посредственный.

Вы явно любили заглядывать под юбки, а не в книги.

– Если вы разозлите меня, мисс, то вам придётся плохо, – предупредил Шели собеседник с таким серьёзным лицом, что она поморщилась. – А диплом у меня отличный. Кроме разговорного арабского. – Он нахмурился. – Чёртов Хомейни. Я чувствовал, что от него ничего хорошего ждать не стоит.

– Да, у меня тоже был такой преподаватель, – ляпнула Шели. – Ужасно строгий.

Шатен стал ещё печальнее.

– Аятолла Хомейни, – вздохнул он. – Иран. Революция. 1979 год. Учите историю, мисс.

– Ненавижу историю. Я финансовый аналитик. И работаю на бирже.

– Не перевариваю цифры. "По результатам сегодняшних банковских торгов…" Вот объясните мне, глупому. Что такой красивой, сексуальной, умной и знающей себе цену женщине делать на бирже? У вас должна быть другая профессия. Гораздо более романтическая… а, знаю! Стюардесса!

Шели совершенно неожиданно покраснела, как помидор.

Шатен победоносно улыбнулся – он сделал верный ход.

– Я люблю цифры, – ответила Шели. – Мне нравится логика. И точность.

Шатен поднялся, прошёлся перед нами, после чего остановился и пару раз качнулся на каблуках.

– В истории маловато и того, и другого, – задумчиво и немного печально изрёк он.

– И всё же я считаю, что каждый должен обладать минимальными знаниями в этой области. Мой отец – историк, доктор исторических наук. О, у него в голове целая энциклопедия, мисс! Я бы продал душу Дьяволу за то, чтобы знать хотя бы половину…

Но я нерадивый ученик. Я не могу учить то, что мне неинтересно. Древнейшая история, к примеру. Кому нужны все эти палки-копалки… Фу. – Шатен брезгливо сморщил нос. – Отец всегда ругал меня за такую избирательность.

– Интересно, как это – посвятить всю жизнь науке? – задала я вопрос.

– Полагаю, это чудесно. Это – самое лучшее, что только может быть. Я мечтаю об этом. Итак, вернёмся к истории. Её надо знать. Хотя бы потому, что иногда, анализируя прошлое, мы можем избежать ошибок в настоящем. Например, война в Ираке. Эта бессмысленная борьба за нефть. Нефть когда-нибудь закончится. Даже на Ближнем Востоке. А человеческие жизни никто не вернёт.

– Вы говорите серьёзные вещи, – заметила Шели. – Вы не боитесь своих слов?

Шатен пожал плечами.

– Я не политик, мисс. Я учёный. А в науке трусливых людей нет.

– Вы очень милый молодой человек, – переменила тему Шели. – Я бы не отказалась познакомиться с вами поближе.

– Думаю, не стоит, мисс, – покачал головой шатен. – В детстве меня укусила змея.

И с тех пор я немного побаиваюсь этих странных существ…

Он и его друг прыснули со смеху.

Прежде чем Шели успела отреагировать, они уже направились ко входу в театр. (Брайан) Я сидел на одной из скамеек парка и кормил птиц остатками пирожного. Птицы были голодны – они так яростно набрасывались на еду, будто не видели ничего съестного по меньшей мере неделю. Совсем стемнело, и теперь фонари светили гораздо ярче, чем каких-то полтора часа назад. По парку прогуливались подвыпившие парочки.

Иногда они останавливались возле фонарей для того, чтобы обняться, после чего продолжали свой путь. Один раз мимо меня степенно прошествовала пожилая пара в сопровождении двух крошечных собачек.

В общем, сегодня в парке было мало одиноких людей.

И только я в гордом одиночестве сидел тут и размышлял о жизни.

Спектакль был ужасен. Я пошёл на него только потому, что меня уговорил Иган.

– Лучше приобщиться к высокому, чем сидеть дома и пить в одиночестве, – заявил мне он.

Сил сопротивляться у меня не было. Да и Иган мог достать кого угодно. Уж кому-кому, а мне это было отлично известно.

На душе у меня было погано уже больше недели. Я пытался отвлечься, работать – но у меня ничего не получалось, всё валилось из рук. Наконец, я решил взять недельный отпуск. С момента его начала прошло три дня – но я уже мечтал вернуться к работе. У меня было слишком много времени. Для того, чтобы спать, для того, чтобы бездельничать. И для того, чтобы думать о женщине. О бывшей женщине, если говорить точнее. Разумеется, я её не любил. Сомневаюсь, возможно ли полюбить человека за пару месяцев. Но по какой-то непонятной причине я искренне верил в то, что эта женщина мне верна. И я ошибался.

Если бы я был женщиной, то ел бы шоколад и смотрел бы слезливые мелодрамы. Но женщиной я не был, сладостей не ел, хоть и любил, а к дурацкому ящику испытывал неприязнь, которую обыкновенно испытывает вампир при мысли о чесноке. Поэтому я спал по двенадцать часов в сутки, пил по утрам и медитировал по вечерам. Обида, свойственная обманутому человеку, трансформировалась в грусть, а потом – в апатию. В состояние полного равнодушия ко всему, в котором я находился до сих пор.

Я скормил птицам все крошки и достал из кармана вещь, которая сопровождала меня целую неделю. Это был небольшой шар – брелок жёлтого цвета, сделанный из мягкого материала. "Приятель" – именно так гласила надпись тёмными чернилами на шнурке, который соединял брелок с колечком для ключей.

Приятеля я приобрёл в супермаркете. Надо сказать, я отношусь к тем людям, которые иногда очень глубоко погружаются в свои мысли – и забывают обо всём. В такие моменты я, человек ответственный, собранный и внимательный, будто по мановению волшебной палочки превращался в мечтательного рохлю, который мог сделать всё, что угодно – и забыть об этом. Так получилось и с Приятелем. Я бросила его в корзину – и начисто о нём забыл. Незапланированная покупка обнаружилась только дома. Я достал его из бумажного пакета, легонько сжал – и вдруг вспомнил об одном из самых частых советов, которые психоаналитики дают своим клиентам. Если вам хочется кого-то убить, купите крошечную вещицу – и носите её в кармане. Время от времени доставайте её, щупайте. Пусть ваша агрессия сосредоточится в этой игрушке. Вам станет легче. Да и тому, кого вы хотите убить, тоже.